Искусство значимости - Дэн Кларк

Мы как представители современного американского общества не в состоянии ждать, пока кто-то словами или поступками покажет, что нуждается в нас. Можно и не дождаться. Пройдут месяцы, прежде чем мы услышим столь важное признание. И что же мы делаем – сдаемся, отступаем в сторону, убиваем себя? Большинство, разумеется, не выбирают ни одного из перечисленных вариантов. Кого мы обманываем, думая, будто общество обязано придавать нашей жизни смысл? Нужно ежедневно своими делами доказывать самим себе, что мы кому-то нужны. Если вы чувствуете себя ненужным на работе, принимайте более активное участие в жизни коллектива, вызывайтесь добровольцем на различные проекты, участвуйте в заседаниях и собраниях. Если ощущаете одиночество дома, займитесь делами семьи. Если вы чувствуете, что в вас не нуждаются дети, больше и чаще общайтесь с ними, проникнитесь их интересами, предлагайте свою помощь в их обучении, устраивайте вечеринки у себя дома, интересуйтесь проблемами их друзей, поддерживайте с ними постоянную связь. Если вы чувствуете себя ненужными в своем районе или окружающем мире, голосуйте, занимайтесь благотворительностью, отдавайте больше, чем берете, улучшайте все и всех, кто бы ни встретился на вашем пути.

Триумф любви не в товарищеском общении, скорее, в деятельном вдохновении, приходящем, когда мы узнаем, что кто-то в нас верит и готов доверять нам. Любовь – это понимание. «Я не люблю тебя, потому что нуждаюсь в тебе» – это созависимость; «я нуждаюсь в тебе, потому что люблю, и мне нужно, чтобы ты тоже нуждался во мне» – это взаимозависимость. Для иллюстрации любви как источника нужности расскажу еще одну историю о смерти. Это событие оставило глубокий след в моей душе. Как я уже писал в главе, посвященной третьему закону, мой дорогой папочка боролся с раком шесть с половиной лет. По мере того как боль усиливалась и близилась его кончина, я надеялся, что смогу быть рядом, когда наступит его последний час. Но этого не случилось. Мне предстояла поездка в Сиэтл, Вашингтон, где я должен был выступить с двумя презентациями перед двумя большими группами – на конференции в пятницу утром, а также в суббот у.

Остановился я в гостинице «Мариотт» в аэропорте Сиэтла. Было раннее утро пятницы, 12 октября. Я принял душ, побрился, надел костюм, повязал галстук, когда зазвонил телефон. Думая, что прибыл водитель, я снял трубку и легкомысленно произнес: «Сейчас спущусь». После паузы в несколько секунд я услышал голос младшего брата:

– Папа умер сегодня утром в семь часов.

Я сел на кровать, слезы градом катились по щекам.

– Как мама?

– Держится.

– Крепко обними и поцелуй за меня, передай, что я позвоню чуть позже.

После этого Пол задал мне вопрос на много-много миллионов долларов:

– Что планируешь делать?

Подумав некоторое время, я ответил:

– Выступлю с речью. Так бы хотел папа. Он всегда учил нас давать лишь те обещания, которые мы можем выполнить, и всегда держать данное слово.

Я не мог представить себя в роли организатора мероприятия, когда в зале в ожидании оратора сидят три с половиной тысячи человек. Я сообщил брату, что останусь и выступлю, переночую, произнесу еще одну речь и сразу полечу домой.

Повесив трубку, я бросился на кровать и зарыдал. Моего папы, моего героя, больше нет. Меня грызли сожаления. В голове крутились только две мысли «Если бы я только…» и «Жаль, что я не…». В моей жизни было много захватывающих приключений, я во многом преуспел, но все отдал бы за еще один день рядом с отцом. Во многих интервью пожилые люди признавались, что сожалели не о сделанном, а о том, что не сделали. Теперь я знаю, что они имели в виду.

Телефон зазвонил снова. На сей раз это был шофер. Я пообещал спуститься буквально через минуту. Ополоснул лицо, вышел из номера и зашел в лифт. Когда двери уже закрывались, между ними вклинилась тележка коридорного, двери снова раскрылись. В лифт ввалился чрезмерно усердный и жизнерадостный человек. Он поставил тележку прямо посередине, из-за чего мне пришлось забиться в дальний угол. Стараясь не встречаться с ним глазами, я стоял, опустив голову и сцепив руки перед собой. Двери закрылись, и паренек воскликнул:

– Какая же чудная погодка сегодня! Живу в Сиэтле все пятнадцать лет, и каждый день идет дождь. Наверное, вы привезли с собой хорошую погоду. Как поживаете?

Не глядя на него, я ответил:

– Хорошо.

Он долго всматривался мне в лицо, после чего выпалил:

– Нет, сэр, совсем не хорошо. Глаза у вас красные и опухшие. Вы плакали.

– Да, я только что узнал, что сегодня утром умер мой отец.

– Эх-х-х, – произнес коридорный.

Он молчал весь оставшийся путь вниз. В холле двери раскрылись, он пошел налево, а я направо.

В тот день мне было трудно, но выступил я достойно. В конце выступления сообщил аудитории, что хотел бы завершить речь песней собственного сочинения. Рассказал о смерти отца и о том, что сегодня он бы впервые услышал, как я пою на людях.

Исполнив песню, я отправился в гостиницу. Зайдя в номер, обнаружил на столе корзину с фруктами. Не какую-нибудь пластмассовую корзинку из сувенирной гостиничной лавки с целлофановой оберткой, бантиком из ленточки и маленькой безликой карточкой от менеджера с ошибкой в имени типа «Спасибо, что остановились у нас, Ральфи». Эта корзина была слегка помята с одной стороны, довольно потрепана и походила на собранный впопыхах подарок при ограниченных средствах. Кто бы ни доставил корзину, он явно постарался украсить ее получше, поскольку помятая сторона была отвернута к стене и прикрыта огромным листом, оторванным от искусственного растения в холле. В корзине лежали два апельсина, яблоко, большой спелый помидор и гигантская морковка.

Внутри я нашел написанную от руки записку: «Мистер Кларк, очень соболезную в связи со смертью отца. Моя смена закончилась в пять часов, но я задержался на случай, если могу быть чем-то вам полезным. Обслуживание номеров заканчивается в десять вечера, но кухня решила остаться на всю ночь ради вас. Если вам что-то понадобится, просто позвоните и спросите меня». И подпись: Джеймс, коридорный из лифта. Не только Джеймс подписал карточку, все сотрудники гостиницы, дежурившие в тот вечер, оставили подписи. Позже я поместил записку в рамку и повесил у себя в кабинете.

Джеймс, восемнадцатилетний паренек, самый молодой и малооплачиваемый сотрудник в штате гостиницы, понимает три важных правила. Во-первых, за опыт нельзя переплатить. (Возраст никак не связан с успехом или значимостью. Откуда это известно? Многие хиты были написаны юношами и девушками. Почему? Потому что в их распоряжении имелись те же самые двенадцать нот, что и у людей старшего возраста.) Во-вторых, Джеймс отдает себе отчет в том, что не деньги – самый главный стимул, а превзойденные ожидания. Ему прекрасно известно, что нам платят не за час работы, а за пользу, которую мы приносим за этот час. В-третьих, Джеймс знает, что лояльность покупателей завоевывается самодисциплиной и характером, повиновением. Во время своих выступлений я всегда останавливаюсь в роскошных гостиницах, где мои клиенты проводят мероприятия. Однако благодаря Джеймсу, приезжая в Сиэтл, обязательно селюсь в «Мариотт» в аэропорту, даже если приходится за свой счет арендовать машину и два часа добираться до нужного места.