Цвет крови. Дикие дни - Алексей Калугин

Помощь наконец пришла. Но совсем не та, которую ждал дед Спиридон.

Внезапно рядом с дерущимися материализовался человек. Он был среднего роста и одет довольно по-пижонски. На нем было светло-коричневое пальто из верблюжьей шерсти с широкими отворотами, брюки с идеальными стрелками и коричневые сапоги из кожзама, очень похожего на натуральную буйволиную кожу, с острыми мысками и рельефными рисунками. На голове у него была темно-коричневая фетровая шляпа с примятой по центру тульей и широкими полями.

Незнакомец достал из кармана небольшую серую коробочку и нажал на ней кнопку. В ту же секунду дикие попадали на снег, свернулись, как личинки, обхватив головы руками, и хрипло завыли.

Человек отпустил кнопку, и дикие без сил растянулись на снегу. Глаза их были устремлены в звездное небо, челюсти и кисти рук мелко подрагивали.

– Я вам не помешал? – вежливо осведомился незнакомец.

Дед Спиридон только хмыкнул в ответ. Не зная, что сказать, он решил представиться:

– Все зовут меня дедом Спиридоном, – сказал он. – Можешь и ты так называть.

– Отлично, дед Спиридон, – улыбнулся незнакомец. – Я – Мастер.

Дикий сидел на табурете, широко расставив босые ноги. Уныло-серые штаны, будто от больничной пижамы, едва доходили до щиколоток. На тело был натянут такой же серый, затасканный свитер без ворота, с кровавыми разводами и дырками от пуль на животе. Похоже было, что мороз дикого не пугал. Правая рука его была пристегнута к ручке холодильника, левая лежала на застеленном клеенкой столе. Пальцы на руке были по-звериному согнуты, ногти – широкие, грубые, обломанные по краям. При электрическом свете дикий был еще больше похож на некую жутковатую помесь человека с большим, хищным зверем. С волком или с медведем. Он был космат и небрит, волосы росли даже под глазами и на лбу. Расплющенный нос был похож на глиняную лепешку, которую скульптор прилепил к голове, что пытался изваять, собираясь сделать нос, да так и не успел придать ей окончательную форму, лишь стукнул по краям пару раз ребром ладони. Широкие, потрескавшиеся, покрытые болячками губы то и дело дергались, изгибались в странном, похожем на саркастическую ухмылку, полуоскале, обнажая большие, острые клыки.

Напротив него сидел Каретников. Прежде чем сковать ему руки за спиной, с Охотника сняли бушлат, оставив в темно-коричневом свитере с высоким воротом и белой полосой на груди и плотных, ватных штанах. Каретников сидел, низко опустив голову, и то и дело передергивал плечами, после чего вскидывал и снова ронял голову. Он не до конца пришел в себя или же только делал вид, что все еще плохо соображает, чтобы оттянуть начало допроса. Ему нужно было успеть выработать вполне определенную и максимально непротиворечивую линию поведения, которая могла бы гарантировать ему… Ну, хоть что-нибудь. Его положение было хуже, чем у Федора, который сидел, прикованный к ручке холодильника, с таким видом, будто на все ему наплевать. Хотя, может, так оно и было. А кому бы на его месте было не наплевать? Ему в живот половину автоматного магазина всадили, а он сидит себе, скалится да газы пускает, будто это простое несварение. Эту морду только одна вещь на свете напугать может – пищалка. Но до пищалки не дотянуться. Да и какой в ней прок. Главную опасность сейчас представлял не Федор, а обычные альтеры, набившиеся в комнату, будто сардинки, решившие искупаться в масле. Будь они все, стать их, неладны…

– Жрать!

Дикий с размаха саданул кулаком по столу.

– Не хулигань! – строго пригрозил ему Соломон.

– Жрать давай! – Дикий снова ударил кулаком по столу. – Жрать!

– Сначала давай поговорим…

– Жрать! Жрать! Жрать!..

Дикий забарабанил кулаком с такой скоростью и силой, что непонятно было, почему крышка стола еще не треснула.

– Так, дай-ка я с ним поговорю, – выхватив из кобуры электрошокер, Димон сделал шаг вперед.

– Не надо, – остановил его Соломон. – Его, действительно, надо сначала накормить. От голода он ничего не соображает.

– Да он и сытый вряд ли что поймет, – недовольно буркнул Димон.

Но все же убрал шокер в кобуру.

– У него особый голод, – сказал Соломон. – Накорми его.

Димон оперся руками о край стола и наклонился к Федору.

– Крови хочешь?

– Жрать! – в своей обычной манере ответил дикий.

Димон открыл холодильник, достал гемакон и, держа двумя пальцами за угол, показал дикому. Федор взмахнул рукой, пытаясь схватить пакет с кровью, но Димон успел отдернуть руку.

– Жрать! – с обидой в голосе не заревел уже, а взвыл Дикий.

– Как тебя зовут? – спросил Димон.

– Жрать!

– Не-а, – мотнул головой альтер. – Скажи сначала, как тебя зовут?

– Жра!..

– Имя! – хлопнул ладонью по столу Димон.

Дикий внезапно умолк, будто подавился.

– Ну?

– Фффф… Фе..

– Жрать? – Димон помахал зажатым в пальцах гемаконом.

– Федор! – будто пробку вытолкнул из горла дикий.

– Молодец, Федор, – Димон толкнул в его сторону пустой стакан с вставленной в него соломинкой. – Держи!

Свободной рукой дикий поймал брошенный Димоном гемакон и тут же впился в него клыками. Кровь потекла по подбородку. Дикий запрокинул голову и, сжав гемакон в кулаке, принялся высасывать из него кровь.

Высосав все, до последней капли, он удовлетворенно рыгнул, отбросил пустой пластиковый пакет в сторону и вопросительно посмотрел на Димона. Взгляд его был уже почти осмысленный.

– Еще хочешь? – спросил Димон.

Федор быстро кивнул.

– Только на этот раз будешь пить по-человечески. Договорились?

Федор непонимающе наклонил голову.

Димон достал из холодильника еще один гемакон, аккуратно открыл его, перелил половину содержимого в стакан и переместил соломинку так, чтобы она смотрела на Федора.

Дикий потянулся губами к стакану.

Димон жестом остановил его и указал на соломинку.

Федор осторожно взял соломинку губами и потянул через нее содержимое стакана.

Когда он выпил все и поднял голову, на лице его блуждало подобие довольной улыбки.

Димон вылил в стакан то, что оставалось в гемаконе. И на этот раз Федор уж сам начал пить через соломинку, придерживая ее двумя пальцами.

– Ну, что я тебе говорил? – локтем толкнул Димона Соломон.

Димон перевел взгляд на Охотника.

– А с этим что делать?

– Он давно уже пришел в себя, – уверенно заявил Соломон. – Но пытается водить нас за нос. Он, видно, никогда не имел дел с нормальными альтерами.