Пятьдесят оттенков для Золушки - Джина Л. Максвелл

— И сколько же эти… — он сделал пальцами кавычки в воздухе… — отношения продолжаются? Я скажу тебе: есть только два типа женщин. Те, которые любят стиль жизни бойцов, рекламу и путешествия. Это то, чего они жаждут, и поэтому готовы мириться со всем остальным дерьмом. Но как только ты уходишь из спорта, уходят и они.

— Другой тип женщин — это те, которые не хотят жить такой жизнью. Они могут попробовать сначала, сказав себе, что так будет лучше, и отношения стоят подобной жертвы. Но в конце концов они понимают, что заслуживают большего, чем мы можем им дать, и тоже уходят.

Рид встал и оттолкнул стул с дороги:

— Слушай, только потому, что твоя жена тебя бросила, не означает, что весь мир обречен на такую же участь. Люси не такая.

Стэн хлопнул ладонью по столу, поднялся и подошел вплотную к сыну:

— Это ты так думаешь! Ты думаешь, что что-то знаешь. Мы любим их всем сердцем, а потом они решают, что им лучше без нас, и уходят. Это реальность, мальчик. Так что не думай, что ты какой-то особенный и правила не распространяются на тебя.

Рид уже весь вспыхнул и повысил голос:

— Думать, что я особенный? С чего бы это мне, черт возьми, могла прийти такая мысль? Ведь ты никогда не давал мне забыть, что я хорош, лишь пока выигрываю.

— Потому что это правда! Мы бойцы, Рид! Это наша сущность, то, что нас определяет.

Рид не мог больше контролировать себя и позволил своим эмоциям вырваться наружу. Он начал орать так, как когда-то в более молодые годы:

— Я люблю борьбу, но это не моя сущность! Я хорош не только в этом!

— Да ладно? — Голос Стэна наконец выровнялся, но то, что он не кричал, не делало его ответ менее болезненным. — Я полагаю, ты намекаешь на свое глупое увлечение рисунком и скульптурами. Ну да, это то, о чем мечтает любая женщина: взрослый мужчина, который целыми днями возится с глиной. Не смеши меня.

Чувство обиды и неполноценности захлестнуло его полностью, мешая дышать. Рид уже давно знал, что не стоит обращать внимание на все дерьмо, которое выливал на него его отец, но при этом, когда он начинал общаться с ним, он опять чувствовал себя запуганным ребенком.

Его отец выругался и опустился в свое виниловое кресло, провел обеими руками по усталому лицу:

— Делай что хочешь. Это твоя жизнь. Но если ты приехал для того, чтобы получить мой совет, то вот он: хватай жизнь за хвост, мальчик. У тебя есть слава, удача, и ты можешь добиться всего без каких-то видимых усилий. Иди этой дорогой… и избавь себя от страданий.

Рид усмехнулся и открыл дверь офиса, качая головой. Он знал, что эта встреча будет неудачной, но его совесть не позволяла ему игнорировать своего отца полностью. Иногда ему хотелось, чтобы его совесть была похожа на сверчка из сказки про Пиноккио. Тогда, если бы она продолжала советовать ему делать всякое тупое дерьмо, он смог бы размазать ее ботинком.

— Спасибо за зажигательную речь, пап, — бросил он через плечо у выхода. — Как всегда общаться с тобой было одно удовольствие.

Рид вошел в квартиру и направился прямиком к холодильнику. Он вынул оттуда две бутылки пива, одну выпил сразу в считаные секунды, а затем откупорил вторую и отправился на балкон.

Так как в квартире было темно, Рид пришел к выводу, что Люси еще не вернулась из бара, где встречалась с Ванессой. Это было хорошо, потому что сейчас у него в голове роилась куча мыслей, и ему нужно было время, чтобы разложить все по полочкам. Он сделал большой глоток холодной жидкости, желая, чтобы он мог так же охладить и его эмоции изнутри. Может быть, ему стоило немного нарушить свою так называемую диету и выпить чего покрепче. Забыться на пару ближайших часов и не думать о предстоящем бое и о том, что ему скоро придется покинуть Люси.

Черт, он ведь даже еще не рассказал ей об этом. Каждый раз, когда он пытался начать, его внутренности сжимались и он просто целовал ее, вместо того чтобы что-то сказать. А за поцелуем еще никогда не следовал разговор. Ни разу.

Люси.

Что же, черт возьми, ему делать? Он никогда не чувствовал ни к одной женщине даже малой части того, что он чувствовал к Люси. Ему нравилось проводить с ней время, и он, конечно, ценил и уважал ее как интересную личность… но все то же самое он мог сказать и про Бутча. Но то, что он чувствовал к Люси, было намного сильнее его чувств к тренеру. Но мог ли он сказать, что любит ее? Рид не имел ни малейшего представления, как он может это понять.

Он нахмурился и сделал еще один глоток пива. Напиться вдрызг стало ему казаться все более и более привлекательной идеей.

— Ты выглядишь слишком серьезным для такой прекрасной ночи, как эта.

Вздрогнув, он обернулся, чтобы укорить ее за то, что она к нему подкрадывается… но тут его взгляд упал на самое сексуальное зрелище, что он когда-либо видел.

Она стояла в дверном проеме, оперевшись руками по обе стороны дверного косяка и выставив вперед ногу, приподнятую на носке. До этого момента, если бы Рида спросили, какая самая сексуальная вещь, которая может быть на женщине, он бы ответил — полупрозрачное нижнее белье.

На Люси не было надето ничего, кроме одной из его рубашек, которая спускалась ей до середины бедра, и этот простой наряд был во сто крат сексуальнее, чем любое белье от Victoria’s Secret. Ее распущенные волосы мягкими волнами ниспадали ей на плечи, а глаза сверкали серебряным светом, как звезды.

— Кстати о прекрасном, — хрипло проговорил он.

Она начала медленно отступать от него, при этом маня его пальцем. Допив остатки пива, он вошел в квартиру и закрыл за собой раздвижные стеклянные двери, не отрывая от нее глаз. Когда она исчезла за углом, он поставил пустую бутылку на стол, сбросил свои спортивные сандалии и зашагал вслед за ней по коридору, пока не увидел ее стоящей в ее спальне около кровати.

Прежде чем он успел переступить порог, она вытянула руку вперед и сказала:

— Подожди. Ты можешь войти, но только при одном условии.

Он сжал и разжал кулак, стараясь контролировать свои инстинкты и безумное желание овладеть ею прямо сейчас.

— И какое же?

— Ты будешь делать то, что я скажу. В ту же секунду, как ты нарушишь это правило, все прекратится.

Он медленно улыбнулся. Она пыталась занять доминирующее положение в соблазнении. Он наклонил голову.

— Я согласен. — Пока что, мысленно добавил он.

— Тогда подойди и поцелуй меня.

Он сделал один преднамеренно медленный шаг, размышляя при этом, получится ли у него сразу взять над ней верх. Он не собирался давать ей поблажек в ее первой попытке контролировать все. Он будет ее испытывать. Давить на нее. И проверит, сможет ли она держать его в узде. О да, думал он подходя к ней, это будет весело.

Он положил руку ей на затылок, а другой рукой притянул к себе и впился в нее губами. Она была вся его. Зажав ее волосы в кулаке, он отклонил ее голову и проник языком между ее губ. Она начала таять в его руках, и он подумал, что, похоже, бунт подавлен.