От Заполярья до Венгрии. Записки двадцатичетырехлетнего подполковника 1941-1945 - Петр Боград

Первыми начал отход батальон 420-го краснознаменного стрелкового полка, за ним тылы дивизии, затем КП дивизии и, в арьергарде, 546-й стрелковый полк.

К утру 20 января части дивизии закрепились на указанном рубеже.

К сожалению, дивизия понесла тяжелые потери. Особенно пострадал 262-й саперный батальон. Стало известно, что погиб командир батальона майор Кладов, а штаб батальона был раздавлен танками. Отошла только одна саперная рота во главе с командиром роты капитаном Н. В. Гарковым (москвич).

Однако спустя много лет после окончания войны, уже 1985 году, мне рассказали, что майор Кладов остался жив, попал в плен, а затем в феврале – марте 1945 года был освобожден нашими войсками в районе Секешфехервара (рассказал бывший корпусной инженер подполковник Е. И. Майков, сейчас – генерал-лейтенант в отставке).

В течение 20 и 21 января части дивизии совместно с отошедшим в боевых порядках кавалерийским полком корпуса оказывали упорное сопротивление противнику на этом рубеже и к исходу 21 января отошли на север и закрепились на рубеже южнее населенного пункта Эрчи, где совместно с 113-й стрелковой дивизией 46-й армии организовали оборону. Дивизия к этому времени понесла значительные потери, в полках оставалось по 150–200 человек.

Противник беспрерывно атаковал своими танковыми частями, стремясь во что бы то ни стало деблокировать будапештскую группировку немцев и венгерской армии. Однако с каждым днем атаки его становились слабее и первоначальный удар терял свою мощь.

В этой обстановке решением командующего фронтом дивизия получила задачу сдать свой участок фронта 113-й стрелковой дивизии, переправиться через реку Дунай южнее Будапешта, по правому берегу совершить марш, а затем через Дунафельтварскую переправу выйти в район севернее Цеце, где поступить в распоряжение командира 133-го стрелкового корпуса, соединиться с 715-м стрелковым полком и быть в готовности к наступлению в направлении: Шартегардт, Або, Шалонье.

К исходу 26 января дивизия сосредоточилась в указанном районе и с утра 27 января с ходу, двумя полками – 420-м и 715-м – нанесла удар в указанном направлении. Завязались тяжелые кровопролитные бои с участием большого количества танков, особенно со стороны противника.

По указанию командира дивизии мне пришлось в эти дни быть в боевых порядках 420-го краснознаменного стрелкового полка. Бои шли буквально за каждую высотку, рощицу, господский двор, хуторок, а их было много в этой части Венгрии. Противник упорно сопротивлялся и нес большие потери; подбитыми танками и бронетранспортерами были усеяны поля между Шартегардтом и Або. И все же к концу января мы захватили Або и вышли опять к известному каналу Шарвиз восточнее населенного пункта Шалонье. В ночь на 1 февраля, несмотря на усталость, мы форсировали канал и с утра завязали бой за Шалонье.

Командный пункт штаба дивизии я разместил на западной окраине Або; НП во главе с командиром дивизии находился на безымянной высоте западнее канала Шарвиз.

Соседом справа была 36-я гвардейская стрелковая дивизия и кавалерийский полк, с которыми мы установили связь и регулярно информировали друг друга.

Весь февраль месяц шли упорные, кровопролитные бои с переменным успехом. Населенный пункт Шалонье неоднократно переходил из рук в руки, много было и курьезного в эти дни. Поля за Шалонье в любую сторону были усеяны подбитыми танками. Наш 715-й стрелковый полк, развивая наступление, захватил населенный пункт Чёс в 3–4 километрах западнее Шалонье. Туда же вышли части дивизии генерала Обыденкина. Противник предпринял очередную контратаку и окружил танками Чёс. Несколько дней находились в окружении эти части, затем командир дивизии отправил в Чёс дивизионного инженера Огаркова с группой офицеров разобраться и установить пути и время выхода частей из окружения.

К концу февраля все было восстановлено, а затем к 1 марта 1945 года дивизия была выведена во второй эшелон 26-й армии в районе населенного пункта Шаркерестур, где получила пополнение и приводила в порядок свои части.

13 февраля город Будапешт был полностью освобожден.

4–5 марта дивизия получила новую задачу – сосредоточиться в районе южнее озера Балатон и поступить в распоряжение командующего 57-й армией.

5 марта я возглавил рекогносцировочную группу, отправленную штабом дивизии на обследование нового района. Со мной был дивизионный инженер Н. В. Огарков, помощник начальника связи дивизии, топограф и небольшие группки офицеров от полков во главе с заместителями командиров полков. 5–6 марта мы провели рекогносцировку, а в ночь на 7 марта нас вызвали на фронтовой телефонный КП и передали распоряжение командира дивизии: 7 марта прибыть со всей группой в город Печ. Получена новая задача, и части дивизии начали погрузку. Мы сразу же собрались и на машинах отправились на Печ. Расстояние – примерно 150 километров.

Вся моя группа прибыла в Печ к середине дня 8 марта, быстро нашла командира дивизии и от него узнала о новой задаче.

В начале марта фашистские войска предприняли очередную попытку разгрома войск 3-го Украинского фронта. С этой целью ими были предприняты два удара: главный – юго-западнее Будапешта в районе озера Балатон (Балатонская операция); второй – группой армий «Ф» под командованием генерала Вейхса (8–10 дивизий) из района Дольни, Михоляц на Печ и из Осиека на Берименд. Все это происходило на границах Венгрии и Югославии на южном берегу реки Драва. Наша дивизия получила задачу с ходу, ударом в направлении Драва-Собольч разгромить переправившиеся подразделения немецкой армии и отбросить их за реку Драва.

Обстановка сложилась так, что части дивизии были вынуждены вступать в бой последовательно по мере разгрузки в районе Печа. Бой начал 1-й батальон 715-го стрелкового полка, затем правее развернулся 596-й стрелковый полк (под командованием подполковника Данилова, самого любимого мною командира полка). Противник оказывал упорное сопротивление, цеплялся за каждый дом, каждое строение. Населенный пункт Драва-Собольч растянут узкой полосой (ширина не более одного километра) с юга на север примерно три – три с половиной километра. Приходилось буквально выкуривать противника из каждого дома и подвала. Мы несли немалые потери.

КП дивизии мы развернули в 150–200 метрах на безымянной высоте севернее Драва-Собольч, зарылись в землю и разместили всю аппаратуру. Во время ввода в бой 59-го стрелкового полка и батальона 16-й пехотной дивизии болгарской армии я, по заданию командира дивизии, осуществлял согласование их действий с нашей дивизией. С этой целью я пробрался на НП командира полка. Ввели в бой полк и батальон болгарской армии и по пахоте стали продвигаться вслед за их боевым порядком.

К утру 9 марта после 40-километрового марша я со штабом дивизии прибыл в населенный пункт Городище, в нескольких километрах северо-восточнее Драва-Собольч. Части дивизии вводились в бой с марша, так как фашисты развивали успех по реке Драва, на стыке границ Венгрии и Югославии, где оборонялись отдельные части югославской и болгарской армий.

Итак, 9 марта, день. Во второй его половине на командный пункт дивизии прибыл генерал-лейтенант, начальник штаба одной из армий Югославии, в сопровождении полковника из штаба 3-го Украинского фронта. Они попросили выделить один стрелковый полк для закрытия бреши в обороне близ города Берименд. Я был согласен – боевая обстановка того требовала. Но пока не было связи с комдивом. И я решил доложить о ситуации командованию корпуса. Комкор генерал-майор Артюшенко согласился с предложением. И только что подошедший 420-й краснознаменный стрелковый полк с ходу был направлен в район города Берименд. Бойцы полка, совместно с югославской партизанской бригадой, отбросили противника к реке Драва. Вместе с немцами бежали и подразделения власовцев.