Несбыть - Елена Капитонова

— Ага! — пропыхтел Дарк, подключая к делу вторую руку.

Еще один нож воткнулся в щель с другой стороны камня. Левой он владел хуже, но ручеек песка посыпался и оттуда.

Разговорчивый булыжник задергался, а потом рывком повернулся в первоначальное положение, разинул дырку и заорал тонким голосом:

— Караул, братцы, наших бьют! Други мои, держите его! Накажем обладателей серебряных ножей, выковыривающих нехорошие слова на многовековой кладке!

Стены вокруг пришли в движение. Камни оживали, начинали копошиться. Некоторые из них попискивали, другие басом выкрикивали оскорбления.

Обиженный камень продолжал верещать дурным голосом. Стены зашевелились активнее, детали кладки стали выпрыгивать с насиженных мест, целя в Охотника. На затылке вспухла очередная шишка, из царапины на лбу потекла кровь. Дарк выхватил факел из висящей сбоку металлической подставки и, не разбирая дороги, понесся прочь по коридору.

— Братки! Мочи его дымовушкой! — летел ему вслед голос проклятого камня.

Падающие со стен факелы шипели на полу и топили коридор в клубах черного едкого дыма.

Сказать Резцу в ответ что-нибудь язвительное Фея не успела. На нее навалились сзади и оттащили к стене. Кто-то по-хозяйски уселся на спину и заткнул рот отвратительной на вкус тряпкой. Другие скрутили руки, перетянув их пеньковой веревкой. Баньши попробовала извернуться и щелкнуть пальцами, однако кисти были крепко связаны. На измочаленном конце шпагата болталась сургучная печать с гербом Графа. Разглядеть агрессоров не получалось. Тот, что сидел у нее на спине, дергал за волосы и вынуждал смотреть только вперед.

— Ммм мемму ме-ме, — попыталась озвучить собственное негодование девушка.

Белый кролик с интересом подвигал ушами и, хотя вряд ли что понял, проявил прозорливость и освобождать рот девушке не стал.

— Наконец от тебя хоть какая-то польза! — К длинноухому присоединился кряжистый коротышка и хлопнул его по загривку.

Костлявые пальцы уродца дрожали от возбуждения, а огромные раскосые глаза с жадностью рассматривали добычу из-под спутанных грязных волос. В правой руке он держал деревянный посох.

— Братство отметит помолвку Мирового Зла небывалым деликатесом. На ужин сегодня фея. Мало кто из нас помнит, каковы они на вкус.

Рот говорившего почти не закрывался, даже когда тот замолкал. Мешали кривые клыки, росшие на нижней челюсти так, будто нетрезвый зубной лекарь повтыкал их туда наугад с закрытыми глазами и для верности через левое плечо. Завершала прекрасный портрет главаря надвинутая на лоб грязная шапка. Цвет ее определялся с трудом — то ли бурый, то ли зелено-коричневый.

— Мамай-ме мо-о-мо-вим-мя, — предложила договориться Фея, не оставляя надежд на речевую коммуникацию с захватчиками.

Предложение вышло бы конкретнее, знай она вид напавшей на нее нечисти. Оставалась возможность разыграть карту главного злодея. Предложение объединить силы в борьбе против Графа не сработало с несбытью, но могло заинтересовать оборванца с его пушистым питомцем. Стали бы ребята ныкаться по подвалам, будь они с хозяином на короткой ноге. Как он там сказал? «Держится на особом положении только благодаря тому, что некоторые тут очень любят все ирландское»? Ну напрягись, кто они такие, эти земляки? Определишь вид, поймешь, как с ними справиться.

Плечи наконец освободились от чужеродной ноши. Из-за спины Феи вышла троица таких же клыкастых и нестриженых субчиков. Еще с десяток выкопались из песка под ногами и выстроились плотным кольцом, отрезав путь к отступлению. У всех на макушках виднелись одинаковые по форме головные уборы. У некоторых они были чуть чище и позволяли определить их цвет.

Да это же Красные Шапки! Злобные гоблины, что обитают в развалинах древних башен и крепостей, где когда-то бушевали жестокие битвы. Раньше, когда поля Ирландии чаще становились ареной сражений, таких существ там водилось несчетное множество. Низкорослые уродцы радовались каждому бою, ведь свои шапки они окрашивали только свежей человеческой кровью.

За всю жизнь в норе Баньши ни разу не видела Красных Шапок. Сестры поговаривали, что они вымерли в эпоху индустриализации, еще в конце восемнадцатого века. Оказалось, что не все. Некоторые нашли себе спокойное место с куда менее загрязненным климатом. Не беда, что за много тысяч километров от дома.

— Притихла чегой-то, — ткнул девушку посохом в бок один из гоблинов. — Кабы не помёрла. Неохота опять дохлятину жрать. Накушались, боле не хочем.

— Не помёрла, — прикрикнул на паникера главарь. — Сомлела немного, но мы ее вмиг разбудим.

Группа Красных Шапок неуверенно рассмеялась. Фея больше не мычала, потому что была занята. Тычки посохами не отвлекали от главной задачи.

В замке Графа слуги подворовывали и экономили на покупках, как и везде. Веревка только на вид казалась крепкой, а стоило поскрести ею о стену, как перетерлась за считаные минуты.

С освобождением от кляпа можно повременить. Девушка щелкнула пальцами, ломая деревянную дверь позади себя. Две доски успели выпрыгнуть вперед как раз вовремя, чтобы прикрыть Баньши от бросившихся на нее Шапок. Фея закрутилась на месте, оттесняя гоблинов импровизированным крестом. Существа шарахались в стороны, теряли ориентацию, сбивались в кучу и пятились. Когда отступать стало некуда, комната наполнилась протяжным воем. Один за другим противники исчезали — растворялись в воздухе, издав напоследок особенно надрывный крик. Песок под ногами усеяли брошенные клыки. Самый кривой зуб существа по традиции оставляли победителю в качестве отступного.

Собирать сомнительные трофеи девушка не стала. Как и добивать белого кролика, что прятался в дальнем углу комнаты.

Отбросила в сторону доски, подошла и прикоснулась рукой к дрожащей лапе. На его шерсти присутствие того, что она искала, ощущалось сильнее всего, но это были лишь отголоски давнего взаимодействия. Несколько вопросов, возможно, решили бы дело, однако выяснять подробности биографии друга Красных Шапок не хотелось. Наверняка найдется кто-нибудь поприятнее. Фея уверилась, что она на правильном пути.

— Граф тебе судья, Резец, — сказала она, протискиваясь мимо остатков так и не открывшейся нормально двери. — Пусть хозяин сам разбирается с ирландскими отбросами в своем доме.

К началу праздника Анна успела подружиться с половиной прибывших гостей. Нечисть при разговоре с хозяйкой вечера сперва тушевалась, смущенно перебирала лапами и махала хвостами, но на поверку оказалась собеседником не хуже, чем надутые друзья ее отца. Девушка вспомнила наставления учителей и старательно придерживалась трех тем, которые выручали в любом светском разговоре: погода, самочувствие близких и местные сплетни.

Граф появился в дверях, когда она обсуждала с болотным хмырем его троюродную тетку, у которой с утра случился приступ хаэтофобии.[14] Жить вместе они отныне не могли, поскольку хмырь был излишне волосат и к тому же раздражал больную бренчанием на цимбалах. Оставив гостя наедине с переживаниями, Анна поспешила к любимому.