Парик для дамы пик - Анна Данилова

– Не знаю. Но человек со сдвинутой психикой, помешанный на волосах, прическе, словом, парикмахер.

Юля не стала говорить ему о своих подозрениях относительно Коршикова. Расческу и ножницы она утром отвезет Норе, а там видно будет.

– А что ты знаешь про Холодкову? Может, у них, у троих, бизнес был какой-нибудь криминальный?.. – осторожно допытывалась она, боясь проговориться о коке.

– А какой у нас сейчас бизнес не криминальный? – усмехнулся Брич. – Но эти-то две дуры ничем таким не занимались, это точно.

– Слушай, может, хватит их дурами называть?! – в сердцах воскликнула Юля. – Все-таки покойницы! Побойся бога.

– А что, разве станут умные бабы заказывать такое для мужика, который их обслуживает, да еще и содержит? – тут уже взорвался и Брич, махнул рукой и чуть не опрокинул кофейник.

Наташа, промурлыкав что-то во сне, застонала и вытянула руку, открыла глаза и тут же снова их закрыла.

– Не ори! Если они такое задумали, значит, причина была…

– Не знаю, что за причина такая могла быть, чтобы мужика изуродовать.

– У Зои было много денег. Откуда, не знаешь?

– Так Николай же!

– У нее на банковских счетах такие суммы, что тебе и не снились… – прошептала Юля, словно боясь, что ее кто-нибудь подслушает.

– Да брось… Откуда у нее большие деньги?

– Коля Бобрищев ни в какой бизнес ее не посвящал, она ему не помогала… – она хотела сказать «…заниматься наркотиками?», но промолчала.

– Николай хорошо знает баб, чтобы им доверяться. И правильно делал, что никого и ни во что не посвящал. Сама видишь, чем все это могло кончиться.

– Но почему Зоя решила обратиться к твоему Соне?.. Кстати, почему его так зовут?

– Его еще зовут Пожарником, потому что спит много… Почему обратилась к Соне? Что же здесь непонятного? Тут и расследования никакого проводить не надо было бы, все знали, что этот конь спит сразу с тремя бабами.

– С тремя? – Ей и раньше показалось, что Брич в разговоре упомянул трех подруг. – Он что, и с Холодковой крутил любовь?

– Вряд ли, больно уж она на мужика похожа, но какие-то общие дела у них были. И если не амурные, то, может, бизнес… Чего не знаю, того не знаю. Но что эта Холодкова делает деньги из воздуха, это точно…

Делает деньги из воздуха… А ведь ей кто-то уже говорил об этом. Она напряглась, вспоминая. Ну да, конечно, это Ирочка Званцева говорила: «Евгения Холодкова. Кусочек льда и рассудка. Вот так бы я ее охарактеризовала. Если мы с Зоей вечно в долгах, как в шелках, то у Женьки деньги есть всегда. Она делает их из воздуха благодаря своим идеям…»

Но из какого воздуха? И кто ей теперь об этом расскажет, если в живых из трех подруг осталась только сама Холодкова?!

– Мне понятно, откуда ты можешь знать, что Николая заказали. Как-никак Соня – твой человек. Но откуда тебе известно, что подружки приняли, как ты выразился, на грудь? И когда это было? Где?

– Эта информация дорогого стоит.

Юля достала еще одну сотенную долларовую бумажку. Протянула со скрытым отвращением, не представляя себе, на что Брич станет тратить эти немалые деньги.

– У меня знакомый официант в ресторанчике одном работает. Скромный такой молодой человек. Немой и слепой. У него все органы чувств пробуждаются лишь при шелесте долларов.

– Я жду…

– Девочки собрались в ресторане 10 октября.

– Какой ресторан? Говори!

Брич снова протянул руку, но на этот раз Юля не сдержалась, вскочила и с силой ударила его по этой грязной волосатой руке. Все, с нее хватит. Так можно и отдаться этой скотине прямо здесь за одно лишь слово! Мысль о том, что он все же успел бросить и в ее чашку с кофе какую-нибудь мерзость, не давала покоя.

Брич тоже встал, вынул пачку «Парламента» и закурил. Он усмехался и был страшно доволен. Глаза его масляно блестели, когда он переводил взгляд на Юлю.

– А ты тоже ничего, красивая… – сказал он, выпуская дым и улыбаясь. – Скучаешь небось по Крымову?

– Я тебя сейчас застрелю…

– Прекрасно! Ладно, я пошутил… – Он достал из кармана две стодолларовые купюры и вернул их Юле. – Извини. Что-то на меня нашло. Ресторан «Европа». Запомнила? А про Холодкову, третью дуру, я правда ничего не знаю… Ну все, пока, если что – рисуй… Твой сотовый я знаю. Адье…

– Стой! – крикнула она, чтобы успеть спросить, не знает ли он, где можно здесь, в С., достать свежие листья коки, но Брича уже не было. Он исчез, оставив после себя ворох вопросов, крепко спящую Наташу и облако сигаретного дыма…

Они завтракали в ресторане: яичница, горячий куриный бульон и огненный кофе. Маленький полутемный зальчик, заставленный столами и стульями, высокие узкие окна с белыми занавесками, завывание ветра за окном, приглушенная музыка – все казалось по-утреннему холодным, унылым и бессмысленным. Особенно тягостное впечатление от этих ранних часов было у Наташи, которая жаловалась на головную боль, потерю памяти и никак не могла согреться.

– Помню, что была в агентстве, – говорила она, вытрясая из солонки соль в чашку с бульоном. – Помню, что пила кофе. Помню даже, как ты пришла, а потом – полный провал, ничего не помню, хоть застрелись.

– Это кофе такой, – стараясь не смотреть Зиме в глаза, говорила Юля, проклиная в душе алхимика Брича, который выкроил из Наташиной памяти свой визит напрочь. – Не переживай, просто ты вчера устала, вот и результат. Я же предупреждала, что работа у меня – не сахар. Вот позавтракаем сейчас, я отвезу тебя домой, ты, может, еще поспишь, а потом приготовишь что-нибудь поесть.

– А разве ты не хочешь, чтобы мы с тобой съездили к Холодковой? На квартиру?

«Значит, еще что-то помнит…»

– Вообще-то я не против. Только потом не жалуйся на усталость и головную боль. Кстати, у меня есть отличное средство от мигрени…

– Нет-нет, я лучше еще чашку бульона попрошу. Не хочу я никаких лекарств. У меня во рту привкус какой-то странный, словно я яду напилась…

После ресторана заехали к Норе в НИЛСЭ, Юля отдала ей на экспертизу расческу Коршикова, украденную из парикмахерского салона «Коломба», и ножницы, изъятые у соседки Иры Званцевой, любительницы «Пиковой дамы» Абрамовой.

Как всегда, разговор и передача пакетов происходили на лестнице. Наташа стояла внизу, готовая предупредить о приближении посторонних, Нора же, затягиваясь сигаретой, делилась с Юлей новостями.

– Похоже, дело сдвинулось с мертвой точки, – говорила она, явно волнуясь. – Бери блокнот и записывай.

Юля подчинилась, боясь пропустить хоть слово.

– Значит, так. Отпечатки пальцев на ножницах – на ВСЕХ трех ножницах, обнаруженных на квартире Пресецкой, принадлежат одному и тому же человеку. Эти же «пальчики» совпадают и с отпечатками на многих предметах в ее квартире, из чего можно сделать вывод, что человек, который их оставил, чувствовал себя там как дома. Дальше. Поступило распоряжение сверху заняться исследованием вещдоков с квартиры второй жертвы, Званцевой…