Однолюбы - Кэрол Мортимер

– …несомненно, Анжела будет очаровательно выглядеть в подвенечном наряде, – закончил фразу Джеймс.

– О, конечно, – подхватил Дэниел. Поднявшись, он придвинул Элли стул и сам сел рядом. – Все три раза Анжела была обворожительна.

Элли обмерла. Что она слышит? Избранница Дэниела уже трижды вступала в брак, а он так спокойно сообщает об этом?! К тому же из его слов следует, что все три раза он присутствовал на ее свадьбе… то есть свадьбах. Чушь какая-то!

– Все проблемы начинаются после сва… – Не договорив, Дэниел начал чихать. – Простите, друзья. У меня на этот счет есть своя теория… – Он опять чихнул. – А именно: по-моему, Анжеле нравится сам процесс бракосочетания, а вот супружеская жизнь привлекает ее значительно меньше.

Джеймс рассмеялся и повернулся к Элли:

– Извини, дорогая, мы так увлеклись, что совсем забыли о приличных манерах: нельзя в твоем присутствии говорить о незнакомом тебе человеке.

– Элли действительно не знает Анжелу, – улыбнулся Дэниел, – но поговорить с ней по телефону ей однажды довелось. – Его улыбка стала еще шире, будто воспоминания об Анжеле доставляли ему удовольствие. – И по-моему, Элли вполне хватило короткой беседы с Анжелой, чтобы составить о ней соответствующее мнение.

Элли была уверена только в одном: пусть Анжела – само совершенство, ей бы она никогда не понравилась. Разве можно испытывать теплые чувства к удачливой сопернице?

Джеймс закатил глаза к потолку и мечтательно произнес:

– Анжела поистине грандиозная особа, несмотря на ее выходки! – Он взглянул на друга, который снова принялся чихать, и озабоченно нахмурился. – Слушай, Дэниел, тебе нужно как можно быстрее отделаться от простуды.

Ага, сработало, обрадовалась Элли. Перед тем как спуститься вниз, она обильно полила себя «Сапфиром», что и вызвало у Дэниела приступ аллергии.

Дэниел устремил на нее слезящиеся глаза и задумчиво произнес:

– Мне казалось, что я от нее уже избавился. Но, видимо, не долечился.

Теперь Элли убедилась: да, он учуял аромат «Сапфира», а после последнего разговора понял, что сейчас она выбрала эти духи специально.

– Так долечись, – продолжил Джеймс, – если не хочешь явиться в субботу с дюжиной запасных платков. Вряд ли Анжеле понравится, если ты перезаражаешь всех гостей!

– У меня нет никакой простуды, – спокойно проговорил Дэниел, хотя взгляд его стал ледяным. – Просто мне… – он снова чихнул и полез в карман за носовым платком, – мне надо на пару минут покинуть вас и принять таблетки. – Развернувшись к Элли, он с мрачным видом добавил: – Наверняка у Элли есть аптечка, и она подберет для меня великолепное лекарство. Ведь ты же знаешь радикальное средство от простуды, Элли?

Только этого не хватало! Она надеялась, что очередная вспышка аллергии заставит Дэниела извиниться и уйти из ресторана… Ну почему все ее коварные замыслы, связанные с этим человеком, приводят к обратным результатам?..

Дэниел встал из-за стола.

– Закажи обед, Джеймс, а мы скоро вернемся, – небрежно бросил он своему другу и, не дожидаясь протестов Элли, подхватил ее под руку, бесцеремонно поднял со стула и, сильно сжав локоть, дал понять, что раскусил ее уловки и хитрости. Снова чихнув, он преувеличенно вежливым голосом спросил: – Ведь правда, Элли? Мы не задержимся?

– Конечно, – заверила та Джеймса и Бет сквозь сжатые зубы. Интересно, останутся ли на руке синяки? Но это все потом; нельзя прямо здесь закатить сцену и расстроить сестру. Элли лучезарно улыбнулась и сказала: – Я… то есть мы скоро вернемся…

Последнее слово она произнесла уже в дверях, потому как Дэниел буквально выволок ее вон.

– Ничего не говори, – процедил он, глядя прямо перед собой. – Ни единого слова, черт бы тебя побрал!

Храня молчание, они поднялись на лифте и вошли в апартаменты Элли.

– Шагом марш в ванную! – распорядился Дэниел, быстро направляясь в гостиную. – Показывай, где она!

Округлив глаза, Элли повернулась к нему:

– Но я…

– Ни единого слова, Элли, – повторил он таким голосом, что у нее тут же отпала всякая охота спорить. – Просто укажи пальцем, где твоя ванная.

Элли молча повиновалась. Она поняла, что чаша терпения Дэниела переполнена. Одному Богу известно, что он сделает, если она заартачится. Да, но зачем ему понадобилась ванная?..

Гадать ей долго не пришлось. По-прежнему не выпуская из своей ее руку, Дэниел ворвался в ванную комнату и открыл оба крана. Неужели собирается принять душ? Тогда зачем приволок сюда ее?

Как выяснилось, душ должен был принимать вовсе не Дэниел, а она!

Даже не позволив Элли снять одежду, он втолкнул ее под струю воды. Элли сразу же промокла насквозь.

– Какого черта?.. – начала было она, но он рявкнул:

– Я тебя просил никогда не душиться «Сапфиром» в моем присутствии! – Он вытащил ее из ванны и накинул полотенце на мокрые волосы. – Но ты не послушалась. Впрочем, ты вообще предпочитаешь постоянно вступать со мной в противоречия. Господи! Ты самая сварливая девица, которую мне довелось встречать в жизни! Ты… – Внезапно он осекся и, сняв полотенце, заглянул в ее лицо. – Что такое, Элли, ты плачешь?

Только сейчас Элли поняла, что по ее щекам рекой льются слезы. Что с ней происходит? Что заставило ее разрыдаться при Дэниеле? Все яснее ясного: любовь к человеку, которого любить недопустимо. Он уже давно сделал свой выбор и женится на Анжеле. Он недосягаем для нее…

Элли подняла на него огромные изумрудные глаза.

– Я… я надушилась «Сапфиром» специально… Я хотела, чтобы ты… поскорее уехал, – захлебываясь слезами, призналась она и спрятала лицо в ладони. – Да, я хотела тебя прогнать… Я не могу… Ведь ты…

– Ну же, Элли, не стесняйся меня, – подбодрил ее Дэниел ласково, будто совсем недавно не рычал, как разъяренный лев. Он нежно обнял ее, не обращая внимания на мокрую одежду девушки, и принялся укачивать, как малого ребенка. – Я понимаю, тебе необходимо выплакаться. У тебя, видимо, много скопилось на сердце такого, что необходимо выплеснуть, да только возможности не было…

Он не ошибся: Элли уже и не помнила, когда плакала в последний раз. С какими бы проблемами ей ни приходилось сталкиваться, она всегда держала себя в руках. Уже несколько лет ей нужно было быть сильной – и во время тяжелой болезни отца, и после, когда на ее хрупкие плечи свалилась ответственность за не очень прибыльный отель. Ей не на кого было тогда опереться. Впрочем, не на кого надеяться и сейчас, но хотя бы поплакать можно себе позволить.

И Элли зарыдала так горестно, что сама испугалась, сможет ли когда-нибудь остановиться. Но тут на нее напала икота, и она рассмеялась над собственной слабостью.

Элли вытерла слезы и внезапно поняла, что они с Дэниелом уже не в ванной, а в гостиной: Дэниел сидит в кресле, а она – у него на коленях, прижавшись к его мускулистой груди.