Единственный истинный король - Соман Чайнани

Шла она, опустив голову, и туннель вокруг неё постепенно темнел, краски на его стенах из пылающих неоновых всё больше сменялись приглушёнными тонами – холодными голубыми, желтовато-коричневыми, туманно-серыми. И видимость, естественно, ухудшилась, дорогу впереди можно было рассмотреть всего лишь на пару-тройку шагов, не больше. Затем внимание Эстер привлёк ползущий по покрытому полосками света потолку пещеры таракан. Вступил на одну полоску – и волшебным образом превратился в только что вылупившуюся из яйца личинку. Заполз на соседнюю полоску другого цвета – и снова сделался взрослым тараканом. И так далее, так далее. Личинка – взрослый таракан – личинка…

Эстер вдруг вспомнила, что в какого-то жука-вредителя когда-то превращалась Агата, желавшая помочь Софи найти настоящую любовь. Не знала тогда Агата, что настоящим вредителем в их сказке окажется именно Софи, не знала. А ведь это Софи поцеловала Райена… это Софи считала Льва другом, а не врагом… это Софи вечно путала Добро со Злом. Все проблемы из-за неё, вся эта неразбериха, не правда ли? А началось всё с того, что две девочки, две подружки просто не в те школы попали. И пошло-поехало.

Между прочим, таракан напомнил Эстер, что к стенам здесь лучше не притрагиваться, целее будешь.

Впереди послышались ритмичные посапывания – пффф… пффф… пффф…

Все мышцы Эстер напряглись.

– Мерлин? – позвала она.

Крыса Ани быстрее побежала в самый тёмный угол прохода, где на стенах вообще не оставалось уже никаких цветных мазков. Теперь Эстер вообще перестала что-либо видеть – крысу, стены… Даже своих ног она больше не видела. Ведьма зажгла свой палец, и неяркий красный луч осветил тупик впереди – глухую каменную стену, блестящую, словно покрытую слоем лака.

А пыхтение между тем становилось всё громче – пффф… пффф… пффф…

– Мерлин? – ещё раз попробовала позвать Эстер.

Чем ближе она подходила к тупиковой стене, тем сильнее становилось волшебное мерцание, бросавшее искорки света на каменный пол пещеры.

И тут она увидела его.

Прижатого к стене, утопающего в блёстках.

Комок, накрытый лиловым плащом, из-под которого вырывается сонное посапывание.

У Эстер от облегчения даже слёзы на глаза навернулись.

– Мерлин, это я, – выдохнула она, потянувшись к плащу. О том, что трогать блёстки на нём нельзя, Эстер хорошо помнила, поэтому приподняла плащ на расстоянии – с помощью своего зажжённого пальца, разумеется, – и открыла спрятанное под ним тело волшебника.

И ахнула.

И попятилась назад.

И сидящий у неё на шее демон дико завопил, перекрывая крик, вырвавшийся из горла самой ведьмы.

Нет-нет-нет-нет-нет!

Эстер приготовилась бежать… найти своих подруг… которые помогут…

– Эстер! – раздался оклик у неё за спиной. – Эстер, иди сюда скорее!

Она повернулась и увидела несущуюся к ней навстречу Анадиль…

А в следующую секунду ведьмы увидели лица друг друга и застыли на месте.

Потому что эта картина была хуже, намного хуже того ужаса, который каждая из них встретила в своём коридоре пещеры…

К тому времени, когда они добрались до Бладбрука, уже стемнело.

На постоялом дворе было темно, как в шахте, только в окошке верхнего этажа мерцал слабый огонёк.

Ведьмы приготовились оглушить хозяина постоялого двора подходящим для такого случая заклинанием, однако дежурная за стойкой крепко спала, уронив свою голову с длинными острыми ушами тролля на раскрытую книгу регистрации гостей. Страница в ней была, можно сказать, пустой, если не считать единственной записи:

Рядом с дежурной на стойке стояла табличка:

Три ведьмы одна за другой на цыпочках прошли мимо спящей. Цепочкой поднялись по лестнице.

Одна дверь в конце коридора была приоткрыта.

В скудно освещённой пламенем всего одной свечи комнате Агата и Тедрос, облегчённо вздохнув, вскочили с кровати, следом за ними поднялись на ноги Гиневра, Николь и Хорт. Все они выглядели измученными, особенно Хорт. Поработав волком, который принёс сюда на своей спине всех остальных, он до сих пор с ворчанием выщипывал последние клочки серой шерсти у себя на груди и вытаскивал впившиеся в голые пятки колючки.

– Где он? – выдохнула Агата, бросаясь к Эстер и Анадиль. – Мерлин где?

– И кто это с вами? – спросил Тедрос, указывая на пришедшую вместе с ними женщину. – Вы не должны были приводить сюда посторонних, сами же знаете, насколько это опасно…

– Да я это… – всхлипнула женщина, размазывая по щекам слёзы.

Агата и Тедрос замерли.

Принц и принцесса принялись медленно, внимательно всматриваться в лицо этой пузатой, средних лет мадам с коричневатой кожей, растрёпанными кудрями и в покрытом шоколадными пятнами платье.

– Дот? – ахнула Агата. – Но ты же… ты… как же это…

– Старухой я стала, – снова всхлипнула Дот.

В комнате стало тихо, и в этой тишине стали слышны новые звуки.

Пффф… пффф… пффф…

Они раздавались из свёртка, который держала в руках Эстер.

На лице Тедроса отразился ужас.

– Эстер… – прошептал он, с подозрением косясь на свёрток. – Эстер, где Мерлин?

У Эстер дрожали руки.

Она положила свёрток на кровать.

Никто не трогался с места, прислушиваясь к летевшим из-под лилового бархата звукам.

Пффф…

Пффф…

Развернуть свёрток хватило мужества Агате.

Внутри, как она и ожидала, обнаружился…

Волшебник Мерлин.

Великий Мерлин.

Мерлинюсичек такой сладенький, спящий, крохотный.

Малыш.

Безбородый, естественно.

На всём пути до Бладбрука Агату не оставляла мысль о том, что какую-то не ту они дорожку выбрали. Неправильную.

Она смотрела на Тедроса, скакавшего рядом с ней, привалившись к шерстяному плечу Хорта, но тот был погружён в свои мысли и внимания на свою принцессу не обращал. Наверняка всё ещё продолжал переживать то, чему они стали свидетелями в рассказанной – точнее, показанной им профессором Садером истории. Проще говоря, думал о связи Зелёного рыцаря со Змеем…