Ртуть и соль - Владимир Кузнецов

– Давай наверх, доходяги! – зовет раскатистый баритон.

Толпясь и толкаясь, люди выбираются на палубу. Здесь порывами дует ветер, соленая влага вперемешку с мокрым снегом хлещет лицо, щиплет, попадая на ожог. Перед квотердеком стоит ряд морпехов в потертых красных с синим мундирах и кожаных шапках с кокардами. В руках у них ружья с пристегнутыми байонетами.

Над ними, опершись о перила, стоят офицеры. Щурясь, Сол недоверчиво мотает головой. Нет, не может этого быть…

– Добро пожаловать на корабль его величества «Агамемнон»! – Сильный тренированный баритон легко перекрывает скрип снастей и рокот волн. – Я капитан Сейджем Данбрелл, и мне наплевать, кто вы и кем были раньше. Отныне этот корабль для вас – весь мир Божий, а я – ваш отец, ваша мать и ваш приходской священник.

– Будь я проклят, – шепчет Сол. Нет, ему не показалось. На квотердеке стоит Данбрелл. Темно-синий мундир, эполеты, черный галстук и белая жилетка с высоким воротником-стойкой.

– Это, – указывает он на худого человека в линялом сюртуке, стоящего слева от морпехов, – корабельный доктор, мистер МакКатерли. Он осмотрит каждого из вас по очереди. Кого он признает морепригодным, подходит к писарю, потом – к квотермастеру.

Капитан отступает от перил квотердека. Тут же раздаются понукания старших матросов:

– Шевелитесь, селедки! Ленивых на этом корабле бьют веревками! Шевелитесь!

Новобранцы суетливо выстраиваются в очередь. Вдоль нее проходит тройка офицеров: Эд с удивлением отмечает, что двое из них – совсем еще дети, не старше двенадцати.

Осмотр идет быстро – доктор не тратит на каждого и пяти минут. Его монотонный бубнеж с завидным постоянством прерывает одно-единственное слово, которое он говорит громко и внятно: «Морепригоден!» Это – своеобразная веха, после которой один матрос переходит к писарю, а его место занимает другой. Когда подходит очередь Сола, доктор бегло ощупывает его руки и ноги, заглядывает в рот, оттягивает обожженное веко. От боли Эд вздрагивает.

– Очень прискорбно, мистер… – Доктор смотрит на него снизу вверх. Его глубоко запавшие глаза подернуты желтой пленкой.

– Эдвард Сол. Что прискорбно?

– Чем вы обожгли лицо?

– Кипящим купоросным маслом.

МакКатерли удивленно приподнимает бровь, потом отворачивается.

– У вас сильно повреждена роговица левого глаза, мистер Сол. Боюсь, вы не сможете им видеть. Какие болезни перенесли?

– Чуму. Шесть месяцев назад.

– Чуму? Каким невезучим надо быть, чтобы в дни царства Красной Смерти заболеть чумой? Или везучим?

– В моей болезни не было ни грамма удачи, сэр. Ни плохой, ни хорошей.

Доктор скептически хмыкает, после чего теряет интерес к Эдварду.

– Морепригоден!

Эда слегка подталкивают в спину, он отходит, оказавшись напротив установленного на палубе стола писаря.

– Имя? – бесцветным голосом спрашивает плешивый коротышка с потертыми очками на носу. Перед ним лежит толстый, разбухший от многократного использования гроссбух.

– Эдвард Маллистер Сол.

Писарь хмыкает и выводит в строке два коротких слова. «Эд Сол» – коряво выведенные буквы заставляют улыбнуться.

«Два „Л“ только для офицеров», – вспоминается цитата из старой антивоенной книжки.

– Возраст?

– Тридцать два.

– Рост?

– Шесть футов, пять дюймов.

– Вес?

– Двести десять фунтов.

Писарь делает еще несколько записей в книгу. Подняв блеклые, воспаленные глаза, он несколько секунд пристально изучает Сола.

– Татуировки, шрамы, родимые пятна – есть?

– Нет.

Словно не соглашаясь, левая щека отдает уколом острой боли. Дернув уголком рта, Эд указывает на нее:

– Ну, кроме этого.

– Это я и так вижу, – отвечает писарь. – Откуда родом?

– Олднон, – решив не усложнять ситуацию, говорит Сол.

– Морской опыт есть? С парусами обращаться умеешь? Плотницкому делу обучен? Бондарь? Слесарь? Котельщик?

Эд отрицательно мотает головой на каждый вопрос.

– Ладно хоть ростом вышел, – ворчит писарь, выводя очередную строку.

Эд читает «Лэндсмен». Писарь откладывает перо.

– Повторяй за мной: «Перед Богом всемогущим клянусь верой и правдой служить его величеству королю…»

Через полчаса Эдвард Сол уже полноценный матрос. В трюме квотермастер выдает ему форму: полосатые парусиновые брюки, такую же рубаху, жилет и форменную синюю куртку. В довесок к ним идет пара стоптанных ботинок и клетчатый шейный платок. Боцман ведет его и других новобранцев вниз. Эд не знает, как это место называется по-морскому, но сухопутным языком выходит «минус второй этаж».

Между полом и потолком не будет и двух метров, так что идти приходится согнувшись. Большую часть свободного места занимают массивные громады корабельных орудий. Между ними расположены подвешенные к потолку на тонких веревках прямоугольные столы, за которыми теснятся моряки. Там же устроены небольшие полки. Ближе к центру подвешены парусиновые вещмешки, похожие в темноте на паучьи коконы.

– Ты, – боцман хватает одного из матросов за плечо, – давай туда.

Бедолага, получив должное ускорение, отлетает к ближнему столику, споткнувшись о какое-то ведро. Его встречает дружный хохот.

Сол получает «прописку» одним из последних. Боцман определяет его к столу у самого бака. Четверо за столом встречают его молчанием и хмурыми взглядами. Двое из них, как видно, старые моряки, с кожей темной, задубевшей от ветра и соли, тяжелыми серьгами в ушах и татуировками, покрывающими тела до самой шеи и кистей. Двое других – совсем еще молодые ребята, не старше восемнадцати. В их глазах Эд явственно различает испуг.

– Здорово, – кивает Сол, ищет взглядом место, где сесть. Широкое деревянное ведро с веревочной ручкой кажется ему вполне подходящим. Перевернув его, он садится.

– В этом котле нам харч приносят, салага, – сорванным голосом хрипит один из «старших». Нос его переломан пополам, от края рта, как уродливая улыбка, уходит к уху длинный шрам. – Убери с него свою задницу.

Эд не спешит выполнять приказ, внимательно глядя на сослуживцев. Как себя поставишь с самого начала, так к тебе и будут относиться потом.

– Я не шучу. Вставай.

Медленно поднявшись, Эд переворачивает котелок. Скосившись, смотрит в него. Изнутри чистый, ухоженный. Похоже, и правда для еды.

– Я – Хорст, – произносит моряк без лишней помпы. – Это – Ридж, а эти двое – Ратта и Дилвинт.

– Сол, – кивает Эдвард.

– Ты, Сол, садись прямо на пол. С твоим ростом так удобнее всего выйдет. Я гляжу, ты первый раз на корабль попал?