Большие каникулы - Сергей Тимофеевич Гребенников

Я тут же перестал читать и стал вкладывать письмо в конверт. Семка схватил меня за руку, стал уговаривать меня, чтобы я продолжал читать. «Не обижайся, — говорит, — это ей просто так показалось».

Олеся покраснела и не знала, куда девать глаза. Она не дала мне спрятать письмо в конверт.

— Я не знаю, — сказала она, — почему у меня так получилось. Хочешь, я напишу твоему другу письмо и извинюсь?

Мимо нас, по переулку, прошли девчата с птицефермы. Взглянули на нас, захихикали и стали о чем-то перешептываться. Олеся предложила пойти дочитывать твое письмо к ним на веранду. По пути Семка подтолкнул меня и тихонько шепнул:

— А она уже не сердится на тебя за стрелу и сердце.

Я тоже шепнул:

— Только ты не выкинь еще что-нибудь.

Семка приложил ладонь к губам:

— Молчу как скала.

В саду у Олеси расположились мы на лавочке возле качелей. Я продолжал читку. Теперь я жалею, что раньше ты мне так коротко писал. Узнал я из твоего письма и о посылке, в которую ты вложил шесть круглых батареек для аппарата ПШИК. Спасибо тебе за это, но, видишь ли… пока мы заниматься аппаратом не будем. К школе готовиться пора.

Иван, что ты вдруг спрашиваешь меня, не изменил ли я «Спартаку»? Да ты что! Я не флюгер какой-нибудь, куда подует ветер. Нет уж… Раз болеть — так только за «Спартака». Хочу тебя спросить, Иван, зачем тебе понадобился адрес Сереги Бобрикова? Это меня очень интересует. Если не секрет, напиши.

Пока я перелистывал страницы твоего письма, Семка углядел на уже обобранной яблоне уцелевшее одно-единственное красное яблоко и полез доставать его специально для Олеси. Пока он лез на дерево, я успел заглянуть в твою писанину чуть вперед, где ты рассказываешь об одном твоем походе по заявке ЖЭКа. Мне показалось, что это не заинтересует ни Олесю, ни Семку, и я решил на этом закончить читку. Конверт положил в карман. Но Семка слез с яблони, отдал яблоко Олесе и сразу ко мне с вопросом:

— А где же письмо? Куда письмо дел?

Я сказал, что в письме есть места, которые для них будут неинтересны. «Я сам буду читать», — сказал Семка и вырвал письмо у меня из рук. Так что ты, Иван, сам видишь, как все получилось. Сел Семка на лавочку между мной и Олесей и начал: «Со мной тут дело каверзное произошло: взяли мы в нашем ЖЭКе рабочий наряд с Николаем Семеновичем Фужеровым (это мой слесарь-наставник) и пошли по адресу. Я обычно читаю фамилии, к кому идем, а в этот раз промахнул это дело. Знаю, что должны исправить на кухне утечку и поплавок заменить в туалете. Идем, запаслись всем, чем нужно: поплавок новенький тащим.

Николай Семенович по дороге говорит мне: «Сегодня сам попробуешь устранить все неполадки». Я даже обрадовался. Знаю, что к чему и как все это делается.

Тащу железный чемоданчик с инструментами. Повстречались нам двое ребят из 6-го «А». Вижу; один из них подтолкнул другого локтем и говорит: «Ванька пошел в унитазах ковыряться». Я ничего на это не ответил, но на всякий случай запомнил этих чистоплюев. Решил, что при встрече напомню им о себе.

Идем с Николаем Семеновичем по адресу. Настроение уже немного подпорчено. Входим в подъезд. Поднимаемся на лифте куда надо. Находим нужную квартиру: Читаем на медной пластинке красивую надпись на дверях: «Блушко Овидий Маркович — врач-стоматолог». Я подумал, до чего же похожая фамилия на нашу классную руководительницу, только еще добавить «Карамельский», и я бы ни за что в эту квартиру не зашел. Позвонили мы. За дверью послышался густой бас: «Кто там?» Николай Семенович сказал, что мы из ЖЭКа, слесари. Дверь тут же распахнулась, и нас встретил толстенький человек в белом халате и в белом колпаке. Это и был сам стоматолог Блушко. В коридоре в кресле сидела женщина с перевязанной челюстью. Наверное, больная клиентка.

Овидий Маркович недовольно сказал нам: «Пройдите на кухню и занимайтесь своим делом». Мы молча прошли. Слышали, как Овидий Маркович сказал: «Марианна, там на кухне слесари из ЖЭКа, пройди к ним и покажи, что им делать». У меня даже сердце замерло. Вот сейчас явится Марианна Францевна, а куда мне деться? Хотел я спрятаться за Николаем Семеновичем, да оказался выше его. Ну, думаю, будь что будет. Я не то чтобы испугался, но мне не хотелось, показываться Марианне Францевне на глаза.

Зашаркали чьи-то домашние туфли по паркету и вот она — Марианна Францевна. Халат на ней красивый, голубой, с драконами. Прическа — ух-ты! Сама она красивая до невозможности. Хотя я и был выше Николая Семеновича, но она меня сразу почему-то не заметила. А может быть, не узнала. Поздоровалась с Николаем Семеновичем и сразу же сказала: «Начинайте, пожалуйста, с туалета». Объяснила, какие там неполадки. Все там было стерильно чисто, все в аккуратности. Прямо загляденье. А на стенках картинки наклеены всякие: гусар в зеленом пиджаке на коне с саблей. Тореодор красной тряпкой перед быком размахивает и разные другие картинки. Отдав распоряжение приступить к работе, она ушла. Николай Семенович приступил к делу.

— Вы же сказали, что поручите мне весь наряд делать, а теперь взялись сами, — сказал я ему.

— Хозяин больно капризный, и дамочка, наверно, сердитая. Я уж сам.

— Не дамочка это, — сказал я. — Это наша классная руководительница — Марианна Францевна.

Николай Семенович на минуту прервал работу и уставился на меня.

— Тогда, — говорит, — мы с тобой должны все сделать со знаком качества, — и засмеялся.

— А если бы не учительница, то без знака качества? — спросил я.

— Да нет уж, так не умеем. А скажи: почему она тебя не узнала?

— Я отвернулся, чтобы она не узнала.

Вдруг послышался бас Овидия Марковича. Он сказал Марианне Францевне, чтобы она поторопила нас с работой. Я слышал, как Марианна Францевна шепотом ответила, что этого делать она не будет. Овидий Маркович что-то грубо буркнул ей и стал прощаться с гражданкой — своей клиенткой. Громко хлопнул дверью и прошел в глубь квартиры. Оттуда послышалось, как он рычал на Марианну Францевну, а она что-то тихонько отвечала ему. Почему-то мне стало жаль Марианну Францевну. Закончили мы работу с Николаем Семеновичем и стали укладывать в ящик инструменты. Овидий Маркович вошел на кухню. Спросил Николая Семеновича, все ли сделано? А когда услышал, что «все в ажуре», жирный стоматолог громко приказал: «Марианна, возьми у меня в столе пятерку».

Марианна Францевна появилась в