Наследник Петра. Подкидыш - Андрей Величко

Лейб-гвардии Преображенского полка капитан Тихон Петрович Павшин выглядел очень располагающе. Темно-зеленый мундир с красными отворотами как влитой сидел на его сухощавой фигуре. Сверкали начищенные до зеркального блеска штиблеты. Треуголку, правда без перьев, бравый капитан держал в левой руке. Парик был небольшим, но тщательно сделанным и аккуратно завитым. А лицо под париком совершенно явно было отмечено печатью благородства и честности.

Правда, вот тут внимательный наблюдатель, а Сергей был именно таким, мог бы заметить небольшую тонкость. Она состояла в том, что господь, похоже, прикладывал упомянутую печать от души, с плеча да с хорошего размаха, отчего объект приложения слегка деформировался. Нет, если смотреть только на левую сторону, то все было просто великолепно – обладателю такого лица можно не задумываясь доверить не только, скажем, невесту, но даже последний рубль. Справа картина выглядела в общем-то похоже, но с небольшой оговоркой – чужую невесту и чужой рубль, а свои все-таки лучше поберечь. Разумеется, обладатель лица был в курсе всех этих тонкостей, поэтому встал так, чтобы Сергей смотрел именно на безукоризненную левую сторону. Но гость не учел, что молодой император очень ответственно подошел к меблировке своего кабинета и не стал экономить на зеркалах, расположенных так, что визитера при желании можно было рассмотреть с любого ракурса.

После того как вошедший по всей форме представился, император милостиво кивнул и начал речь:

– Здравствуй, Тихон Петрович, много хорошего я про тебя слышал. А недавно еще одно узнал – ты, оказывается, верного моего слугу, майора лейб-гвардии Шепелева, не бросил в беде, а по мере сил помогаешь ему рассеять душевную кручину.

– Так точно, государь! – браво ответствовал капитан. – Нет сил смотреть, как майор твой прямо на глазах угасает. Не по себе он пассию высмотрел, в чем его и пытаюсь по мере сил убедить. Мне на это последней копейки не жалко, а ведь Степан Андреевич – человек с понятием, дешевых вин не употребляет.

Нормально, оценил Новицкий. Дядя, похоже, не любит длинных предисловий. Тогда, пожалуй, и мы без них обойдемся. Итак, начинаем.

– Деньги – это не главное, был бы человек хороший, а рубли всегда найдутся. Или десятки тысяч рублей, если он не просто хороший, а верный, все с полуслова понимающий да лишних вопросов не задающий. Но ведь не только в деньгах счастье. Слышал, наверное, что Иван да Василий Долгоруковы против меня замыслили, отчего их имущество ныне на меня переписано. Пока, правда, его Совет опекает, но ведь той опеки осталось меньше двух лет. И кому, как ты думаешь, я эти деревеньки жаловать буду? Своих-то у меня и без них хватает.

На лице гостя, причем в основном справа, начало проступать воодушевление, и Сергей продолжил:

– Однако сидеть в поместье да вспоминать былое – это уместно в старости, а ты, господин капитан, пребываешь в самом расцвете сил. И, наверное, много еще можешь сделать во славу государства Российского, прежде чем уйдешь на покой. Вот недавно задумался я – с чего это полков лейб-гвардии у меня всего два? Непорядок, бог ведь троицу любит. Но кому поручить тот третий полк сформировать да потом им командовать, это еще не решено. Понимаешь, о чем речь-то идет? Но все это будет не просто так, мне от тебя служба понадобится. И не простая, ее кому попало не поручишь, тут особый человек нужен.

– Ваше величество, – со спокойным достоинством поклонился Павшин, – я всегда готов живот свой положить за тебя, как и все славные предки мои, сил не жалевшие на государевой службе.

Причем левая половина лица полностью подтверждала сказанное. Правая в общем-то тоже, но с небольшими уточнениями, что Сергей увидел, незаметно косясь в сторону подходящего зеркала. Во-первых, насчет живота господин капитан несколько преувеличивал. Предки его, про которых он помнил, явно подвизались не на государевой службе, а скорее наоборот. Да и вообще не факт, что Павшин – это его настоящая фамилия.

Пожалуй, это будет ценный кадр, подумал император и приступил к изложению своего задания. Оно не заняло много времени, а в конце Сергей подытожил:

– Сам понимаешь, что ни на поместья, ни тем более на должность командира гвардейского полка это пока не тянет. Денег дам. Немного, только чтобы не вводить тебя в расход. Проверка это будет – годишься ты, Тихон Петрович, для серьезных дел или нет.

– Все понимаю, государь, – подтвердил капитан, – и все исполню как надо. Вот только когда я шептуна-то твоего увижу? Переговорить бы с ним надо, дабы потом в деле не путаться.

– Прямо сейчас, если соизволишь обернуться, – усмехнулся Новицкий.

Платон Семенович Воскобойников появился в кабинете незаметно и абсолютно беззвучно – впрочем, среди бабкиных знакомых многие обладали таким талантом. Этот, в силу специфики своих умений, тоже не был им обделен.

Отцом Платона был ярыжка с Охотного ряда, а сын поднялся повыше и сейчас подвизался на какой-то мелкой должности в Ямской канцелярии. Попал он туда благодаря содействию Анастасии Ивановны, а вообще-то он с ней давно и плодотворно сотрудничал.

Сейчас Воскобойников предстал перед царем и капитаном в не новом, но аккуратном мундире коллежского регистратора. И вообще имел вид небогатого дворянина из какого-нибудь провинциального городишки. Подробности же его легенды только предстояло разработать, с чего Сергей и начал:

– Подумай, Тихон Петрович, по какой такой причине в вашей с майором компании окажется сей достойный муж.

Капитан обошел мужа кругом, хмыкнул и выдал:

– Да по той же самой, от безответной любви его в кабак потянет, а дальше уж мое дело. Только желательно, чтобы объект его воздыханий был из ближайшего окружения цесаревны.

Сергей напряг память – но нет, в том самом ближайшем окружении он смог припомнить только одно лицо женского пола и дворянского происхождения, но оно на объект страсти совершенно не тянуло. Похоже, у капитана тоже не получилось припомнить кого-то еще, но это его нисколько не смутило.

– Видел ты в Ново-Преображенском Мавру Шепелеву, государь? – вопросил он. – Вот пусть наш шептун по ней и страдает.

– Тогда ее надо ему как-то показать, – с сомнением произнес царь.

– Зачем? Увидит этакое страшилище на ночь глядя – так она, не приведи господь, ему еще и приснится, а там и до кондрашки недалеко. Сам я сию даму опишу, да так, что никогда он ее ни с кем не спутает, ибо спутать такую никак невозможно.

– Видал я Мавру Шепелеву, – вступил в беседу Воскобойников. – Да, страшна девица, но приходилось мне встречать и пострашнее.

Голос у него был неожиданно звучный и приятный для столь плюгавой внешности.

– А если, господин любезный, сия Мавра, прознав про твои глубокие чувства, возьмет да и ответит взаимностью? – с издевкой поинтересовался капитан, но, наткнувшись на ледяной взгляд царя, тут же поспешил добавить: – Извини, если не так сказал, это я просто пошутил.

– Мы на нашей работе и не таких видали, – гордо сообщил Платон. – А ответит – значит, судьба моя такая, в каждом деле свои опасности есть.