Волхв-самозванец - Алексей Зубко

«Что делать?» – мелькнуло в голове, когда я почувствовал, что пальцы предательски немеют и вот-вот разожмутся.

– Держи его! – донесся чей-то крик. Очередной скачок моего «скакуна» – и я слетаю с него, успев в последний момент ухватиться за хвост.

Не упал я только потому, что меня вовремя подхватили Трое-из-Тени.

Бык рванулся вперед, но боль заставила его умерить пыл. Он осмотрелся и увидел виновника своих бед.

В этот миг я висел, вцепившись в его хвост в метре от земли.

– Хозяин, бросай! – закричал Пусик. Но я не мог разжать пальцы.

И тут началось представление.

Бык пытается достать меня, Трое-из-Тени – не дают ему этого сделать, я же болтаюсь между небом и землей.

Все селяне попрятались по хатам, гадая, кто кого. И лишь Кэт оседлала метлу и теперь нарезает надо мной круги.

Хвост проскочил между пальцев, и меня забросило на крышу дома.

Бык со всей мочи припустил в сарай, где и забился в угол, дрожа всем телом.

– Фу-у-у, – облегченно вздохнул я, и тут солома подалась, и я провалился в образовавшуюся дыру.

Высыпавшие на улицу селяне извлекли меня из-под соломы и вынесли на улицу.

– Все в порядке, – успокоил я их.

Попытался подняться, но не смог. Ноги не держали, и все тело болело так, словно его пропустили через мясорубку.

Подошел староста, покачал головой.

– В дом тебя все равно никто не пустит, – сообщил он.

– Я, – сказал кто-то хриплым голосом. – Я пущу.

Все взоры обратились к сказавшему это. Мой тоже.

Он сильно отличался от остальных селян. Сереющее небо не позволяло всего рассмотреть, но рассматривать-то особенно и нечего. Длинный выцветший плащ, закрывающий человека с головы до ног, наброшенный на голову капюшон и широкая маска с прорезями для глаз.

– Несите, – приказал староста, и меня отнесли в нелепый дом со странными картинками на стенах.

Спустя несколько часов, лежа с открытыми глазами в полной темноте, я раздумывал о сложившейся ситуации.

У меня остался только один завтрашний день, чтобы найти маньяка. Уже следующей ночью он будет вновь творить свое грязное дело. А я, как назло, едва могу шевелить руками и ногами...

Из угла раздался стрекот сверчка. Тотчас что-то тяжелое полетело в тот угол и с грохотом ударило о стенку. Сверчок затих.

Оказывается, наш гостеприимный хозяин ненавидит сверчков.

У всех свои странности...

Донесся далекий волчий вой.

Собаки ответили лаем.

На нос сел комар. Пытаюсь прихлопнуть его, но из-за скованности в мышцах лишь хлопаю себя по лицу. Комар взлетает и принимается кружить надо мною, изводя меня своим писком.

Из-за занавески, за которой расположилась Кэт, раздаются шорохи и неразличимый шепот.

Затем возня усиливается, слышится звук оплеухи.

Да что там такое происходит?

– Отойди! – кричит она.

И я спешу на помощь. Но мои ноги, оказывается, привязаны к ножкам кровати, которые, в свою очередь, намертво прибиты к полу. Падая, я успеваю выставить руки, чем сберегаю целостность собственного лица.

– Кэт!

Во мраке, царящем в хате, не видно даже кончика собственного носа, не говоря уже об остальном.

Мимо прошлепали босые ноги, кто-то загремел посудой, потом резко столкнулись два камня, высекая сноп искр, от которых загорелась лучина.

Когда она разгорелась, я увидел нашего хозяина, так и не потрудившегося снять свой плащ. Он, прикрывая рукой лучину, приблизился ко мне и ударил ногой в лицо. Словно лошадь копытом лягнула. Из разбитых губ брызнула кровь.

Он равнодушно развернулся и зашел за занавеску.

Его размытый силуэт черной тенью заплясал на волнообразной поверхности ткани.

Рванувшись так, что мышцы ног свело судорогой, я дотянулся до занавески и, вцепившись в нее что было мочи, дернул на себя. Ткань затрещала и серым облаком опустилась на пол.

– Хочешь посмотреть? – поинтересовался человек в плаще. – Смотри, мягкотелый.

Он воткнул лучину в стену и склонился над привязанной к кровати Катариной.

– Значит, я для тебя не хорош? – зло бросил он, затягивая узел на ее запястьях.

Ведьма не смогла ему ответить, поскольку он засунул ей в рот кляп. Лишь гневным мычанием она выразила протест против его действий.

Рванувшись, я попытался освободиться, но только ободрал кожу на щиколотках. Ножки кровати даже не затрещали, чего не скажешь о моих костях.

Мне бы мой меч... Но что толку думать о том, что в данный момент недосягаемо? Уж об этом хозяин странной хибарки позаботился в первую очередь. Еще, как назло, мой пояс с несколькими потайными кармашками остался в избушке Бабы Яги вместе с чудесной кольчугой, которая не подошла к моему новому одеянию.

Не обращая внимания на мои попытки освободиться, незнакомец схватил Кэт за волосы и притянул ее лицо к своему.

– Не нравлюсь? Брезгуешь?

– Отпусти ее, – упершись в кровать плечом, я попытался оторвать ее от пола.

Не получилось.

Незнакомец рывком отбросил в сторону одеяло и склонился над ведьмой. Катарина замычала. Он провел рукой по ее груди.

– У нее была такая же. Вот только волосы. Как ты изменилась, – залепетал незнакомец и бросился к груде инструмента. Порывшись там, он нашел то, что искал.

Поняв, что силой мне не освободиться, я сел на кровать и принялся думать. Как бы мне перехитрить психа. Заставить его приблизиться ко мне... уж тогда он никуда не денется. Дайте только добраться до его горла.

Он тем временем сорвал с Кэт одежду и принялся красить ее волосы голубой краской. Не оставив на теле ни одного неокрашенного волоска, он отбросил полупустую банку в сторону и вытер руки о простыни.

«Надо вызвать его на разговор, – мелькнула мысль. – И переключить его внимание на меня».

– Эй, ты!

Но он продолжал смотреть на Кэт и бубнить себе под нос:

– Они тоже смеялись надо мной. Сперва. Затем молили о пощаде, жалели о сказанном. Почему? Почему ты предала меня? – Он коснулся рукой ее груди. – Разве я не делал все, что ты велела? Я мыл руки перед едой. Я позволял бить себя. Я целовал твои ноги, которые пинали меня. Я отдал все, что у меня было. Почему?! От его крика я содрогнулся. Этот человек сошел с ума.

– Почему, Мальвина? – шепотом спросил он. При звуке имени, которым псих назвал Катарину, что-то щелкнуло в моем мозгу.

– Скажи, ты меня любишь?

– Как же она тебе ответит, если ты засунул ей в рот тряпку?