Сквозь Время Навеки - Эмили Гунн

Это племянник нового губернатора острова. Матушка настоятельно советовала мне быть любезной с Джимссом, ведь у него большое будущее. И богатое настоящее, — добавила я про себя, выслушав мамин наказ. Но он хотя бы привлекательный и молодой. Даже слишком. Мы почти ровесники, но лорд Стонфирд кажется мне совсем еще мальчишкой. Правда, это лучше, чем тот старый барон, с которым меня познакомили зимой. Слава Луне, он выбрал в жены сестру адмирала нашей непобедимой флотилии.

— Как жаль, милорд, что здесь Вам пришлось отказаться от своего увлечения, — искусственно сочувствую я Джимссу, жалующемуся на невозможность охотиться на лисов, — а чем Вы еще увлекаетесь? Вы любите читать?

— О нет, это навевает скуку, — морщит он свой вздернутый носик, — я намерен открыть в ближайшее время клуб для джентльменов, чтобы проводить время с куда большей пользой.

— Прекрасная мысль, — продолжаю я по указке родителей хвалить возможного жениха…

Море сегодня особенно прекрасно. Синяя гладь поблескивает, отражая прощальные лучи заходящего солнца. Интересно, Он сейчас там, на своем корабле? Тот таинственный незнакомец, которого я встретила во время одинокой прогулки по берегу. Конечно, это маловероятно, но мне кажется, что он пират. Правда, отец говорил, что корабли флибустьеров не заплывают так далеко, но у Него был такой устрашающий вид. Мужественное лицо, широкий разворот плеч, пугающий внимательный взгляд, резко очерченные скулы и совершенно неухоженная борода. Может, он тоже кто-то вроде Черной Бороды? А еще Мой Пират был при оружии. И оно явно не предназначалось для охоты на беззащитных зверюшек!

Нет, несомненно, на людей тоже плохо нападать. Однако в большинстве своем целью пиратов становятся корабли с экипажем отлично подготовленных офицеров. Так что, считаю, это честная битва.

По крайней мере, куда более справедливая, чем изначальный план его величества. Ведь он сам велел собрать отряды морских разбойников-каперов для нападения на избанские торговые суда. Я, конечно, не питаю добрых чувств к державе наших противников, однако пахнет подобный приказ все же лицемерием. Пусть даже ненависть к врагам нашей империи у меня в крови!

Но спустя долгие годы служения монарху, многие флибустьеры возжелали свободы. И теперь они уже сами выбирают, чьи корабли брать на абордаж. Зачастую их жертвами становится наша собственная ингликанская флотилия, притворно прикрывающаяся высокими идеалами.

Пираты, по меньшей мере, честны в своих стремлениях. Они все-то хотят обрести независимость, хоть и чрезмерно жестоким способом. Однако согласитесь, в этом есть что-то романтичное — бороздить просторы океана, бороться с бушующим штормом, изнывать от жары во время частых штилей, но не отказываться от идеи.

Вот бы и меня кто-то спас! Избавил бы от обязательств перед старинным аристократическим родом. Как бы я хотела иметь возможность самой выбирать свою судьбу. Заниматься каким-либо интересным делом, путешествовать, любить и быть любимой, в конце концов!

А еще избавиться от этого невыносимого корсета и перчаток, соответствующих этикету, но, увы, абсолютно нестерпимых под палящим солнцем.

Матушка считает, что мое увлечение литературой и историей путешествий лишено смысла.

«Поверхностных знаний вполне достаточно для поддержания светского разговора, — говорит она. — А углубленно леди должны изучать лишь музыку. Потому как музицирование способно хотя бы впечатлить высшее общество на вечерах и приковать к себе внимание стоящего молодого человека».

Но мне трудно даются уроки фортепиано. Куда больше меня привлекают грубые пляски живых и веселых танцев простолюдинов. Они здесь, к слову, особенно колоритны.

— Вы заскучали, моя леди? — внимательно интересуется Джимсс, на чью руку я продолжаю опираться во время этой неспешной прогулки по берегу. — Простите, я полагал Вам будет любопытно узнать о новых сортах пионов, отлично подходящих для украшения садов.

— Возможно, они кажутся мне несколько искусcтвенными, как впрочем и сами сады с ровными рядами одинаковых кустов, — вздохнула, грустно улыбнувшись. — Вероятно, именно по этой причине я предпочитаю более классические розы. Белые.

— Ах, нет, — возразил мой собеседник, — Вы же не станете утверждать, что Вам действительно нравятся эти вульгарные цветы? Алые я еще мог бы объяснить романизацией Ланкастеров. Либо розовые, как намек на Тюдоров, но белые?.. Нет-нет, подобного никогда не будет в моем саду, — удивил меня лорд зачатками характера.

Что ж, хоть так…

* * *

— Ваша красота сравнима лишь с идеальными чертами богинь античного мира, запечатленными в белоснежном камне. Но даже они уступают белизне Вашей кожи, — усердно любовалась я несуразными кружевными бантиками на туфлях лорда Стонфирда третьего.

Сейчас моей основной задачей было не рассмеяться. Молодой аристократ никогда не простит подобного оскорбления ни мне, ни моей семье. Таким образом, мне оставалось лишь глубоко дышать, потупив взор. Вдох-выдох, вдох-выдо-ох… Вдыхаем через нос, выдыхаем медленно ртом. Незаметненько.

Не знаю, откуда мне известна подобная техника избавления от любого рода волнений… Но это точно работает!

А еще я почему-то убеждена, что древнерэнские скульптуры изначально были выкрашены во всевозможные яркие цвета. Особенно в пурпурный. Только краски со временем истлели, не добравшись до наших дней. Однако лорду об этом говорить необязательно. Мне лучше вообще продолжать хранить сконфуженное молчание, выслушивая его признания.

Но почему же они меня не трогают?? — в который раз недоумевала я. — Кузины говорят, что у них сбивалось дыхание, а щечки заливались румянцем от подобных комплиментов со стороны джентльменов.

А мне смешно.

Может, все дело в том Незнакомце… Хотя теперь его больше нельзя так называть. Я знаю его имя! Варг. Так он представился. Что еще больше убедило меня в том, что он морской разбойник!

А как же иначе? Ни титула, ни фамилии… Ничего. Но как же он прекрасен! Не такой нежной красотой, как Джимсс, больше подходящей томной леди. Варг мужественен, напорист, даже немного грубоват. Но это и привлекает в нем сильнее всего. Вот рядом с кем мое сердечко пускалось в бешеный галоп, а лицо горело стыдом!

Потому что Мой Пират не делал комплиментов и не читал стихов. Он просто… просто…

О Луна — ДА! Мы поцеловались. Варг не стал выжидать или колебаться, когда мы встретились вновь у заброшенного причала. Он сразу схватил меня и обжег таким острым, таким чувственным поцелуем, что я до сих пор помню его горячие губы на своих.

А самое ужасное, что мне не было стыдно! Мне казалось, что так и должно. К чему нам слова, если вся наша сущность тянется друг к другу. И Он