Улан: Танец на лезвии клинка. Наследие предков. Венедская держава. Небо славян - Василий Сергеевич Панфилов

узнал, что неподалёку от моих владений проезжает сам Рыцарь Моста (ага, именно так и сказал!), и не смог удержаться. Домашние не простят, если Яцек Ковальчик[78] не сможет привезти вас в своё имение на ужин.

Приветствие было произнесено на польском, но затем речь велась на неплохом французском. Владимир не был в восторге, но сидевшие в его карете попутчики-кавалеристы, развлекавшие князя беседой, пришли от идеи в восторг и уговорили улана.

– Ладно, – нехотя согласился тот, – только учтите, ем я мало, да и алкоголь почти не употребляю.

Предупредил не зря – польские пиры на всю Европу славились неумеренным пьянством и обжорством.

Имение располагалось недалеко и, нужно сказать, было достаточно ухоженным. Однако проехать пришлось через одну из принадлежащих Ковальчику деревень, и впечатление безысходности резануло попаданца по сердцу. Таких истощённых и боязливых лиц он давно не наблюдал…

– Пане Ковальчик, – кинулся от крыльца какой-то красочно одетый тип и принялся облизывать своего господина. Не буквально, но рядом – сперва поцеловал носок его сапога[79], затем полу развевающего одеяния. Практически тут же выскочила целая толпа таких же лакеев и принялась обхаживать своего господина и его гостей.

– Моя супруга, Ева Ковальчик, – представил поляк дородную женщину, – урождённая Косцелецкая.

– Имперский князь Грифич, принц Рюген, – вежливо склонился офицер, целуя полную руку. Почти тут же налетела целая орава шляхтичей и шляхтянок, причём к удивлению Владимира – часть встречавших их слуг тоже оказалась шляхтичами.

Стол уже был накрыт, ну да не сложно отследить медленно плетущийся обоз. Грянул оркестр – роговая музыка, восхитившая попаданца. Как только хозяин начал есть, остальные шляхтичи тоже накинулись на еду. Что интересно, столы для дворян побогаче и дворян-приживал отличались – блюда у приживал были заметно проще.

– Ах, расскажите мне, принц, про Битву у Моста! – Прижималась к нему одна из дочерей хозяина, особа довольно симпатичная, если вам нравятся пухлые блондинки со складочками. К тому же она так произносила слово «принц», что было понятно: в её мечтах они уже венчаются в церкви.

– Да ничего особенного, пани Агнешка, они хотели проехать через мост, я хотел им помешать.

– Князь, вы такой храбрый… и немногословный…

Дочка хлебосольного хозяина флиртовала так откровенно, что едва не вытаскивала его член из штанов. Во всяком случае, её руки со своего паха улан уже несколько раз снимал. Родители упорно не замечали откровенно шлюховатого поведения дочери. Ну да – она делает всё, чтобы скомпрометировать гостя, а потом – свадебные колокола и родство с Грифичами…

Офицеру стало противно, и градус вежливости в разговоре заметно понизился. Ну а когда объявили мазурку, он предпочёл выйти из-за стола. Пусть он ещё не поправился толком, но раны зажили и уже неделю как улан упражнялся с клинками. По его меркам – выходило позорище несусветное, но по меркам нормальных людей – уровень отменного рубаки.

Все три варианта он умел танцевать – научился за время кампании. Само собой разумеется, что в его исполнении этот танец был таким красивым и ярким, что остальные танцующие остановились и принялись наблюдать. Закончив, он раскланялся со своей партнёршей, но тут же был окружён следующими. Хозяева дома пытались было растолкать девушек, чтобы впихнуть свою дочку, но не вышло – приз в виде имперского князя затуманил женщинам сознание.

Танцевали, ели, пили, и хозяева упорно пытались напоить-накормить гостя. Наконец, видя, что русские офицеры просто не привыкли столько жрать и пить и уже заскучали, Ковальчик предложил поиграть в «Ку-ку». Заинтересовавшимся офицерам он ничего не стал объяснять, только ухмылялся с загадочным видом. Было видно, что сам он и домочадцы с большинством гостей считают эту игру крайне интересной. Однако чтобы узнать, по какой-то причине, пришлось ждать около получаса.

Наконец, Ковальчик попросил всех одеться, и заинтригованные гости пошли за ним по утоптанному снегу. Следом гомонящей, развесёлой толпой шли аборигены. Дошли до опушки елового леса, где слуги вручили всем ружья.

– Дробью заряжены, – зачем-то пояснил хозяин князю, затем прокричал на польском что-то вроде (Владимир неплохо выучил язык, но здесь в каждой области были свои диалекты) «Пусть кукушки кричат».

– Ку-ку! – раздалось почти тут же. Звук был какой-то ненатуральный, но Яцек с азартом развернулся и выстрелил. Место заволокло дымом, а когда развеялось, то помертвевший улан увидел лежащую на земле стонущую женщину с окровавленной спиной.

– С почином вас! Меткий выстрел! Как вы сняли эту кукушку![80] – раздалось из толпы.

– Холопок посадил на деревья, – доверительно наклонился к офицеру поляк, – пусть кукуют.

Сказав это, он рассмеялся весёлым, заливистым смехом порядочного человека…

Молча развернувшись, князь пошёл назад, за ним двинулись и остальные офицеры.

– Пане, куда же вы! – неслось им вслед. Однако шли они так быстро, что поляки просто не догнали их.

– Готовьте кареты, – приказал поручик слугам, – уезжаем немедленно.

Запрягли очень быстро – Ковальчик со свитой только-только успел подойти.

– Ну что же вы, Панове, – растерянно сказал он. В синих, широко распахнутых глазах было непонимание происходящего.

– Тимоня, подай-ка мне один из тех кошелей, – вместо ответа приказал улан.

– Княже… – заныл денщик, уже просчитавший происходящее. Однако под взглядом командира заткнулся и полез в недра кареты, что-то недовольно бурча. Пан растерянно переминался рядом, пытаясь спасти положение, но он даже не понимал, в каком направлении ему нужно действовать.

– Держи, княже, – шмыгнул носом Тимоня и протянул увесистый кошель с талерами.

– Пан Яцек Ковальчик, пани Ева Ковальчик, – коротко поклонился Владимир, – сегодня мы ели ваш хлеб-соль как гости. Однако после увиденного мы не можем считать вас людьми – люди так себя не ведут. Поэтому прошу принять деньги…

С этими словами он высыпал на снег талеры. Присутствующие ахнули: и от оскорбления, и от суммы, валяющейся на снегу.

– Не знаю, сможете ли вы поднять эти деньги, ведь нечистая сила не любит серебра. Однако даже бесам… – толпа снова ахнула, – нужно платить, когда ешь их пищу. Выстрелив в тех несчастных, мы заплатили бы душами, а так – только серебром.

Сказав это, Грифич без лишних слов сел в карету, разместились в каретах и остальные офицеры.

– Трогай, – приказал он кучеру.

Часть третья

Санкт-Петербург

Глава первая

Хотелось бы написать, что прибытие имперского князя в Санкт-Петербург