(Не)чужая семья - Натализа Кофф

от взглядов, мыслей, намеков, поцелуев. И пусть начиналось все крайне скверно, зато сейчас все у них хорошо.

Или нет?

Хотя, кто запретит Косте выставить ее на улицу? По закону и всем бумагам она все еще жена Игоря Орлова. У нее нет никаких прав быть здесь, в этом доме, в этой спальне, в постели Кости Дымова.

Он может прогнать ее. А возразить ей будет нечем.

Она не хочет уходить. Совсем не хочет. Хочет остаться рядом с этим жестким мужчиной, тираном, деспотом, монстром. Потому что знает: этот монстр умеет любить.

Ведь глаза не врут.

— Я не знаю, как, малышка, — нахмурился Дымов. А Эми уже забыла вопрос. Да, точно, она велела ему доказать свои слова. Доказать, что он не бросает слов на ветер. — Ты моя женщина, Эми. По долбаным бумажкам ты жена Гарика. Этот момент я решу в ближайшее время. А с остальным? Не знаю, девочка. Требуй, чего хочешь. Я на все согласен.

Эмилия застыла неподвижно. Во все глаза она смотрела на Костю. Тот отвечал серьезным, тяжелым взглядом. Не юлил. Не «спрыгивал» с темы, так, кажется, говорят? Словом, Костя Дымов не прятал от нее эмоций. И это подкупало.

Эми чувствовала себя неуклюжей и огромной. Но все равно довольно ловко забралась обратно на постель. Костя потянулся к ней, легко, словно она ничего не весила, приподнял и усадил ближе к себе.

Вернее, теперь Эми расположилась верхом на мужских бедрах.

Девушка вспыхнула от смущения, но тут же подумала о том, что в спальне больше нет никого. А Костя видел ее обнаженной, вытворял с ее телом немыслимые вещи. Так чего же стесняться?

— Тогда просто скажи мне, Дымов, — негромко потребовала Эми.

Она огладила ладонями мужские щеки. Кончиками пальцев пробежала по контуру рта. Скользнула выше, по носу с горбинкой — свидетельству того, что тот был сломан. Возможно, не единожды.

— Скажи, что ты чувствуешь?

— Надо про любовь? — усмехнулся Костя.

Перехватив тонкие пальцы, Дымов прижал их к своим губам. Поцеловал. Прикусил чувствительную кожу.

Эми невольно затаила дыхание. Ощутила щекочущую волну удовольствия.

— Я ведь девочка, мне хочется сказки. Хочется услышать, как сильно ты меня любишь, как сходишь с ума, и что я для тебя единственная и неповторимая, — залпом выпалила Эмилия.

— Ну вот, девочка моя, ты все сама сказала. Добавить нечего, — хмыкнул Костя.

— Я серьезно!

— Да и я не шучу, — покачал головой Дымов. — Ты моя женщина. Моя. Точка.

— И других у тебя не будет? — подумав, уточнила Эми.

— На кой хер…э-э-э… зачем мне другие? — возмутился Костя. — Ты мне и в одиночку мозг нехило сносишь.

— Костя…

— Так. Ладно. Про любовь нужно? — усмехнулся Дымов. — Говорю один раз. И то, потому что ты у меня еще юная и неопытная. Любовь — это слишком мелко. Ты у меня под кожей. Въелась. Вгрызлась. Ты моя девочка. Моя малышка. Ты меня изменила. А я не хочу отматывать назад. Ты мне показала совсем другой мир. И он меня устраивает. И когда я говорю, что ты моя женщина, это значит, что ты та, ради которой я сдохну, не задумываясь. И тебе придется научиться читать между строк, малышка. Я ж не поэт, красиво приседать на уши не умею.

— Меня все устраивает, — улыбнулась Эмилия сквозь слезы.

Костя тут же принялся вытирать ее щеки.

— Что за дела, девочка? — проворчал Дымов. — Расстроил тебя?

— Это гормоны, — отмахнулась Эми. — Костя Дымов, ты жуткий романтик.

— Просто жуткий, — хмыкнул мужчина.

— Для других, возможно, но не для меня, — сквозь слезы продолжала улыбаться Эмилия.

— Никогда не забывай об этом, маленькая моя, — шепнул Костя.

Эми окончательно расслабилась. Поверила. Позволила существовать той сказке, в которую попала: вначале ужасной, полной препятствий, испытаний, но теперь нереальной и волшебной.

Эмилия позволила себе раствориться в жадном взоре любимого мужчины. В его руках. В его силе и безумстве.

— А ты мой, Костя Дым, — набравшись храбрости, произнесла Эмилия, — мой мужчина.

— Да, так и есть, — кивнул Дымов, его глаза вспыхнули, загорелись яростным огнем. Но он не причинял боли Эмилии, наоборот, согревал, — такой расклад меня полностью устраивает.

Девушка первой коснулась мужских губ. Полгода назад она хотела провалиться от стыда и боли, оказавшись в постели с Дымовым. Сейчас — она ждала близости. Она хотела принадлежать ему.

Только ему. Здесь и сейчас. В эту самую секунду.

— Нам можно? Ты как? — судорожно выдохнул Костя. Эми поняла, что если он увидит сомнения в ее глаза, то остановится.

— Нужно, любимый! — настойчиво кивнула Эмилия.

Не сразу поняла, почему Костя застыл. Его твердые, немного грубые пальцы неустанно водили по ее лицу. А взгляд прожигал, обещал, подчинял своей власти.

— Повтори!

— Я тебя люблю, Константин Ильич, — шепнула Эмилия.

Костя запечатал ее рот поцелуем, не дав договорить. Его руки нырнули под халат. Заскользили, огладили, несильно сжались на ягодицах.

Эми уже было плевать, как именно она выглядит. Обжигающая волна желания ударила меж бедер. Девушка задрожала, ощутив, как твердая плоть давит на мокрые складочки.

— Костя…, — захныкала она.

— Млять, малышка, — пробормотал Дымов, — мне страшно. Я ж уже не контролирую ни хрена.

— Все будет хорошо, — возразила Эми, поерзала так, чтобы ткань покрывала сдвинулась.

Эми провела кончиками пальцев по рельефному торсу. Чуть сильнее надавила. Убойное ощущение очень нравилось Эми, чувствовать твердые узлы мышц под гладкой кожей.

Прикусив губу, девушка отдалась кипевшим в ее душе эмоциям. И даже свет не мешал. Наоборот, Эми вдруг ощутила потребность хорошенько рассмотреть Костю Дымова. Именно таким, открытым для нее. Без ледяной маски хищника.

— Ну что ж ты вытворяешь, девочка моя…, — просипел Костя, когда ладони Эми нырнули еще ниже, а пальцы обвили возбужденную плоть.

— Больно? — спохватилась Эми.

— Охуенно, — протяжно выдохнул Костя.

Эмилия тоже чувствовала себя вот так, как сказал Дым. И всей душой приветствовала тот момент, когда Костя настойчиво подхватил ее под ягодицы и усадил обратно.

Два стона, вспоровших тишину спальни, зазвучали в унисон. Эми доверилась сильным рукам любимого. Доверилась им, рухнула в омут с головой.

А в награду получила чистейшее, ни с чем не сравнимое удовольствие.

Оргазм, так это называется? Впрочем, Костя Дым — и сам ходячий