Эти синие глаза - Мэг Кэбот

— А, — сказал Рейли Стэнтон, — лаборатория. Вам не следует забывать запирать дверь в нее, доктор Франкенштейн. Вы ведь не хотите выпустить монстра на волю, верно?

Она не смогла сразу ответить ему должным образом, язвительно и остроумно, поэтому только сказала:

— Успокойтесь, все в порядке.

После чего последовала за ним и вдохнула вечерний воздух.

Когда они добрались до замка, Бренна, не особенно высоко ценившая графа, была вынуждена признать: Гленденинг постарался на славу, чтобы придать своему дому приветливый и уютный вид. По обеим сторонам извилистой подъездной дорожки горели факелы, и пламя их ровно освещало аллею все то время, пока Рейли правил фаэтоном.

После того как они миновали въезд в замок, их встретил не Ранулл, мрачный и не слишком добросовестный слуга лорда Гленденинга, но сам его сиятельство, и выглядел он настолько приветливым и радушным, что Бренна заподозрила, что он принялся дегустировать шампанское еще до их прибытия.

— Доктор Стэнтон! — приветствовал Гленденинг.

При свете факелов Бренна заметила, что он облачился в вечерний костюм и выбрал для этого случая лучший плед, складками расположив его на плече и заколов массивной старинной булавкой, а стан его был обтянут короткой юбочкой-килтом. Серебряные пряжки на его хорошо вычищенных башмаках сверкали, и впервые Бренне довелось видеть, что его блестящие черные волосы были стянуты на затылке.

— Мисс Доннегал, — церемонно обратился он к Бренне, приветствуя ее с нескрываемой радостью, — как мило вы выглядите нынче вечером! Я так рад, что вы решили принять участие в нашем скромном торжестве.

Бренна взирала на него с опасением.

— Лорд Гленденинг, — сказала она спокойно, — благодарю вас за приглашение. Я…

Лорд Гленденинг, предложив ей руку, повел ее вперед, а Рейли Стэнтон последовал за ними, но не в большой зал, где, как ей было известно, граф обычно вкушал пищу, а в гостиную, куда на памяти Бренны никто не захаживал.

— Но что у вас здесь? — спросила удивленная Бренна, входя в любезно отворенную для нее графом дверь.

Это она узнала секундой позже.

Конечно, ей следовало бы догадаться раньше. Ей следовало бы понять, что здесь таится каверза, потому что перед камином в неудобных креслах в стиле Людовика XV восседали священник с супругой.

— Конечно, до нас доходили слухи, мисс Доннегал, что вы вернулись на остров, — сказал преподобный Маршалл, накладывая себе на тарелку печеных устриц.

— Но поскольку мы не видели вас в церкви, — миссис Маршалл деликатно приложила салфетку к губам, — мы подумали, что эти слухи ложные.

Рейли тотчас же заметил, что преподобный и его супруга имели особенность поочередно заканчивать фразу, начатую одним из них.

Рейли переводил взгляд с преподобного на его половину и обратно.

Напряжение за столом было настолько реально ощутимым, что его впору было резать ножом, как рекомендовала поговорка, или, в данном случае, старинным фамильным палашом Йена Маклауда.

Эта пара, преподобный Эндрю Маршалл и его жена, была на редкость нудной компанией. Ему доводилось встречать их пару раз, так как миссис Маршалл усиленно оказывала ему покровительство и гостеприимство, в первую очередь представив его своим многочисленным дочерям с огромными, выступающими вперед и достойными оленя зубами. К счастью, они пока не выезжали в свет, так как старшая еще не достигла шестнадцати лет…

Впрочем, это вовсе не означало, что у их матери возникали сомнения по поводу того, стоит ли их выставлять на суд нового доктора всякий раз, когда они возвращались домой из школы, а это случалось обычно по воскресеньям, когда они прибывали на пароме из Лохалша, чтобы поприсутствовать в церкви на службе своего отца.

Рейли принудил себя пару раз посетить службу вовсе не из желания поближе пообщаться с Создателем, потому что он считал, что такое общение гораздо легче установить на лоне природы, чем в здании, воздвигнутом человеческими руками, будь то даже церковь. Он приходил в церковь поближе сойтись с прихожанами и в надежде завоевать их доверие. Но ни разу во время проповеди преподобного Маршалла ему не удалось увидеть ни на одной из церковных скамей Бренну Доннегал; теперь ему было понятно почему. Она совершенно недвусмысленно избегала четы Маршаллов по причинам, которые стали ясны позже.

— И вы говорите, — продолжал преподобный Маршалл, накладывая себе на тарелку глазированную морковь, — что ваши родители знают о вашем пребывании в коттедже и о том, что вы живете там совсем одна, и одобряют это?

Бренна сдерживалась, но это давалось ей большим напряжением воли. Взгляды, которые она бросала на графа, были настолько холодны, что, казалось, способны заморозить даже отличный эль миссис Мерфи. Однако они не производили ни малейшего впечатления на графа Гленденинга, изо всех сил старавшегося быть радушным хозяином.

— Да, — отвечала Бренна преподобному, — мои родители знают о том, что я живу одна в коттедже, пока они отсутствуют.

Преподобный откашлялся, прочищая горло. Он производил это действие примерно каждые пять минут, и Рейли счел эту манеру просто несносной. Он подумывал, не стоит ли прописать преподобному пастилки от кашля.

— Но ваша бесценная матушка говорила мне нечто другое, мисс Доннегал, — заметил преподобный. — До того как она и ваш папенька покинули наши скромные берега, чтобы совершить свое великое путешествие на Дальний Восток, миссис Доннегал говорила мне, что вы отправитесь к своему дядюшке в Килкэрн, а потом вместе с ним отбудете в Лондон…

—…чтобы оставаться там до конца сезона, — подхватила миссис Маршалл.

Бренна едва прикоснулась к рагу из кролика, хотя оно было отменным.

— Мои планы, — сказала она, водя вилкой по тарелке, — изменились.

— И я бы сказал, что они изменились весьма существенно, брр, — заметил преподобный Маршалл. Это была еще одна несносная привычка, раздражавшая Рейли не меньше, чем его манера откашливаться. Он производил этот звук, когда что-то его беспокоило. — Брр! Я бы сказал, весьма серьезные изменения в планах.

— Не могу себе представить, — вступила в разговор миссис Маршалл, — что ваша матушка одобрила бы, мисс Доннегал, ваше пребывание в этом уединенном коттедже в полном одиночестве. Особенно теперь…

—…когда приближается пора наводнений, — закончил за нее преподобный Маршалл.

— Вы, конечно, не можете себе представить, чтобы я могла появиться здесь без одобрения моих родителей, — сказала Бренна, и при этом лицо ее приняло выражение полной невинности.

Причем цвет ее платья весьма способствовал ангельскому образу, потому что точно соответствовал оттенку огромных, широко распахнутых синих глаз.

— Откровенно говоря, я не знаю, что и думать, — изрек преподобный Маршалл. — Конечно, мне хотелось бы считать, что мои прихожане всегда говорят мне правду, но в вашем случае, мисс Доннегал…