Коварные алмазы Екатерины Великой - Елена Арсеньева

На письменном столе у компьютера лежит лупа. Надо же, какая красивая, в бронзовой ажурной оправе! Лоран с ума бы сошел от восторга, он прямо тащится от таких красивых старинных вещичек.

Катрин поднесла лупу к контрольным отпечаткам и чуть не выронила ее, так вдруг задрожала рука.

Не может быть!

Она так яростно прикусила губу, что вскрикнула от боли.

С ненавистью посмотрела на мертвецки спящего Армана. Проклятый алкоголик, как не вовремя он вырубился! Больше он от нее ни гроша не получит, пока не расскажет, что за разврат он снимал. Наверное, есть и отпечатанные фотографии. Пленку бы найти!

Здесь ей делать больше нечего – не ждать же, пока проспится этот паршивец.

Нужно отдать контрольки в фотоателье. В то же самое, где печатал свои фотографии Арман. Вдруг там сохранились негативы?

Хотя вряд ли. Негативы отдают заказчику, зачем фотографам лишний мусор? Разве что найти умельца, который и без негативов сможет сделать увеличенные отпечатки с этих маленьких. На компьютере наверняка можно это сделать!..

Этим Катрин и займется. Причем немедленно.

Она спрятала контрольку и вышла, напоследок еще раз пнув Армана. Но он даже не шевельнулся.

Знакомый адрес. Знакомая дверь. Код 1469. Знакомый подъезд. Как ни странно, знакомая высокомерная толстуха в потертых мехах. Что она, дежурит в подъезде, что ли, эта старая графиня?

– Бонжур, мадам.

– Бонжур. Вы к кому, мадам?

В прошлый раз Фанни была названа милочкой, теперь ее статус повышен. Но тебе-то какое дело, замшелое сиятельство?

– Пардон, мадам, я спешу.

Вскочила в лифт, снова повезло, что он внизу, повернулась к зеркалу. Лицо бледное, измученное, постаревшее. Постареешь тут! Не спала, выпила бог знает сколько кофе, устала в бистро до изнеможения, а главное – сердце болит, так болит!.. Небось если бы Роман сейчас вернулся, он бы не узнал Фанни в этой старухе.

Ладно, лишь бы вернулся. Все остальное поправимо.

Лифт остановился. Знакомый коридор. Около этой двери она тогда подслушивала?

Уходя из бистро, Фанни выпила полстакана водки с лимоном – для храбрости. Сейчас в голове шумело и море было по колено. Лучше было выпить коньяк, он не так сильно на нее действовал, но она нарочно выбрала русскую водку – чтобы хоть так оказаться поближе к Роману.

Наконец решилась, постучала.

Эмма, похоже, не удивилась ее появлению.

Комнатка десять метров. Две раскладные кровати, причем одна собрана, иначе вообще ступить было бы негде. Столик с посудой, прикрытой полотенцем. Плитка на две конфорки. Табурет и стул. Все.

Фанни жадно оглядывалась, как фанатка, попавшая в дом-музей своего кумира: вот здесь он сидел, здесь ел, здесь спал. Но в этой комнате совершенно не ощущалось присутствия Романа. Застоявшийся пыльный дух – ощущение, что люди здесь не живут, только иногда посещают это место.

И правильно: разве здесь можно жить?

Эмма села на кровать, указала Фанни на табурет.

– Извините, на стул лучше не садиться, у него ножки ненадежные. Он у нас просто так. Для мебели.

Фанни хотела улыбнуться, показать, что оценила шутку, но не смогла: сил не было притворяться. И так целый день не просто держала себя в руках – стискивала!

– Эмма, я хочу поговорить о Романе. Ему грозит опасность. Вот послушайте меня, а потом решайте, что можно сделать.

Она торопливо заговорила, и Эмма уже в который раз выслушала эту захватывающую историю о страшном русском мафиози, бывшем любовнике Фанни, о коварной подруге Катрин, которая сначала отбила у Фанни этого мафиози, а потом увела Романа. И если теперь мафиози узнает, что Катрин ему изменяет, он может убить Романа!

– Да, я чувствую, что он в беде, – глухо проговорила Эмма. – Но что я могу сделать? Я даже не знаю, где его искать!

– Я знаю, – подалась к ней Фанни. – Я отлично знаю, где живет Катрин!

– И что? Вы предлагаете мне пойти туда и сказать: мальчик мой, брось эту плохую девочку, тебя ждет другая, хорошая?

Она наконец взглянула Фанни в глаза, и та резко, как от удара по щекам, покраснела.

– Вот видите, – мягко произнесла Эмма, – вы все понимаете. И я вас понимаю, ох, если бы вы знали, как понимаю! Я ведь тоже вроде вас – из последних сил цепляюсь за то, что не вернуть. Но какой смысл? Лучше смириться. Иногда я так завидую тем, кто смирился, кто живет, в точности следуя своим часам, дням, годам…

– Мои часы идут иначе, – глухо возразила Фанни. – Да и ваши тоже. Вам рано, кажется, завидовать умирающим душам. Вы ведь очень красивая, вы знаете? – Она уставилась на Эмму, словно впервые увидела это нервное лицо, эти ломкие брови, эти глубокие глаза и нежную светящуюся кожу. – Вы совсем не похожи на Романа, но тоже красивы.

– А, бросьте, – отмахнулась Эмма. – Это так, вечерний свет, цветы запоздалые. Бог с ними, они скоро увянут, а свет погаснет. И не обо мне сейчас речь, сейчас главное – Роман.

– Да! Мы должны его вернуть!

– Мы? – Эмма пожала плечами. – Фанни, я вам уже говорила днем в бистро и скажу сейчас. Мне все равно, с кем он, лишь бы ему было хорошо. Понимаете, я сбила его с толку, я увезла его из России, но я так и не смогла дать ему то, чего он хотел. И вот теперь он пытается что-то найти сам. Какое у меня право ему мешать? Если я не смогла дать ему ни денег, ни стабильного положения здесь…

– Я смогу! – порывисто выкрикнула Фанни. – Я смогу! Я не бог весть как богата, с Лораном мне, конечно, не сравниться, у меня нет мешка с бриллиантами, но я…

– Что? Что вы сказали? Мешка с бриллиантами? Откуда вы зна… Я хочу сказать, почему речь зашла о бриллиантах? Вам Роман что-нибудь говорил о них?

– Роман? – удивилась Фанни. – О бриллиантах? Да нет, никогда. А почему вас это задело?

– Так. – Эмма слабо улыбнулась. – Мы с Романом часто мечтали, что приедем в Париж, найдем случайно на улице мешок с бриллиантами и будем жить припеваючи. Такие, знаете, детские мечты.

Фанни взглянула на нее с жалостью. У бедняжки, конечно, совершенно цыплячьи мозги. Мечтать о том, чтобы найти на улице мешок с бриллиантами, и в расчете на это притащиться из России в Париж? Какое счастье, что Роман пошел не в маман! Никаких бредней насчет бриллиантов Фанни от него, к счастью, не слышала. Нормальный трезвомыслящий парень.

– Извините, я перебила, – еще раз виновато улыбнулась Эмма. – Вы говорили, что мешка с бриллиантами у вас нет, но…

– Но! – подхватила Фанни, которая эту речь практически весь день обдумывала и даже набросала на листочке бумаги. – Но я живу безбедно, поверьте мне. Le Volontaire приносит стабильный доход, у моего дела прекрасные перспективы. Конечно, управлять таким бистро должен мужчина, причем молодой мужчина. Что бы там ни говорили об эмансипации, наша страна – страна мужчин, – слабо улыбнулась она.