Один в поле воин - Михаил Нестеров

Валентина вкратце передала ему содержание беседы.

Выслушав, Маргелов развел руками: "Ну, а я что говорил?"

– И что ты собираешься предпринять дальше? Напроситься в уголовный розыск? Ты что, забыла, что прокурор осуществляет надзор независимо от ведомственной принадлежности? Не пройдет и суток, как тебя отстранят от ведения любого уголовного дела.

– Не читай мне лекций. Подобные действия прокурора могут быть вызваны лишь при обнаружении нарушений закона.

– Ладно, согласен, устраиваясь на работу следователем, закон ты не нарушаешь, но есть еще такая вещь, называемая травлей. Повторяю, ты и дня не проработаешь в следственных органах. Советую обратиться в частное сыскное бюро.

– Спасибо за совет, Вася. Я уже открыла собственное сыскное агентство и веду расследование. Только вот не собираюсь регистрировать свое маленькое предприятие. Почему ты мне раньше не сказал, что говорил обо мне с Волковым?

– Ты не спрашивала. Хотя могла догадаться.

– Ладно, проехали, хуже мне не стало. Теперь мне остается уповать на нашу с тобой дружбу. Поможешь?

– Чем?.. Ничего нового в материалах дела Михайлова не появилось... Кстати, помню, ты говорила что-то о нервах Курлычкина, что собираешься проверить их на прочность. Так вот, эту затею тоже выброси из головы!

– Много текста, – поморщилась Валентина. – Да, в принципе, и не совсем верно. Давай представим себе другую ситуацию. Допустим, тебе улыбнется счастье вести дело, в котором Курлычкин выступит либо свидетелем, либо потерпевшим. И на первый взгляд оно никаким боком не будет соприкасаться с делом Михайлова. Думаю, как консультант я бы тебе пригодилась.

– Ты доиграешься, – тихо произнес Маргелов.

– Может, водочки выпьем? – предложила Валентина. – Вечерком. Так сказать, за успехи в нашей совместной работе.

– Не знаю, не знаю... – Следователь почесал голову. – Честно говоря, не хочется мне с тобой пить. И о чем мы с тобой будем говорить? О бабах не получится. О Курлычкине?

– По-моему, он не стоит того, чтобы его поганое имя произносили так часто.

Маргелов пробормотал что-то нечленораздельное.

– Кстати, как я выгляжу? – напросилась на комплимент Ширяева, вставая из-за стола.

Василий ответил весьма своеобразно:

– Ладно, купи бутылку. Посидим.

Одобрительно кивая, следователь подержал в руке плоскую бутылку "Смирновской", но взгляд, обращенный на Валентину, вопрошал: "Не мало ли на двоих?"

Женщина поняла его и достала из сумки еще одну точно такую же бутылку. Взгляд Маргелова потеплел.

Открывая пробку, он заметил:

– Крутые сейчас пьют "Людовик XIII". – И пояснил: – Коньяк есть такой, шестьсот "зеленых" за пузырь. Прикинь, Валя: восемь бутылок "Людовика" стоят столько, сколько десятая модель "Жигулей".

– Мы с тобой не крутые, Вася, будем давиться водкой.

– Типун тебе на язык, – скривился следователь, разливая водку в стаканы. – Давай, Валя, пей первой, я посмотрю, как у тебя пойдет.

Ширяева успела заскочить домой и на скорую руку приготовила салат. Она зачерпнула его ложкой и трижды качнула рукой со стаканом: раз, два, три – и выпила. Маргелов, сморщившись, проследил за ней и тоже опрокинул стакан.

– Вкусная, – одобрил он. – А салат!.. Как в ресторане.

– Обижаешь, Вася, в ресторане так не приготовят.

– Каюсь... – Он снова зачерпнул из тарелки. – Все забываю спросить: без проблем ушла из судей?

– Легко, – по-современному ответила Ширяева.

Они допили и вторую бутылку, и Маргелов по инерции продолжил судейскую тему. Говорил горячо, не в меру распаляясь, что, мол, суды теперь под давлением "сверху" или за деньги оправдывают или выносят мягкие приговоры преступникам. В заключение сказал, что судья в России видится ему с широко распахнутыми глазами и ушами, но – без рук и остального, что так или иначе может способствовать удовольствию. И одежда соответствующая: вместо мантии – укороченная безрукавка.

– Тонко, – одобрила Ширяева, икнув.

– Что ты сказала?

– Я говорю: пора по домам.

– У тебя только две было? – Маргелов потряс бутылку, перевернув ее.

– Тебе завтра на работу, Василь.

– Ладно, Валя, – покивал следователь, – я дам тебе зеленый свет. Но, – он погрозил пальцем, – не переборщи.

– Даю слово.

– Договорились.

– Кстати, у тебя где дача, в Березовой роще?

– Ага, Седьмая аллея.

Валентина кивнула. Седьмую аллею в дачном массиве Березовая роща чаще называли "Дойчеаллее". Там были самые престижные участки, а хозяева в основном имели иномарки, среди которых преобладали немецкие машины: "Ауди", "Мерседесы", "Порше". Маргелов не затесался в крутую компанию, дачный участок приобрели его родители за два года до рождения сына. Добрая половина участков на "Дойчеаллее" принадлежала руководству правоохранительных органов. Валентина хорошо помнила, что ближайший сосед Маргелова по даче – бывший начальник 2-го отдела, отдела по расследованию убийств ГУВД.

На той же "Дойчеаллее", где на въезде велась круглосуточная охрана, находилась одна из дач Курлычкина. Именно на этой даче Максим Курлычкин изнасиловал несовершеннолетнюю девушку. На Седьмую аллею пропускали только законных владельцев, а гостям приходилось ждать, пока охранники свяжутся с хозяевами.

Возвращаясь к разговору, она сказала:

– Как-нибудь посидим у тебя на даче, ага?

– Да ты что, Валя! А жена?

– Ты что, врать не умеешь?

– Жене?! – Он помолчал. – Ну ладно, посидим.

Ширяева долго не могла понять, что мешает ей в осуществлении плана. Ей не нужно было настраивать себя на определенное настроение, мобилизовать все свое мужество и решимость – последнее время она только этим и жила. Разговор с Маргеловым был затеян не зря: она твердо решила, что главная часть операции пройдет в дачном массиве. Исходя из материалов дела, Максим нередко оставался на даче до утра – один или с друзьями.

Она долго обдумывала план действий, исключая то одно, то другое, пока, наконец, не отбросила все: и дачу, и удобный доступ к месту, и темное время суток, даже хмельное состояние клиента. И все встало на свои места. Только с противоположным знаком. Вместо ночи – день или утро, вместо дачи – квартира Максима Курлычкина, вместо подпитости – легкое похмелье. Все переворачивалось с ног на голову.

Валентина успокоилась, и за пять минут решила сложную и в то же время очень простую задачу, и теперь ей осталось только ждать.