Игра Хаоса - Алексей Свадковский

Стараясь не упускать инициативу, я нанес новый удар.

— Стая железных воробьев!

С механическим жужжанием глупые создания понеслись к мотыльку. Я не слишком надеялся на успех атаки, но мне нужно было отвлечь его внимание, прежде чем смогу нанести решающий удар. Мотылек тем временем успел выпить зелье лечения. Заметив летящих к нему маленьких железных созданий, он нацелил на них жезл. Взмах Активатора — и перед стаей железных воробьев возникло черное облачко, в которое с размаху и влетели глупые птички, чтобы через миг с глухим стуком упасть на землю.

Но главное было сделано: пока враг лечился и отбивался от моих воробьев, я успел призвать Птицелова. Непонятное создание больше всего было похоже на грустного карлика, чуть больше метра высотой, покрытого темно-серой шерстью. В мускулистых руках карлик сжимал короткое копье и небольшую сетку с вплетенными в нее камнями. Взглянув на маасари, Птицелов бесшумно исчез в кустарнике, устремившись к жертве.

Разделавшись с воробьями, мотылек нанес ответный удар. Звуковая волна, ударившая из его жезла, сбила меня с ног и опрокинула на спину. Я пытался зажать ладонями уши, чтобы хоть немного ослабить сводящий с ума звук. Кажется, и сам орал, пытаясь перекричать поток звука, терзавший мой мозг. В тот миг я мечтал скорее оглохнуть. А потом все внезапно стихло.

Уставившись на руки, увидел, что они в крови. Кажется, у меня лопнули барабанные перепонки. Неуклюже встав на колени, взглянул на небо — ослепительная вспышка белого пламени заполнила его, а потом навалилась темнота. Сияние мертвого солнца, кажется, это было оно. Теперь я еще и ослеп… Попытался бежать, обо что-то споткнулся, встал, снова побежал, а потом стало очень холодно. Настолько холодно, что я уже не мог шевелиться. Даже думать было больно.

Когда вернулось зрение, мотылек парил в паре шагов от меня. Кажется, он что-то говорил, но я все равно ни хрена не слышал. Вот, кажется, и все. Это конец. Как-то внезапно навалились усталость и желание быстрее с этим покончить. Я устал куда-то бежать, строить планы, даже и не пожил толком, а уже помирать пора. Жаль мальчишку: без меня он в Игре долго не протянет. Да и других я, получается, подвел. Старика ю-мари и весь его народ вместе с ним. Некому будет передать весть о них. Да и радужный камень вряд ли вновь вернется в мир несчастных сэкхеев. Было немного обидно, что погибну так глупо. Окажись я в этом месте с Книгой, полной боевых карт, и бой сложился бы по-другому.

Мотылек, видимо заметив, что я все равно его не слышу, поводил немного жезлом передо мной. Боль в ушах исчезла. И не жалко ему лечение тратить!

— Ты хорошо сражался для бескрылого.

— Ты тоже дрался достойно, маасари. Для меня было честью сражаться с тобой. Если пришла пора мне уходить, то скулить и молить о пощаде не буду. Не хочу поганить трусостью последние минуты жизни.

— Твоя кровь даст мне новые силы! — пропищал мотылек. Из его ротового отверстия выдвинулся хоботок.

И тут до меня дошло. Твою мать, да эта тварь меня живьем жрать собралась! Что было сил я задергался, пытаясь сбросить ледяные объятия, сковавшие меня. А тварь, не спеша размахивая крыльями, нацелила хоботок мне в лицо. От страха я заорал, глядя, как ко мне приближается белесое жало…

Я не сразу понял, что потом произошло. Сильный толчок бросил мотылька на меня. Подавшись вперед, он упал мне под ноги и судорожно забил крыльями по земле. Я посмотрел на него и увидел торчащее из спины древко копья. Из раны толчками била густая желтая кровь. Маасари неуклюже ворочал крылышками, а к нему не спеша ковылял Птицелов. Склонившись над умирающим игроком, он одним быстрым движением свернул ему шею, а потом, присев на корточки, наблюдал, как гаснут, теряя окраску, его крылья.

Действие замораживающего заклинания окончилось как-то неожиданно, и я, обессиленный, упал на землю рядом с Птицеловом. Ни мыслей, ни слов — ничего не было. Просто пустота. Полное опустошение. Еще миг назад я думал, что умру, а теперь я жив и смотрю на своего дохлого врага. Невероятно!

Сильно захотелось курить. Порывшись в сумке, я нашел две сигары и с трудом, трясущимися руками, зажег одну, а вторую, непонятно зачем, протянул Птицелову, который также, не раздумывая, засунул ее в рот и принялся жевать. Я курил, он жевал, мотылек остывал, а листья и трава вокруг тихо шелестели. Я не знаю, сколько мы так сидели: может быть, миг, а может быть — вечность.

— Спасибо, — зачем-то сказал я Птицелову. Карты не говорят и не думают. Они — лишь инструменты в руках игроков — так нас учили в Школе испытаний.

Сплюнув на землю, карлик долго смотрел на желтый от табака плевок, а потом… ответил:

— Пожалуйста.

Если бы со мной заговорили кусты или моя недокуренная сигара, выпавшая изо рта, наверное, я бы и то меньше удивился. Все еще не до конца понимая, что вокруг творится, я тупо спросил:

— А ты разве умеешь говорить?

Карлик, меланхолично продолжая жевать, негромко ответил:

— Раньше не мог, а теперь могу.

«Я все-таки спятил, — решил я про себя. — Наверное, у меня контузия после звуковой волны или еще какое расстройство…» Но на всякий случай еще раз сказал:

— Спасибо, Птицелов.

Карлик, перестав жевать, наконец соизволил на меня взглянуть.

— Я не птицелов, а Глуум.

Ну Глуум так Глуум. Не буду спорить с собственной больной башкой: ей и так сегодня немало досталось. Все еще трясущимися от волнения руками я быстро обшарил труп мотылька. Вещей у него было немного: небольшой поясной кошель на шесть карманов и погасший Медальон, на котором я увидел шестнадцать заполненных ступеней. Не понял? Как такое возможно? Я же сам видел, что у него их было шесть! Откуда взялись еще десять?

И тут до меня стало доходить. Твою же мать! Этот ублюдок был наверняка сильным менталом, может, еще и зелья усиления выпил. Он же все время дурил мне голову, заставляя видеть то, что он хотел. Я с ненавистью плюнул на поверженного врага. Вот же тварь! Мало того что в два раза сильнее меня был, так еще и поиздеваться решил, сожрать живьем, послушать, как я вопить буду! Это тебя, гад, и подвело: прихлопнул бы меня сразу, без затей, и был бы жив. А теперь я буду жить, а твои карты послужат мне в боях!

— Книга, получить!

Объединив Книги, я окинул взглядом место прошедшей схватки. Помятые кусты, взрыхленная под ударами заклинаний земля. Пора убираться отсюда, пока арена сама не свернулась, выкидывая выжившего игрока назад в мир, откуда он пришел. Это делалось для того, чтобы победители не сидели на аренах месяцами, затягивая раны и отращивая конечности, потерянные в поединках.

— Покинуть арену!

Арена исчезла, но Мир водопадов не появился. Меня охватила сладкая истома, перешедшая в невероятный восторг. Я расту, я ширюсь, я возвышаюсь! Я — частица, плывущая в океане силы! Я — поток света, пронзающий Вселенную! Счастье, восторг: нет слов, чтобы описать то, что я чувствовал в тот миг. Мой Медальон игрока полыхал у меня перед глазами, и я увидел, как еще одна ступень наполнилась светом. Я возвысился! Схватка в Черных песках, смерть хозяйки Блуждающего острова, а теперь еще и убийство игрока, превосходившего меня уровнем в два раза, — это дало мне достаточно эмбиента, чтобы подняться на новую ступень.