Ловец человеков - Надежда Попова

– Я понимаю, – тоскливо отозвался Курт, прикрыл глаза, переведя дыхание. – В моем случае главное не столько скорость, сколько надежность, посему…

– Брат Игнациус, – снова перебил тот, – ведь вы могли бы мне просто велеть; к чему все это?

– Мог бы, но не хочу. Не вам. Вас я просто прошу. И, как я уже говорил, я пойму, если вы откажетесь. Вы лишь недавно возвратились из путешествия, ехать в одиночку – не слишком безопасное дело, и я не хочу вас принуждать.

– Я поеду, – вздохнул священник, принимая у Курта запечатанное письмо. – Однако сперва, если позволите, один вопрос. Можно?

– Задавайте.

Отец Андреас помялся, неловко кашлянув, собираясь то ли с нужными словами, то ли с решительностью, и, наконец, спросил:

– Вы поговорили с господином бароном, брат Игнациус, верно? Я по лицу вашему вижу, что это так, и я вижу, что он вам рассказал нечто, что вас поразило. Так я хотел бы знать, подтвердил ли его рассказ те слухи, что ходят в Таннендорфе?

Курт замер, глядя на собеседника обескураженно; слухи? «Слухи» были выдуманы, чтобы испугать фон Курценхальма, и только лишь; ни от кого, по словам Каспара, кроме покойного мизантропа, никакой особенной молвы о бароне никто не слышал. Что происходит?..

– Слухи? – переспросил он уже вслух. – Постойте-ка, отец Андреас, какие еще слухи?

– Прошу простить, если я скажу вздор, но… знаете – rumor surrexit[37]… я попросту весьма напуган вашими предположениями о стриге, и я лишь передаю сплетню, которая до меня дошла, хотя понимаю, что не дело священнику перебирать сплетни…

– Итак? – не слишком любезно подстегнул Курт собеседника; тот закивал.

– Да-да, простите… Говорят, что сын нашего барона не умер, – осторожно начал святой отец, следя за реакцией Курта. – И что он стал… что в наших краях в самом деле завелся стриг, и что это – наследник фон Курценхальма, и… что именно он убил моих прихожан. Это правда?

И без того почти раскалывающаяся голова заныла с пущей силой; Курт опустился лбом на кулаки, упершись в колени локтями и закрыв глаза. Что за бред…

– Вам плохо? – участливо спросил отец Андреас; Гессе поморщился:

– Нет.

– Я что-то не то сказал?

– От кого вы это слышали? – с невольной резкостью поинтересовался Курт. – Кто сказал вам такое?

– Никто конкретно, просто сплетни…

– Отец Андреас, – оборвал он, – вам не кажется странным, что еще пару дней назад таких сплетен не было? И вдруг, по вашим словам, все начали говорить о бродячем стриге; с чего бы это? Вам кто об этом сказал?

– Господи, да не помню; просто дошел слух… – пробормотал священник, отводя взгляд, и Курт резко поднялся.

– Вот только лгать мне не надо, святой отец, – велел он почти раздраженно. – Слухи не кошки, и сами по себе они не бродят, а стало быть, эту… новость до вас донес человек; так вот спрашиваю снова: какой?

Тот молча смотрел в пол, то бледнея, то покрываясь рдяными пятнами, и уже совершенно явственно жалел о своем любопытстве; Курт вздохнул, стискивая виски ладонями и думая, что еще минута – и голова взорвется…

– Отец Андреас, – постарался смягчить голос он, вновь садясь, дабы не принуждать священника глядеть снизу вверх, – в чем опять дело? Снова это предубеждение насчет «доносительства»? Или вы и в самом деле полагаете, что я жду не дождусь, как бы кого-нибудь спалить?.. Ergo – от кого вы это слышали?

– Карл-младший, – тихо ответил тот, наконец, – у колодца рассказывал мальчишкам, что он слышал, как об этом говорил его отцу кто-то из крестьян. Кто – я не знаю, клянусь, чем хотите.

Курт обессиленно выдохнул, закрыв глаза; итак, еще ранее, чем он вышел из замка фон Курценхальма, по всей деревне уже разошлись сведения о том, о чем сам-то он тогда лишь раздумывал, только лишь предполагал…

Каспар. Он мог запомнить, как взволновался майстер инквизитор, когда услышал рассказ о видениях покойного Магера. Или Карл? Слышал, как солдаты рассказывали о бродящих по замку тенях? Или и то, и другое вместе… Но как быстро… Кто-то весьма споро распустил слухи о баронском наследнике, явно стремясь вызвать тот самый отклик среди местных, которого так страшился фон Курценхальм. Кто-то норовит раскачать посреди моря лодку, которой является сейчас владение барона, и вода уже несколько раз плеснула через борт. Что это может быть, кто это? Зачем?..

Соседский барон? Надеется поторопить события, чтобы прибрать к рукам земли соседа? Вызвать его арест, а если не удастся – спровоцировать крестьян на мятеж? Конечно, по сравнению с владетелем, покрывающим кровопийцу, даже сосед с его откровенно грабительскими набегами должен казаться ангелом… Но законодательно его притязания мало обоснованы; шанс получить землю есть, однако с немалыми затратами и тяжбами, с обиванием порогов верховной власти, может, взятками – стоит ли оно того?.. Что теперь сделать? Выяснить, кто из тех двоих мог проболтаться? Как? Спросить? Каждый из них станет отрекаться, каждый будет, говоря это, прятать глаза и запинаться, так что даже по их поведению нельзя будет понять, говорят ли они правду.

– Зараза… – пробормотал он, болезненно морщась; отец Андреас поднял взгляд к его лицу, вглядываясь, и тяжко вздохнул:

– Значит, это правда…

– Нет, – отозвался Курт уже без сил, – это неправда. Раз уж и без того все об этом говорят, что ж теперь скрывать… Сын вашего барона действительно жив, хотя и болен; и у него явная беда с головой. Являясь человеком, он считает себя стригом. Вот вам ответ.

– Господи…

– Предвидя ваш следующий вопрос, скажу сразу: нет, его не будут судить – не по тем мерилам, по крайней мере, по коим судили бы любого другого убийцу. Furiosus furore solo punitur[38], знаете ли… Однако для своих владений господину барону придется подыскивать другого наследника.

– Или назначить опекуна из членов Конгрегации? – несколько насмешливо предположил священник.

На мгновение Курт даже развеселился.

– А вы осмелели, отец Андреас, – хмыкнул он и добавил, видя, как тот снова белеет щеками: – Наконец-то. Конфискация имущества, на которую вы столь непрозрачно намекнули, если вы еще не знаете, исключена из перечня наказаний, если только оное имущество не было нажито путем преступления, в коем обвиняется арестованный. Не думаю, что барон фон Курценхальм собрал свои сомнительные богатства, прикармливая сына крестьянами. А уж кто там станет наследником после его смерти – это личное дело господина барона, и нас оно уже не касается. На этот вопрос я ответил?

– Простите…

– Ничего, забудьте.

– Значит, я повезу ваш отчет, брат Игнациус? – уточнил священник. – Дело закончено?