Мастер темных Арканов 4 - Сергей Витальевич Карелин

уже привык, что местные аристократы кичились друг перед другом. А тут… ботаник какой-то. Даже у меня в разы больше комментариев и лайков.

Ладно, подуэлимся, чего там. Надо будет порасспрашивать главную всезнайку нашей компании. Кстати, на этой неделе всем из моей пятерки достались вроде не особо известные (если судить по фамилиям) противники. И все схватки начинались со вторника. И также во вторник у меня совпадал бой с Холмоговорой, которой достался парень с звучной фамилией Нарышкин. Учитывая слова Строганова, что лично главу пятерки будут отпускать с последнего занятия, позаниматься физкультурой на этой неделе не получится вообще. Но от этого факта, честно признаюсь, я сильно не расстроился.

Время пролетело незаметно, и я, закрыв ноут, отправился на завтрак, как обычно встретившись со всей гоп-компанией, дисциплинированно ждавшей меня перед общагой. В ней узрел Оболенского и Полесскую. Ну с Полесской все ясно, а вот Оболенский… что-то он совсем забросил свою пятерку. А правила как же? Но, в принципе, это его дело. Тем более что в столовой он сразу присоединился к ней.

Все разговоры за завтраком вокруг нас были только субботнем происшествии. Насколько я понял, событие из ряда вон выходящее. Не обошло это обсуждение стороной и нас. Правда, сначала я все же успел завести беседу о предстоящих нам на неделе схватках.

— Да смотрела я их, — хмыкнула Мария, — вполне себе по зубам.

— Не скажи, — бросила слегка удивленный взгляд на нее Настя. — Да, в основном не особо сильные противники, но у Павла соперник Меньшиков. Это же серьезно.

— И что в этом Меньшикове серьезного? — решил уточнить я.

— Ну он вообще темная лошадка, — ответила Холмогорова, — ты уже его страницу видел?

— Видел.

— Так вот. О нем вообще мало что известно. На балы и приемы не ходит. В школе какой-то закрытой учился где-то в Сибири и в нашу гимназию попал уже на выпускной класс. Загадочный весь, в общем. У нас в классе девчонки как-то решили на спор за ним приударить. Так нифига.

— Может, он просто не по этому делу? — усмехнулся Игорь.

— Не… — весело протянула Холмогорова. — Женщин не обманешь, поверь. Просто стойкий, как железный солдатик.

— Ну или, как я считаю, просто ботаник, — рассмеялась Курбатова. — не было нормальной девчонки, чтобы уму-разуму научить. Хоть его братья еще те ходоки.

— В общем, — подытожила Настя, — никто тебе про него не скажет. Мне вот даже о его дуэлях неизвестно. Хотя он в молодежном рейтинге в первой сотне.

— Интересно, в какой сотне я? — вырвалось у меня.

Девушки весело переглянулись.

— Вообще-то у тебя рост феноменальный, — сообщила Варвара, — ты там в третьей тысяче болтался… а сейчас уже в районе пятисотого места.

— Это победа над принцем тебя так подняла, — пояснила Настя. — там не только рейтинг, но и знатность учитывается. К тому же и до этого ты победил что Некрасова, что Плешеева, что Потемкина… они вообще все из первой сотни. Поэтому такой быстрый рост. Вот когда доберешься до нее, тогда да. Рейтинг тяжелее пойдет.

М-да. Вот даже не знаю, хорошо это или плохо. С одной стороны, хорошо. Рейтинг растет, как и авторитет. А следом за этим поднялся вопрос о субботнем происшествии. Конечно же, начала разговор Фонвизина.

— Такого не было за всю историю существования Академии, — авторитетно заявила она. — Я изучила историю. Были драки, разборки, нелегальные смертельные дуэли на шпагах… все было. Но столь хладнокровного убийства точно не было. К тому же здесь и ежу понятно, что вряд ли кто мог проникнуть на территорию, охрану после покушения на тебя, Паша, усилили в разы. А значит, следует естественный вывод, что все это дело рук либо студентов, либо преподов, либо обслуживающего персонала.

— Не могут преподы, — покачала головой Холмогорова, — Ожегов, говорят, лично подбирал себе коллектив, когда сменил старого ректора. Не верю.

— А обслуживающий персонал просто не пойдет на такое, — вставил свои пять копеек Игорь, и здесь его поддержали все единодушно.

— А почему вы такую версию отметаете? — полюбопытствовал я.

— Павел, — снисходительно улыбнулась Настя, — ты просто не представляешь, наверное, какой отбор должны пройти все служащие сейчас в ней. И не только бумажный отбор, чтобы все документы в порядке и без порочащих связей, но и магический! Их же всех еще и ментально сканируют. Так что вероятность… практически нулевая.

— Ага, — поддержала ее Курбатова, — однозначно кто-то из студентов. Этот Голицын был еще тем козлом…

— Может, и был, — возразила Мария, — но убивать… наследника знатного рода. Надо иметь очень веские основания. Рискованно это. Если имперские не найдут, а это вряд ли, к делу подключится уже служба безопасности Голицыных. Хотя я думаю, уже подключилась. Ты представь, какую оплеуху нанесли роду, что двадцать девятое место в рейтинге занимает. Это настоящий вызов. Так что все это еще долго не успокоится, а у родичей Александра хватает сил и возможностей чтобы найти убийцу быстрее, чем не особо поворотливая полиция и императорская СБ. — Она покосилась на Фонвизину слегка виновато.

— Я не полиция, — ехидно заметила та, — отец у меня там работает, но поверь, никак это меня не задевает. А так ты права. Сдается мне, что в скором времени может война клановая начаться!

— Это точно, — кивнула Холмогорова, — давненько что-то ничего подобного не было. Тишь да гладь.

Мне показалось, что присутствующие за столом даже обрадовались возможной войне.

— Это же интересно… такой драйв! — как-то странно посмотрела на меня Мария, когда я решил уточнить, что же хорошего в междоусобных войнах. Вот я считал всегда, что это плохо. — И ты не прав, Павел. В войнах закаляются роды. Выживает сильнейший, этот принцип никто не отменял! Так что подобные столкновения — это всегда хорошо.

— Ого, — удивленно заметила Холмогорова, — что-то раньше за тобой такой кровожадности не замечалось.

— Все меняется, — пожала плечами Мария.

— Да, я согласна с этим, — заверила Настя и перевела взгляд на меня, — к тому же сразу оживляются чаты, обсуждения… встряхивают полумертвое болото подобные вещи.

В ответ я только и покачал головой, решив не комментировать эти слова. Ну раз так принято, значит, примем все как оно есть. Меня больше волновал другой