Всадники Апокалипсиса. История государства и права Советской России 1917-1922 - Павел Владимирович Крашенинников

57 УК РСФСР было сформулировано понятие «контрреволюционного преступления». Под ним понималось «всякое действие, направленное на свержение завоеванной пролетарской революцией власти рабоче-крестьянских Советов и существующего на основании Конституции РСФСР Рабоче-крестьянского правительства, а также действия в направлении помощи той части международной буржуазии, которая не признает равноправия приходящей на смену капитализма коммунистической системы собственности и стремится к ее свержению путем интервенции или блокады, шпионажа, финансирования прессы и тому подобными средствами».

Наказанием за все контрреволюционные преступления, независимо от роли лица и степени его участия, была «высшая мера наказания и конфискация всего имущества, с допущением при смягчающих обстоятельствах понижения наказания до лишения свободы на срок не ниже пяти лет со строгой изоляцией и конфискацией всего имущества».

Уголовно наказуемыми деяниями признавались изготовление, хранение с целью распространения и распространение агитационной литературы контрреволюционного характера; измышление и распространение в контрреволюционных целях ложных слухов или непроверенных сведений, могущих вызвать общественную панику, возбудить недоверие к власти или дискредитировать ее.

Преследовались также агитация и пропаганда всякого рода, заключающие в себе возбуждение национальной вражды и розни, а также «изготовление, хранение с целью распространения и распространение литературных произведений, призывающих к совершению государственных преступлений. Других признаков нарушения прав и свобод, например вследствие расовой принадлежности, как указывалось в Конституции 1918 года, или возбуждения социальной розни, не предусматривалось. А уж классовой рознью этот документ был пропитан от корки до корки.

Имея богатый опыт экстремистской и террористической деятельности, большевики хорошо понимали, откуда и как могла грозить опасность социалистическому государству.

Второй раздел главы I назывался «О преступлениях против порядка управления» и содержал 31 статью. В соответствии со ст. 74 преступлением против порядка управления признавалось любое «деяние, направленное к нарушению правильного функционирования подчиненных органов управления или народного хозяйства, сопряженное с сопротивлением или неповиновением законам Советской власти, с препятствованием деятельности ее органов и иными действиями, вызывающими ослабление силы и авторитета власти».

На основании главы II УК должностными лицами именовались не только советские и партийные служащие, но и администраторы государственных предприятий и даже частных организаций.

В главе III УК РСФСР 1922 года под названием «Нарушение правил об отделении церкви от государства» содержалось 7 статей (119–125), в которых устанавливалась ответственность за нарушение Декрета об отделении церкви от государства и школы от церкви и подготовленного на его основе КЗАГСБСОП 1918 года.

Предусматривалась уголовная ответственность за совершение религиозных обрядов в государственных учреждениях, школах и других действий, препятствующих отделению церкви от государства и школы от церкви.

Отметим, что терминология и юридическая техника в УК 1922 года (в первоначальной редакции) во многом были заимствованы из отечественного дореволюционного уголовного права.

Используя опыт подготовки Уголовного уложения Российской империи 1903 года, разработчики УК вместе с тем утверждали, что «пролетарское право является полным отрицанием того правового фетишизма, той правовой закостенелости, которые характерны для таких образцов буржуазного права, как гражданский кодекс Наполеона или царские уложения и тома Свода законов»[403]. Они не гнушались элементарным заимствованием правовых конструкций имперских и буржуазных законов. Такое приспособление старых текстов к советской действительности было быстро обнаружено. Авторы УК в тот момент сильно не пострадали, а вот самому кодексу досталось по полной программе.

Сразу после введения в действие Уголовный кодекс РСФСР 1922 года подвергся жесточайшей критике.

Так, Н. В. Крыленко, являясь одним из участников подготовки, указывал на то, что текст написан «языком тяжелым, малопонятным для широких масс, принося в жертву точности юридической формулировки соображения доступности кодекса». Уголовный кодекс РСФСР ругали за употребление таких чуждых советским правовым воззрениям и перешедших по наследству от старого буржуазного законодательства терминов, как «наказание», «вина», «вменяемость»[404].

Советский уголовный закон образца 1922 года действовал в своем первоначальном виде совсем недолго. Уже после создания Советского Союза, постановлением ЦИК СССР от 31 октября 1924 года[405], были утверждены «Основные начала уголовного законодательства Союза ССР и союзных республик». Затем в 1926 году в соответствии с данным документом был концептуально переработан текст кодекса и принят обновленный УК РСФСР (в судебной и правоприменительной практике, а также в юридической литературе его стали называть «УК РСФСР 1922 г. в редакции 1926 г.», можно встретить и название «УК РСФСР 1926 г.»).

3

Уголовно-процессуальный кодекс РСФСР 1922 года

Справедливость второстепенна по отношению к закону и порядку.

Эдгар Гувер

Одновременно с подготовкой проекта Уголовного кодекса Наркомат юстиции разрабатывал проект Уголовно-процессуального кодекса (УПК). До его введения в действие регулирование уголовного процесса осуществлялось в некоторой степени Уставом уголовного судопроизводства Российской империи, впоследствии вытесненным судебными декретами. «Советское уголовно-процессуальное законодательство начального периода имело краткий, фрагментарный, в значительной мере чрезвычайный и некодифицированный характер. Его сложно назвать полноценной уголовно-процессуальной системой. Однако некоторые заложенные в нем идеи оказали очень большое влияние на последующее развитие советского и впоследствии даже постсоветского российского уголовного процесса. Достаточно назвать полное упразднение института апелляции и изменение подходов к кассации… замену суда присяжных судом с участием народных заседателей; допуск в качестве защитников не только адвокатов, но и непрофессиональных представителей (“иных лиц”) и др.»[406], – пишет современный исследователь уголовного процесса Л. В. Головко.

1 февраля 1922 года Наркомюстом в целях разработки кодифицированного источника советского уголовно-процессуального права была создана специальная комиссия в составе председателя Н. В. Крыленко и двух членов – П. А. Красикова и Н. А. Черлюнчакевича; комиссии предписывалось закончить свою работу до 20 февраля 1922 года. Разработанный законопроект был впервые рассмотрен коллегией Наркомюста 22 марта 1922 года, а также обсуждался на последующих заседаниях коллегии, проведенных 5 и 19 апреля 1922 года, после чего в окончательном варианте был передан в аппарат ВЦИК[407].

На заседании во ВЦИК проект представлял Н. В. Крыленко. Первый Уголовно-процессуальный кодекс РСФСР был утвержден ВЦИК 25 мая 1922 года, введен в действие с 1 июля 1922 года и содержал 6 отделов, 32 главы и 481 статью. В первоначальном виде кодекс действовал чуть больше четырех месяцев, тем не менее, несмотря на концептуальные и систематические изменения, в истории он остался как УПК РСФСР 1922 года.

Несмотря на упрощенность и революционность уголовного судопроизводства по сравнению с имперским уголовно-процессуальным законодательством, в кодексе были определены принципы уголовного судопроизводства: гласность, принцип коллегиального и единоличного рассмотрения дел, публичность заседаний, ведение процесса на языке большинства населения данной местности.

Суд активен и вправе запрашивать любые материалы, при этом не ограничен предоставленными доказательствами (ст. 97). Суд выявляет истину. Председательствующий направляет заседание в сторону, благоприятную для раскрытия истины (ст. 257).

УПК подробно регулировал порядок дознания и следствия. Наиболее сложные дела рассматривались в составе народного судьи и шести народных заседателей. Определялись правила подведомственности и подсудности дел. Достаточно подробно для того времени регулировались вопросы доказывания, при этом присяга как доказательство не допускалась.

11 ноября 1922 года было