Подозреваемый - Дин Кунц

Толщина набивки спинки заднего сиденья не превышала шести дюймов. По плотности набивка, понятное дело, превосходила воздух, так что скорость пули замедлилась бы.

Но барьер не был пуленепробиваемым. Диванная подушка никак не могла уберечь от десяти пуль большого калибра.

Размышляя об этом, Митч полусидел, полулежал на левом боку, глядя в ночь через щель между задним бортом и крышкой багажника.

Ему нужно было повернуться на правый бок для того, чтобы направить пистолет на дальнюю стенку багажника, то есть на тыльную сторону заднего сиденья.

Он весил сто семьдесят фунтов. Не требовалось защищать диплом по физике, чтобы понять, что автомобиль обязательно отреагирует на перемещение такой массы.

Быстро повернуться, открыть огонь – и обнаружить, что он ошибся в оценке перегородки между багажником и кабиной. И если металлическая пластина все-таки была, она защитила бы телохранителя, а пули рикошетом могли попасть в него.

И тогда убийца будет точно знать, где его найти, раненного, без единого патрона.

Капелька пота упала с кончика носа на уголок рта.

Ночь выдалась теплой, но отнюдь не жаркой.

Желание действовать натягивало нервы, как тетиву лука.

Митч лежал в нерешительности, когда из памяти всплыл крик Холли и звук резкого удара, вызвавшего этот крик.

От размышлений его отвлек реальный звук: сидевший в машине мужчина несколько раз сдавленно кашлянул.

Этот приглушенный кашель наверняка не услышали бы за пределами автомобиля. Как и прежде, приступ кашля длился лишь несколько секунд.

Может, его причиной стала полученная телохранителем рана. Но с тем же успехом кашель могла вызывать и аллергия на пыльцу какого-нибудь растения пустыни.

Митч решил, что перекатится на другой бок, когда телохранитель вновь закашляется.

В щели между задним бортом и крышкой багажника пустыня, казалось, темнела, потом светлела, темнела и опять светлела, снова и снова, но Митч быстро понял, что перемены освещенности синхронизированы с ударами сердца и не имеют никакого отношения к остроте зрения.

В какой-то момент ему показалось, что пошел снег. Освещенные луной фосфоресцирующие крылышки мотыльков напоминали снежинки, которые кружились над дорогой.

Скованные руки Митча с такой силой сжимали пистолет, что начали болеть костяшки пальцев. Указательный палец правой руки лежал на предохранительной скобе, а не на самом спусковом крючке, поскольку Митч боялся, что палец может непроизвольно дернуться и произойдет случайный выстрел.

Несмотря на то, что сердце стучало, как отбойный молоток, неспешно текущая река времени и вовсе превратилась в застойный пруд.

Зубы Митча сцепились намертво. Он слышал, как воздух с шипением входит в легкие, потом выходит обратно. Открыл рот, чтобы дышать более спокойно.

В последние несколько часов интуиция несколько раз подсказывала Митчу верные решения. Соответственно, шестое чувство телохранителя в любой момент могло дать ему знать, что в автомобиле он уже не один.

Секунды медленно сложились в одну минуту, еще одну, еще, и, наконец, третий приступ сдавленного кашля позволил Митчу перекатиться с левого бока на правый. Завершив маневр, он оказался спиной к щели между задним бортом и крышкой багажника и замер.

В окутывавшей телохранителя тишине читалась настороженность, подозрительность. А Митча занимали все новые вопросы.

Под каким углом стрелять? Куда посылать пули?

«Думай!»

Мужчина, на лице которого не было прыщей, не мог сидеть прямо. Он наверняка сполз вниз по сиденью, чтобы его голова не торчала над спинкой.

В других обстоятельствах он бы, наверное, затаился в одном из углов, чтобы стать еще более неприметным, но поднятая крышка багажника мешала увидеть его через заднее стекло, поэтому он, скорее всего, сидел по центру, чтобы контролировать обе задние дверцы.

Следя за тем, чтобы не звякнула цепь, соединяющая наручники, Митч тихонько опустил пистолет. Ему хотелось кое-что выяснить, разумеется, на ощупь, а пистолет мог обо что-то удариться. На такой риск Митч пойти не мог.

Вытянув обе руки, он нашел заднюю стенку багажника. Жесткую, но покрытую материей.

Возможно, при восстановлении «Крайслера» не стремились добиться абсолютной идентичности с исходной моделью. К примеру, Кэмпбелл мог заказать более современные материалы для отделки.

Словно два сросшихся паука, руки Митча поползли по поверхности слева направо, проверяя жесткость задней стенки. Сначала он надавливал на нее мягко, потом усилил нажим.

Под подушечками его пальцев задняя стенка чуть прогибалась. По прикидкам Митча, изготовили ее из ДВП, толщина которой не превышала четверти дюйма, и обшили материей. Металла не было и в помине.

Вперед ДВП подавалась бесшумно, когда Митч убирал руки, принимала исходное положение с едва слышным треском.

Из машины донеслось протестующее поскрипывание кожаной обивки. Телохранитель мог усесться поудобнее, а мог и повернуться, прислушиваясь к непонятным звукам, которые раздавались в багажнике.

Митч начал ощупывать пол в поисках пистолета. Нашел и замер, обхватив пальцами рукоятку.

Лежал он на боку, согнув колени, не имея возможности вытянуть руки, в неудобной для стрельбы позиции.

Попытавшись отодвинуться поближе к заднему борту, он мог себя выдать. А опытному телохранителю вполне хватило бы секунды-двух, чтобы скатиться с заднего сиденья на пол и укрыться от пуль.

Митч еще раз прокрутил все в голове, чтобы убедиться, что ничего не упустил. Малейшая ошибка в расчетах грозила ему неминуемой смертью.

Он поднял пистолет. Решил, что будет стрелять, ведя его слева направо, а потом справа налево, выпустив по пять пуль на каждой дуге.

Когда нажал на спусковой крючок, ничего не произошло. Лишь раздался слабый металлический щелчок.

Сердце его превратилось в молот и наковальню, а ведь ему приходилось вслушиваться в тишину сквозь этот грохот, но Митч был уверен, что телохранитель не сдвинулся с места, не услышал звука, который издал не желавший стрелять пистолет.

Ранее Митч осмотрел его и не нашел предохранителя.

Он убрал указательный палец со спускового крючка, позволив ему вернуться в исходное положение, после короткой паузы нажал снова.

Щелчок.

Прежде чем волна паники накрыла Митча с головой, маленький мотылек прошелестел крылышком по щеке и залетел в открытый рот, совсем и не холодный, хотя в лунном свете выглядел, как снежинка.

Рефлекторно Митч выплюнул мотылька, подавил рвотный рефлекс и опять нажал на спусковой крючок. Предохранитель был встроен в спусковой механизм, и для того, чтобы открыть стрельбу, требовалось двойное нажатие на спусковой крючок. Поскольку второй раз Митч приложил большее усилие, пистолет выстрелил.