Врата жизни - Брэм Стокер

Стивен попыталась возразить, но тетушка была настроена самым решительным образом. Она взяла племянницу за руку, нежно погладила тыльную сторону ее ладони и сказала мягко, но не допуская споров:

– Оставь урегулирование этих дел мне, дорогая! Все будет уплачено, как ты того желаешь, но позволь заняться этим мне.

И Стивен уступила. Такая податливость была для нее настолько нехарактерна, что сердце пожилой дамы дрогнуло, она поняла, что чувства ее любимицы задеты. Ну что же, мисс Роули знала, что огорчения и испытания заставят смягчиться властную натуру девушки и могут пойти ей на пользу. И хотя она искренне жалела подопечную, говорить об этом сочла неразумным.

Состояние Стивен в эти дни было горьким и печальным, а потому она старалась занимать себя текущими делами, рутиной, которая могла отвлечь ее от размышлений. Однако она не могла избавиться от воспоминаний о Леонарде и связанной с ним опасности. Гораздо глубже и серьезнее были ее сожаления о ссоре с Гарольдом. Это была не просто печаль или тревога, а истинный страх и опустошенность. С тех пор, как он покинул рощу, Стивен не имела от него никаких вестей, и это само по себе было странно. На протяжении всей ее жизни он был где-то рядом. Если она оставалась дома, он тоже был дома, если он уезжал, то не дольше, чем на день – за исключением времени его учебы в университете. Потом Стивен услышала от тетушки, что стало известно о его отъезде в Лондон и о том, что он так с тех пор и не вернулся. Стивен была слишком напугана, чтобы начинать расспросы. Она боялась услышать неприятные новости – именно это сдерживало ее. Кроме того, она опасалась, что ее интерес может привести к тому, что на свет всплывут обстоятельства их ссоры. Она и сама не хотела вспоминать эти обстоятельства. Она чувствовала, что еще придет время вернуться к воспоминаниям и обдумать их заново, но не готова была к новой волне боли и стыда.

Наконец утром она получила конверт, подписанный рукой Гарольда. Стивен чуть не потеряла сознание от волнения при виде его. Она поспешила к себе, чтобы прочитать письмо в уединении, но не сразу открыла конверт. Руки ее дрожали. Внутри лежал листок с несколькими строками и ее собственное письмо к Леонарду. Стивен чуть не вскрикнула от неожиданности. С трудом собравшись с силами, она прочитала написанное Гарольдом.

«Письмо, которое я прилагаю, должно попасть к тебе в руки. Полагаю, тебе будет намного спокойнее, если оно будет в твоем распоряжении, а не у кого-то другого. Как бы то ни было, храни тебя Господь!» – строки словно в тумане плыли перед ее глазами.

На мгновение ее охватила волна радости – жаркая и сильная. Последняя фраза вновь и вновь звучала в ее голове. А потом обрушилась холодная ясность – ослепляющее понимание своей потери. Гарольд не написал бы так, если бы не собирался уехать совсем! Это было прощание!

Стивен замерла с письмом в руках, а потом произнесла вслух, еле слышно:

– Спокойнее! Спокойнее! Нет для меня больше покоя на этом свете! Никогда, никогда больше. О Гарольд, Гарольд!

Она опустилась на пол возле кровати, закрыла лицо похолодевшими руками и зарыдала навзрыд в горькой печали, разрывающей ей сердце: отчаянно и безнадежно.

Привычка сдерживать чувства, которая укрепляла ее силы на протяжении предыдущих дней, оставила ее внезапно, но потом вернулась. Стивен вытерла глаза, поправила прическу и спрятала драгоценное прощальное письмо Гарольда в шкатулке с украшениями. Потом убедилась, что выглядит нормально, и спустилась к завтраку.

Чувство потери было столь сильным, что она забылась, но теперь воспитание взяло верх, а желание не огорчать добрую тетушку послужило дополнительным стимулом скрыть следы своего горя. Завтрак прошел как обычно, и только вернувшись к себе в комнату, Стивен позволила себе подумать о Гарольде. Дисциплинированный ум потребовал логического осмысления ситуации, и она обратилась к фактам, а размышление о фактах естественным образом привело ее к причинам и потаенным мотивам.

Почему Гарольд послал ей ее письмо? Он говорит, что оно должно находиться в ее распоряжении, что так ей будет спокойнее. Но как письмо попало к нему в руки? Интуиция и знание характера Гарольда в сочетании с новым пониманием личности Леонарда помогли ей реконструировать общую картину. В том разговоре в буковой роще Гарольд упоминал свою встречу с Леонардом. Конечно, он не поверил сказанному Леонардом и потребовал подтверждения – и тот показал ему письмо от Стивен с просьбой прийти на холм. И Гарольд сразу понял, что обладание этим письмом может дать Леонарду определенную власть над ней…

Боже милостивый! «У кого-то другого»! Он же не подразумевал и себя тоже? Леонард и вправду хотел воспользоваться письмом для давления на нее, как инструментом контроля. Недоверие, основанное на страхе, сжало ей сердце. Нет! Нет! Гарольд – совсем другой человек! Подозревать его в подобном было бы чудовищно! А потом – вот оно, доказательство. Слава богу! У нее в руках доказательство его дружбы. Шантажист хочет оставить подобный документ у себя, а Гарольд забрал его у Леонарда и послал ей. И теперь ей оставалось лишь одно: молить о прощении и надеяться снова увидеть его! О Гарольд!

Но Гарольд, смотревший в этот момент на красное сияние заката над морем, не мог слышать ее мольбы. Возможно, их слышал Господь.

Мотивы поступков Гарольда были далеко не просты, но абсолютно благородны. Как мог он поступить при сложившихся обстоятельствах? Только пожертвовать своим счастьем! Он был совершенно искренен в своей любви к Стивен…

Стивен провела бессонную ночь и теперь наблюдала, как медленно набирает силу рассвет. Голова ее была пуста, поток мыслей иссяк. Когда-нибудь потом она задумается о будущем, о том, что делать дальше. А пока довольно с нее понимания.

Как мало может человек перед суровым лицом реальности, как слабы и слепы мы перед стихией природы и перед собственными чувствами и страстями. Только теперь Стивен увидела, как порывы и экстаз опережают наш разум, сметая на своем пути и логику, и здравый смысл. Однако и разум обладает своей силой, неустанно продолжая свою работу, даже когда чувства временно берут верх.

Если Гарольд по-настоящему любит ее, как сам сказал при той роковой встрече в роще, в чем смысл его жертвы? Почему он уехал? Ей хотелось упрекнуть его за то, что он узнал о ее постыдном предложении другому мужчине, об отказе, который ей пришлось выслушать. Мог ли он быть так слеп, чтобы не увидеть, как тяжело ей было получить столь несвоевременное предложение от него? Если бы он лучше подумал, он бы понял, как ей было стыдно в тот момент! Он должен был подумать! У него было достаточно времени для этого! Леонарда он встретил вечером, а к ней пришел наутро. У него была целая ночь на размышления!

В это мгновение она внезапно увидела все по-новому – всю правду, как она есть. Он так долго сдерживался, не говорил с ней о любви, ждал, пока она повзрослеет, что уже не мог оставаться хладнокровным и благоразумным. Он перенес столько горя: смерть отца, одиночество, а потому оберегал ее, давал ей время оправиться после кончины ее дорогого папы. Бог знает, сколько ему пришлось ждать и держать в себе. И когда признание вырвалось, он уже не мог контролировать себя. Он наверняка действовал в ее интересах, но как он их понимал? Он хотел исполнить ее желание, выраженное другому мужчине? А она думала в тот момент только о своем страдании, и на его слова ответила, закрыв лицо руками и застонав в отчаянии. Как же он мог принять это?