Фашистская Европа - Валерий Шамбаров

В начале XX в. здесь возникли масонские республиканские организации, настраивали народ против монархии. Их поддерживали и поощряли англичане. В феврале 1908 г. король Карлуш с семьей возвращались из загородной поездки в столицу. На Торговой площади к их коляске вплотную подбежали двое террористов, открыли огонь. Застрелили короля и старшего сына Луиша Филипе. Королева Амелья закричала, принялась хлестать убийц букетом цветов – тем самым спасла себя и младшего сына Мануэла. Подоспела охрана и прикончила обоих нападавших.

Королем стал Мануэл II, но он к правлению совершенно не готовился. Его увлекали только музыка и искусство. Королем вертели приближенные и советники. В стране все пошло наперекосяк, а масоны этим воспользовались. В октябре 1910 г. раздули в Лиссабоне беспорядки, Мануэл бежал в Англию, а Португалия была провозглашена республикой. Конституцию приняли чрезвычайно демократичную. В парламент поналезли левые и либеральные партии. Конечно, ничего хорошего это не принесло. К рулю государства прорывались то одни, то другие хищники. Спешили удовлетворить собственные аппетиты. А конкуренты уличали их во грехах, но только для того, чтобы занять их место. Кидались хапать то, что еще не разворовали предшественники. Этим пользовались анархисты и коммунисты, пошла революционная раскачка.

Чтобы противостоять катастрофе, пытались мобилизоваться патриоты. Рулао Прето создал «Интегралистскую партию» – подобие итальянских фашистов, она по примеру Муссолини ставила целью строительство «корпоративного» государства. Смысл названия тоже соответствовал «фашизму»: интегрировать – значит объединять. Но первыми решительные шаги предприняли не интегралисты, а военные. В мае 1926 г. генерал Гомес да Коста произвел переворот, сформировал временное правительство из своих помощников. Хозяйство им досталось совершенно незавидное. Экономика развалена, казна пуста, бюджет в катастрофическом состоянии. Однако португальские генералы оказались весьма порядочными людьми. Власть они захватывали не для того, чтобы возвыситься самим, а действительно силились спасти страну!

Для преодоления кризиса военное правительство в апреле 1928 г. пригласило Антониу ди Оливейру Салазара, профессора экономических и финансовых наук из университета Коимбры. Назначило его министром финансов, предоставив неограниченные полномочия. Салазар энергично взялся наводить порядок, добился заметных и быстрых успехов. Генералы оценили и предложили Салазару пост премьер-министра. Но он указал, что надо кардинально укреплять и оздоровлять все государство, запросил для этого большие полномочия. Что ж, патриоты согласились, такие права профессор получил.

Он объявил, что будет строить «Estado Novo» – «Новое государство». Ввел новые законы, напрочь отменившие парламентскую демократию. За основу взял принципы «корпоративизма». Но «Интегралистскую партию» в помощь себе привлекать не стал. Салазар вообще наметил не мобилизовывать, а «демобилизовывать» общественность, чтобы не мешала правительству. Он распустил все партии и движения, вместо них создал одну государственную партию «Национальный союз». При ней существовали военизированные отряды – «Португальский Легион», появилась юношеская организация. Прочим политическим организациям, в том числе «Интегралистской партии», предложили в полном составе влиться в «Национальный союз».

Предводителю интегралистов Рулао Прето это не понравилось, он пробовал противиться. Ну что ж, правительство нашло среди интегралистов более сговорчивых лидеров. А Прето арестовали и вынудили покинуть Португалию. Другие партии, пытавшиеся составить оппозицию, разгонялись. Салазар создал тайную полицию «Пиде», вылавливавшую противников. Но подавлять их правитель Португалии предпочитал относительно мягкими мерами. Смертной казни не применял. Некоторых сажали, других высылали за пределы страны.

Официальная партия «Национальный союз» тоже не играла самостоятельной роли. Это была вспомогательная организация для реализации тех или иных решений властей. Установилась диктатура Салазара, его настоящей опорой были правительственный аппарат и армия. Демократию Салазар отрицал, называл «фикцией». Указывал, что равняться «на низы», не признавать неравенства людей – глупо, и править государством «массы» никак не могут, это дело интеллектуальной элиты. Он говорил: «Я не верю в равенство, я верю в иерархию». Салазар пояснял: «Мы против всех интернационализмов, против коммунизма, против профсоюзного вольнодумства, против всего, что ослабляет, разделяет, распускает семью, против классовой борьбы, против безродных и безбожников, против силы в качестве источника права. Мы против всех великих ересей нашего времени… Наша позиция является антипарламентской, антидемократической, антилиберальной, и на ее основе мы хотим построить корпоративное государство».

Проекты Салазара фактически удались. Его программы были хорошо продуманы. Жизнь в Португалии заметно улучшалась по сравнению с республиканским хаосом. Экономика развивалась устойчиво, рост валового продукта на душу населения достигал 5–6 % в год, вводились государственные программы по борьбе с бедностью. Люди воочию видели, какие плоды несет им правление Салазара, подавляющее большинство простонародья склонилось поддерживать его. Но и диктатор иногда обращался к населению. Когда требовалось утвердить какой-то важный политический или экономический шаг, он организовывал плебисциты. Правда, действовали многочисленные ограничения, в голосованиях участвовало около 10 % португальцев. Но Салазару и не требовались голоса большинства. Он получал формальное одобрение для собственной политики.

Следует также отметить, что Салазар оставался убежденным последователем католической церкви, все его действия строго вписывались в нормы христианской морали. А это роднило правителя с народом в куда большей степени, чем республиканская демагогия. Простые португальцы были очень набожны – и набожный диктатор был для них близким и понятным. Таким образом сложилась система управления не либеральная, не демократическая, не коммунистическая. Но и не фашистская. Фашистские структуры, появившиеся в Португалии в кризисный период, были ликвидированы наряду с коммунистическими.

Рубежом двух эпох, «послевоенной» и «предвоенной», стала глобальная экономическая катастрофа, Великая Депрессия, охватившая почти все западные страны. В общем-то, марксистская политэкономия учит, что кризисы являются неотъемлемой болезнью капитализма. Производство ведется без плана, развиваются те отрасли, которые сулят наибольшие прибыли в данный момент. Наступает стадия перепроизводства, затоваривания – вот и кризис…

Но подобные трактовки имели под собой какую-то основу только в XIX в. А в XX в. капиталистической анархии пришел конец, на арену вышли транснациональные корпорации, сращивались с государственными структурами, внедрялось планирование на разных уровнях. Однако нелишне будет отметить: все кризисы, которые сотрясали в XX в. Америку и били по другим странам, были… именно запланированными! Искусственными. Чтобы правильнее понять последующие события, имеет смысл взглянуть на такие явления поподробнее.