Лилит - Джордж Макдональд

Она нежно посмотрела на меня и спрятала лицо в ладонях Но я заметил, как сверкнули ее глаза за поволокой нежности и не поверил ей. Она старалась показаться беззащитной и поработить меня или околдовать.

– Прекрасная принцесса, – сказал я, – как случилось, что я нашел вас в таком ужасном состоянии?

– Есть вещи, которые я объяснить не смогу, – ответила она, – до тех пор, пока вы не будете в состоянии их понять – а это произойдет лишь тогда, когда ваша любовь станет совершенной. Есть много вещей, настолько скрытых от вас, что вам не стоит даже стремиться их узнать; но на любой вопрос, который вы зададите, я как-нибудь найду ответ.

Я отправилась навестить часть своих владений, захваченных дикими карликами, сильными и жестокими, врагами закона и порядка, сторонящихся любого прогресса… злой народ. Я отправилась одна, ничего не опасаясь, не испытывая ни малейшей необходимости принять какие-то меры предосторожности. Я не знала, что за горячим потоком, рядом с которым вы меня нашли, некая женщина, конечно, не такая сильная, как я, не бессмертная, произнесла надо мной то, что вы называете заклинанием, которое только и может, что сделать недвижимым живое и все прочее, но находится много выше понимания смертных, тех, что используют эту силу. Я продолжила свое путешествие, дошла до потока, перепрыгнула через него…

Тень замешательства проскользнула по ее лицу. Запнувшись на минутку, она продолжала:

– Вы знаете ведь, что кое-где он не шире нескольких шагов! Но, когда я уже сделала это, смутное сомнение объяло меня холодом. Я, наконец, сообразила, чем может грозить мне этот наговор, и поняла, какой эффект может он произвести. Собравшись с последними силами, я доплелась до леса – и с тех пор ничего больше я не могу вспомнить, до тех самых пор, когда я увидела вас спящим и этого ужасного червя у вашей шеи. Я подползла к вам, отбросила прочь чудовище и прикоснулась губами к вашей ране. Вы начали просыпаться, и я забралась обратно в листья.

Она поднялась, ее глаза сверкали так, как никогда не сверкают человеческие глаза, и воздела руки над головой.

– Все, что вы сделали для меня, вернется к вам сторицей! – воскликнула она. – Я вознагражу вас так, как ни одна женщина не смогла бы! Моя сила, моя красота, моя любовь теперь ваша – примите ее!

Она бросилась передо мной на колени, обняла меня за ноги и снизу вверх посмотрела мне в лицо.

И тут впервые я заметил на ее левой руке большую грубую перчатку. И я увидел под ней каким-то внутренним зрением шерсть и когти, но тем не менее я знал, что рука, хорошо укутана – может, потому, что сильно покалечена. Я взглянул на другую: милая женская ручка, совершенно обычная… И я почувствовал, что, если я буду хоть чуть-чуть меньше ненавидеть, то полюблю.

Она стала подниматься. Я сидел ни жив ни мертв, не поднимая глаз.

«Может быть, мне она сказала правду!» – произнесло во мне мое тщеславие. И в это мгновение я испытывал страшный соблазн возлюбить неправду.

Скорее какой-то запах, чем простая и благородная пульсация воздуха, окутал меня. Я поднял глаза…

Она стояла передо мной, выпрямившись и помахивая надо мной своими прекрасными руками самым колдовским образом.

Ужасающий рев снова заставил мое сердце запрыгать по своей клетке. Гипс затрясся так, словно его кто-то расшатывал нарочно. Принцесса тоже заметно тряслась.

– Мое вино слишком сильно на вас подействовало! – произнесла она дрожащим голосом. – Я не должна оставлять вас на этом сквозняке! Идите и поспите немного, и, когда проснетесь, просите меня обо всем, что может доставить вам радость. Я пойду с вами. Идемте же.

Когда мы уже поднимались по лестнице, она сказала:

– Меня не удивляет, что этот рев вас напугал! Должна сознаться, он напугал и меня: на секунду я подумала, что она вырвалась. Но это невозможно.

Однако отчего-то мне показалось (не могу сказать почему именно), что это рычала белая леопардиха, и обращалась она ко мне, а не к принцессе.

Улыбнувшись, она оставила меня у двери моей комнаты, но когда она отворачивалась, я прочитал на ее лице тревогу.

Я бросился на кровать и стал обдумывать про себя ту сказку, которую она мне рассказала. Она забылась, и одно необдуманное слово устранило одно затруднение, которое касалось тех обстоятельств, при которых я обнаружил ее в лесу. Это леопардиха прыгала через поток, а принцесса лежала на берегу ничком. Горячий поток расколдовал ее! Но ее собственное описание цели ее путешествия обнаружило надвигающуюся опасность для малюток – я спасу их жизни от этого чудовища!

Добравшись в своих рассуждениях до этого умозаключения, я заснул. Должно быть, чудесное вино не было настолько невинным, как казалось.

Когда я открыл глаза, была ночь. Лампа, подвешенная под потолком, заливала комнату ярким мягким светом. Восхитительная слабость окутывала меня. Мне казалось, я плыву где-то далеко от земли по поверхности сумрачного моря. Жизнь казалась приятной, я не чувствовал боли. Ну конечно, я же умер!

Не болит! – ах, что за смертная боль пронзила меня! Что за тошнотворное жало! Оно жалит прямо в сердце! И снова! Какая резкая, и какая же тошнотворная! Я не мог поднять руку, чтобы положить ее на сердце, что-то держало ее!

Боль прошла, но все мое тело казалось парализованным. Что-то злое было надо мной, я боролся с чем-то омерзительным. Я сражался, но не мог выиграть битву. Моя воля прилагала отчаянные усилия, чтобы заявить о себе, но напрасно. Затем я начал чувствовать чью-то мягкую руку, прижимающую мою голову к подушке, и почувствовал что-то тяжелое и живое, лежащее поперек меня.

Дышать стало свободнее, я больше не чувствовал на себе чьего-то веса; я открыл глаза.

Принцесса стояла надо мной на кровати и с видом лунатика озиралась по сторонам. Ее большие глаза были чистыми и спокойными. Ее рот выглядел так, словно она только что удовлетворила свою страсть; она вытерла с него красную полоску.

Она поймала мой взгляд, соскользнула прочь и набросила мне на глаза платок, который был у нее в руке; я почувствовал, как глаза словно полоснули ножом и на секунду или две я ослеп.

Я услышал глухой низкий звук, словно где-то рядом приземлился на мягкие лапы большой зверь. Я открыл глаза и увидел, как покачивается, исчезая за полуоткрытой дверью, длинный хвост. Я бросился за ним.

Это создание куда-то уже исчезло. Я бросился вниз по лестнице в гипсовую комнату. Луна стояла высоко, и это место было залито слабым лунным отражением солнечного света. Принцессы здесь не было. Я должен был ее найти – в ее присутствии я мог себя защитить, а без нее – нет! Я был для нее домашним животным, которое ее кормило, источником человеческой крови для одержимого! Она оказывала мне знаки внимания затем, чтобы было проще меня использовать! Когда мои глаза открыты, я не боюсь ее, но рано или поздно они закроются, и придет она! Я не видел ее, но мне казалось, что она повсюду, но где-то же она должна быть – должна дожидаться меня в каком-нибудь закоулке сна! Только когда мои глаза видели ее рядом, я мог чувствовать себя в безопасности.