Скандал - Аманда Квик

— Нет, милорд. — Дакетт многозначительно кашлянул. — Это довольно трудно объяснить, милорд. Мадам, видимо, заказала экипаж сегодня днем, после того как вы уехали в гости к лорду Гиллингему. Мне сообщили, что она отправилась навестить сестер Инглбрайт. Она отослала Робби с каретой домой и сказала, что вернется пешком, но ее все еще нет.

— Господи боже! Что за выдумки — обсуждать с приятельницами эту глупую романтическую поэзию сегодня? У нее же медовый месяц!

— Да, милорд.

Саймон ругнулся.

— Пошлите кого-нибудь в Розовый коттедж и доставьте леди домой!

Дакетт снова кашлянул в кулак.

— Сэр, боюсь, это еще не все. Робби утверждает, что на мадам было дорожное платье и она взяла с собой два довольно объемистых саквояжа.

Саймон похолодел:

— Дьявол, что вы хотите этим сказать, Дакетт?!

— Полагаю, сэр, вам следует расспросить ее горничную, Лиззи, — прямо заявил Дакетт.

— Зачем?

— Девчонка плачет у себя в комнате, и у нее, очевидно, есть записка, которую велено передать лично вам.

Саймону не потребовалось особого труда сообразить, что он, кажется, вот-вот обнаружит, что его жена сбежала на второй день после свадьбы.

— Сейчас же позовите сюда горничную, Дакетт. И распорядитесь, чтобы на конюшне приготовили Лэп Сэнга, Я собираюсь выехать через пятнадцать минут.

— Да, милорд. Позвольте мне сказать, сэр, что все в доме чрезвычайно беспокоятся за мадам. — В воздухе повис невысказанный укор. Было очевидно, что нового хозяина Сент-Клер-холла винят в том, что он нанес удар тонким чувствам мадам и вынудил ее бежать.

— Благодарю вас, Дакетт. Я сообщу об этом графине при первой же возможности.

Пусть лучше мадам, мрачно подумал Саймон, едва за Дакеттом закрылась дверь, приготовится к тому, что, когда муж ее настигнет, удары будут нанесены не только ее тонким чувствам…

Как она посмела так удрать? Она теперь принадлежит ему. Это ее затея с договором о браке. Так пусть, черт побери, теперь его выполняет!

Эмили стояла посреди крохотной гостиничной спальни, опустив свой немногочисленный багаж подле себя на пол и с трудом сдерживая слезы. Она ужасно устала, проголодалась и еще никогда в жизни не чувствовала себя такой одинокой.

Теперь ей придется провести ночь в душной комнатушке, выглядевшей так, словно ее не убирали и не проветривали годами. Она чувствовала кислый запах мужского пота, исходящий от желтоватого постельного белья.

Эмили никогда раньше не путешествовала в почтовой карете. Ее поразило неудобство такого путешествия. Она сидела, зажатая между джентльменом мощного телосложения, который всю дорогу храпел, и прыщавым юнцом, не перестававшим бросать на нее плотоядные взоры. Ей дважды пришлось воспользоваться ридикюлем, чтобы спихнуть его руку со своего колена.

Единственным утешением служило сознание того, что на следующий день она будет в Лондоне. Отец и братья, разумеется, удивятся, увидев ее, но Эмили не сомневалась, что они примут ее с распростертыми объятиями. Конечно, не очень-то хочется выслушивать, что она опять сваляла дурака, но нечего делать. Надо было слушать, что ей говорит ее семья, а не свое глупое романтическое сердце.

Эмили наклонилась и взгромоздила один из тяжелых саквояжей на кровать. Сначала самое необходимое. Она ужасно голодна, а ей следует беречь силы. Эмили решила переодеться к ужину в столовой гостиницы.

Через несколько минут она ухе нерешительно спускалась вниз, прекрасно осознавая, что леди не путешествуют в одиночку, если только не бедны до нищеты. Конечно, она напрашивается на неприятности, появляясь в столовой без сопровождения мужчины или горничной. Но что же делать? Она больше ни минуты не выдержала бы в этой ужасной спальне. А что, если ее пригласит за свой стол какая-нибудь группа путешественников, где есть леди? Ведь она теперь, в конце концов, графиня…

Первая, кого увидела Эмили, заглянув в столовую, была именно та, кого она и искала, — привлекательная, хорошо одетая молодая женщина явно благородного происхождения. Эмили вздохнула с облегчением. Сейчас она представится, объяснит, что путешествует одна, и попросит у молодой леди разрешения присоединиться к ней. Все будет прекрасно.

Посетительница сидела совсем одна у огня в маленькой немноголюдной столовой. Эмили осторожно приблизилась и вдруг заметила подозрительную красноту вокруг глаз незнакомки — явный след недавно пролитых слез… Ее крепко стиснутые руки в элегантных перчатках бессильно лежали на коленях, полускрытые складками богатого дорожного платья. Совершенно очевидно, что в эту ночь в гостинице оказалась не одна женщина с разбитым сердцем…

— Прошу прошения, мисс, — неуверенно начала Эмили. — Вижу, вы здесь одна, и я подумала, что, может быть, вы согласитесь поужинать со мной за одним столом. Меня зовут Эмили Фарингдон… — Помедлив, добавила:

— Траэрн.

Она не видела особой необходимости сообщать женщине свой недавно обретенный титул. Она всего лишь сутки как графиня и, по правде говоря, пока совсем себя ею не чувствовала.

Хорошенькая молоденькая блондинка, вряд ли старше девятнадцати, вздрогнула и подняла взгляд. А затем в ее темных влажных глазах разлилось, пожалуй, не меньшее, чем у Эмили, облегчение.

— Да, прошу вас, мисс Фарингдон-Траэрн, присоединяйтесь ко мне, — взмолилась она. — Я буду вам только благодарна. — Она лихорадочно обвела взглядом пустую комнату и добавила, понизив голос:

— Меня зовут Селеста Гамильтон.

— Рада с вами познакомиться, мисс Гамильтон. Вы направляетесь в Лондон? — Эмили села напротив своей новой приятельницы.

— Лондон? Ах, боже мой, нет. — Этот стон как будто вырвался из самого ее сердца. Она заплакала и поспешно полезла в сумочку за уже изрядно скомканным платочком. — Как бы мне хотелось, чтобы все было именно так. Ах, мисс Фарингдон-Траэрн, я так несчастна. Я совершила ужасную ошибку. Боюсь, мне предстоит бежать в Гретна-Грин.

Эмили изумилась:

— Вы бежите, чтобы обвенчаться?

— Да, — прорыдала Селеста в платочек.

— Но, мисс Гамильтон, вы же совсем одна. Не понимаю. А где же ваш будущий муж?

— Договаривается об экипаже. У нас в пути соскочило колесо. Он вот-вот явится. Сказать по правде, я даже обрадовалась поломке. Я сочла дорожное происшествие подходящим моментом, чтобы изменить свое решение.

Эмили нахмурилась:

— Но вам не удалось?

Селеста молча вытерла слезы и покачала головой:

— Невил говорит, что мы поедем дальше, как только колесо поставят на место, но границы достигнем только завтра. В любом случае я должна выйти за него, иначе моя репутация будет погублена. Что мне делать? Теперь я понимаю, что все-таки не люблю его. — Она глубоко вздохнула. — Честно говоря, он мне теперь даже не очень нравится. Он совсем не такой, как я думала. Но я привязана к нему на всю оставшуюся жизнь… А моим родителям нанесен такой удар! Ах, мисс Фарингдон-Траэрн, уж лучше умереть, чем выносить то, что меня ожидает.