Зачёт по демонологии, или пшёл из моей пентаграммы - Алиса Чернышова

Между тем, с нашим ректором, как водится у императорской семьи, поразительно прекрасным (наследственную способность к иллюзиям не пропьёшь), стали происходить дивные метаморфозы. Сначала поплыла личина, обнажая черты не то чтобы радикально некрасивые, но уже тронутые старостью и какие-то очень простые, такие, на какие натыкаешься взглядом едва ли не каждый день, чтобы тут же равнодушно скользнуть мимо. Но это, как говорится, полбеды, куда больше пугало выражение его лица. Я даже не могу сходу сказать, чего больше было в этой гримасе: боли, страха, злости, растерянности, испуга, отчаянья. Он выглядел, словно капризный ребёнок, чем-то глубоко обиженный.

- Папа сказал, она не любит нас, - всхлипнул он с таким отчаяньем, что я, каюсь, шарахнулась к стенке. - Папа сказал, она умерла, потому что была плохой и хотела уйти от нас.

По моей спине словно прошлось мокрое перо. Ну да, поговаривали, что брат действующего Императора не особенно спрашивал мнение своей супруги насчет того, желает ли она быть с ним. Взял, увёз и нечего трепыхаться - любовь с первого взгляда, не бес нарыдал! Помнится, девчонки - такие же крысы помоечные, как и я - вещали, что, мол, роковая страсть и это все очень романтично.

Померли ещё на втором курсе, и, мне кажется, правильно.

Дуры были.

- Я ищу не такую, как она, - говорил мужчина между тем. - Ищу настоящую, но они все оказываются такими же. Все! Я люблю их, воспитываю их, пытаюсь исправить это уродство, что заложено в самой женской сути, но у меня ничего не получается! Каждый раз кажется, что я встретил ту самую, но опять - обманка. И мне приходится делать, как папа. Я вынужден их наказать! Потому что они вели себя плохо...

Честно, меня Легион так не пугал, как наш почтенный ректор в данный конкретный момент времени.

- Дени, идём, - позвал Мер, но меня к полу как приморозило, будто бы я перед ужасной нечистью: двинусь - и монстр заметит меня. Оставалось только стоять и слушать про несчастных девочек, которые все делали не так, которые не понимали, как же сильно их любят.

Мер, кажется, понял, что шоу не будет, потому что меня обняла тьма, и мгновение спустя мы очутились на улице.

- Я должен извиниться, - сказал Зверь тихо. - Ты не должна была этого слышать.

- Нет-нет, все в порядке, - я нервно дёрнула крылом, пользуясь тем, что второй пары конечностей не видно, и отвесила себе мысленного пинка, напомнив, кто тут опытная да многое повидавшая циничная колдунья.

Мер, судя по всему, не особенно поверил, но говорить ничего не стал - и на том спасибо. Смешно это: не пасовать перед всякими монстрами, сражаться в магическом поединке с самим сыном Легиона, не бояться смерти, колдовать, падая с лестницы, но замереть, испугавшись... человека? Ха-ха.

- Что ты с ним сделал? - вопросила я нервно. - Какое-то ментальное колдовство?

Мер поморщился.

- Я же Зверь, - его голос звучал так, будто в данный конкретный момент парень не особенно доволен этим фактом. - Я должен быть глазами, оценивающими людей, голосом, задающим вопросы, сердцем, слышащим ответы, разумом, способным оценить их... Ну, или как-то так написано в очередной группе пророчеств. Так или иначе, у меня есть соответствующие способности, просто я не пользовался ими раньше - знаешь ли, тяжело встретить преступника-человека, если больше половины жизни проводишь в лаборатории. И вот сейчас я думал, что наконец-то получу удовольствие от этой способности, причиню боль по-настоящему плохому человеку, заставлю его увидеть себя и ужаснуться.

- Ну, у тебя получилось.

- Да, - вздохнул Мер. - Только вот мне в итоге не захотелось его покарать. Мне стало его жаль. Правда, однако, в том, что девочек, попавшихся ему на пути, мне жаль ещё больше. Идём, Дени. Не волнуйся: он больше не потревожит ни тебя, ни Ану.

Послушно топаю следом, а сама раздумываю: и правда, с чего это я, идиотка в подкованных железом башмачках, решила, что вся сила Зверя - в жутком-жутком, страшном обличьи, клыках али когтях? Ведь даже на примере того же дядюшки-Легиона стоило бы понять, что могущество каждого демона, его главный дар заключается в том, чтобы влиять на умы людей. Какой скудоумный дурак решил, что главное и самое страшное в демонах - клыки да когти?

- Как-то нелогично это, - сказала Меру в итоге. - Почему именно тебе достался этот дар, а не твоему брату, например? Я не видела его, только слышала, и то мне показалось, что ему эта роль больше пошла бы.

- Так ты помнишь...

- Ага. Колыбельная и всякое такое.

- Ну да, - Мер не выглядел счастливым, наоборот, как-то даже сник. - Ну, ты понравилась брату, он сказал, у тебя очень красивые крылья. Я вас познакомлю потом, когда все это кончится.

- Может, лучше не надо? - вопрошаю осторожненько. - Мне заочного знакомства за глаза хватило, так сказать.

- О, он тебе понравится, - фыркнул Мер и добавил чуть тише. - Он всем нравится.

Я вспомнила высокомерие и категоричность, что сквозили в каждом слове братца, и сильно усомнилась в этом.

- И мы с мамой спрашивали у Мастера, почему именно меня выбрали в качестве Зверя. Я сказал, что брату это понравилось бы куда больше - судить других, разрушать, властвовать. "Вот", - сказал тогда Мастер, - "Ты сам отлично объяснил, почему он совершенно не подходит". И понимай, как знаешь!

Я открыла было рот, дабы спросить, кто такой этот самый Мастер, но тут же захлопнула. Это тот самый случай, когда мне потом с ответом ещё как-то жить! Вопрос, между тем, задал Мер, да такой, что я чуть маковку не принялась чесать.

- Я не совсем понимаю, - сказал он. - Почему Ана так долго продолжала играть по правилам этого чудовища, когда рядом был Монти? Он ведь совершенно очевидно обожает её.

- Ну... Понимаешь ли, мы, девушки, иногда бываем дурами, - сказала я честно. "Те, которые выбирали твоего брата, а не тебя, особенно" - добавила мысленно.

Вслух продолжила иное:

- Ректор нравится многим. Он красивый, властный, родственник Императора опять же. Многие принимают его маниакальную жажду контроля за ту самую роковую страсть, о которой пишут в книгах. И потом... Пусть магии ему досталось немного, но он мог бы стать отличным трамплином для карьеры - для Аны это был приоритет.

- Судя по особняку и воспитанию Монти, он также не самый последний человек, - отметил Мер вполне резонно. - Как можно выбрать игру в любовь вместе с чудовищем, если рядом есть человек, который может предложить любовь, притом взаимную?

И что тут скажешь?

- Мы - люди, - отозвалась просто. - И часто предпочитаем иллюзии и чудовищ, потому что любить, знаешь ли, страшно. А вдруг предадут и причинят боль? Когда вы оба - всего лишь участники спектакля, два лжеца, использующих друг друга, это не так уж ранит, а вот если все искренне, то ставки сразу куда как выше. И потом, разрушить иллюзию сложно. Иногда маски врастают в нас так, что не отодрать.