История географических карт - Ллойд Арнольд Браун

Для большинства христиан Крестовые походы (1096–1270) представляли собой предоставленную Богом возможность освободить Святую землю от власти неверных. Для картографии как науки они послужили первым шагом к расширению обитаемого мира. Богатства так называемых Индий – Китая и Индии, – о которых прежде ходили только слухи, стали достоверным фактом. «Если вспомнить, что миссионеры, подобные Плано Карпини, и купцы, такие как венецианцы Поло, прошли по суше от Акры до Пекина или обогнули морем Южную Азию от Басры до Кантона, то можно понять, что около 1300 г. произошло открытие Азии – столь же потрясающее и новое, как открытие Америки Колумбом два века спустя».

Множество событий привели к пересмотру карты мира. Началом послужило вторжение в Западную Европу варварских орд. Варвары пришли с севера завоевывать и грабить – и остались, чтобы стать воинственными защитниками христианской веры. Они принесли с собой кровь викингов; их бесстрашные глаза способны были видеть, а знаний и опыта было вполне достаточно, чтобы без опасений плавать на большие расстояния. Они проникли в христианский мир и пропитали его собой. Они оживили христианство. Церковь, в свою очередь, стремясь обуздать новообращенных варваров и направить их энергию, приспособила к ним свое учение.

Необходимо было произвести в воине-мирянине духовный переворот, поднять и освятить его низменные инстинкты, дать ему идеал и благородную цель, за которую можно сражаться. Решением этой задачи и стали Крестовые походы – крупномасштабное исправительное паломничество с оружием в руках, «с единственной дополнительной целью – завоевать объект паломничества». Рыцарство учило мирянина защищать правых, но целью Крестового похода была борьба с неправдой, с тем, что «неверные владеют Гробом Господним». Крестоносцы представляли наиболее решительную часть рыцарства. Для большинства людей религиозный мотив Крестовых походов был единственным. Массы, проникнутые духом учения «возрожденцев», готовы были сражаться насмерть за освобождение города Иерусалима и Гроба Господня. Голод и эпидемия чумы 1094–1095 гг. добавили Первому крестовому походу участников, так что «неудивительно, что поток эмигрантов потянулся на Восток, так же как в современные времена потянулся бы к новооткрытым золотым россыпям. Этот поток нес в своих мутных водах множество отверженных – бродяг и банкротов, маркитанток и мелочных торговцев, беглых монахов и злодеев; в нем так же быстро образовывались пестрые группировки, так же кипела жизнь, так же соседствовали роскошь и нищета. Все было очень похоже на золотую лихорадку наших дней». Палестина стала своего рода средневековым Ботани-Бей, куда в наказание ссылали головорезов.

Церковь, как обычно, готова была благословить любые средства, если они способствовали достижению высшей цели; на тот момент целью являлось распространение христианства по всему обитаемому миру силой оружия. Вселенская церковь, которая со временем непременно будет править в Святой земле, воспринималась как своего рода империя. Вопрос заключался в том, как доставить воинство на Восток и как после этого снабжать его всем необходимым. Прежде чем начать Крестовый поход, следовало провести военную разведку пути в Египет; к ежегодному пасхальному наплыву в Святую землю пилигримов, жаждущих искупаться в Иордане, сорвать пальмовую ветвь и увидеть чудо схождения Благодатного огня у Гроба Господня, были составлены и изготовлены в больших количествах путеводители. Однако всего этого было мало. Несмотря на тщательное планирование и подготовку, папа Урбан II вынужден был прибегнуть к посторонней помощи. При этом он ввел в игру силу, которая вскоре превратила Крестовые походы из чисто религиозного предприятия в большой бизнес. Именно эта сила заставила порочное папство призывать к Крестовым походам когда надо и не надо. Эта сила – страсть к наживе.

В сентябре 1096 г. его святейшество умолил генуэзцев «пойти с галерами на Восток, чтобы освободить путь к Гробу Господню». Предчувствуя в этом деле серьезную выгоду, итальянцы согласились. В назначенный срок они перевезли армию численностью по крайней мере 150 000 человек, а скорее вдвое больше, из южных портов Франции на восточное побережье Средиземного моря. На протяжении всего Первого крестового похода их суда курсировали вдоль побережья Сирии, перевозя оружие и продовольствие для воинов Преста. Они смогли также помочь при осаде Антиохии и Иерусалима. Поначалу это было всего лишь удобным решением транспортной проблемы, но с течением времени новые христианские государства Восточного Средиземноморья все больше и больше зависели от морских и торговых держав. Происходящим, кроме Генуи, заинтересовались Пиза и Венеция, но уже с чисто коммерческой позиции. Цена Крестового похода резко возросла.

Генуэзские корабли в 1099 г. были под Яффой, и в том же году Дагоберт, архиепископ Пизанский, возглавил флот, который вышел из его родного порта к Святой земле. В следующем, 1100 году венецианский флот из 200 кораблей бросил якоря в порту Яффы и предложил помощь в обмен на освобождение от всех пошлин и третью часть добычи в тех городах, которые будут захвачены с их помощью. После этого каждый год итальянцам даровались все новые привилегии, а они требовали все больших уступок в обмен на припасы и осадную артиллерию. Они получили прибрежные земли, свободные от любых налогов. Там, за крепкими стенами, устроили магазины, склады и процветающие базары, организовали независимую полицию и другие гражданские институты. Торговля шла настолько оживленно, прибыли были столь высоки, что вскоре торговлей начали заниматься и госпитальеры, и тамплиеры, и даже обычные паломники. Священные гробницы оказались почти заброшены, а главным интересом европейцев на Востоке стала торговля. «К моменту начала Второго крестового похода в дело вступили города Прованса, такие как Марсель и Барселона. На восточной торговле наживалась вся католическая Европа, имевшая выход к Средиземному морю». В 1124 г. венецианцы помогли регенту Евстахию взять Тир в обмен на некоторые привилегии, освобождение от налогов, передачу четверти города Иерусалима в безусловную собственность, бани и хлебопекарные печи в Акре; в самом Тире – треть города с пригородами, собственный суд и собственную церковь. Владения венецианцев в Палестине, наряду с владениями генуэзцев, образовали посреди феодальных королевств что-то вроде привилегированных торговых республик. В правление папы Иннокентия III весной 1200 г. началось планирование Четвертого крестового похода в Египет, который на тот момент являлся центром мусульманского могущества. В следующем году в Венецию направились послы для переговоров о перевозке в Египет войск. Для венецианцев это предложение было выгодно как никогда. Из Египта они получили бы удобный доступ к Красному морю, богатствам Индии и торговым путям Индийского океана. Однако они не позволили себе увлечься. Они пообещали помощь и корабли, за что потребовали 85 000 марок и половину завоеваний крестоносцев. Этот Крестовый поход так никогда и не достиг Египта, но, надо отметить, не по вине венецианцев.

В то время как в Средиземноморье пышным цветом цвели торговля и политические интриги, Генуя и Венеция искали новые рынки для восточных товаров, исправно поступавших на их торговые склады. Из Венеции был проложен великий торговый путь на север через перевал Бреннер и дальше вверх по Рейну до Брюгге. Вдоль этого пути – в Ломбардии, Германии и Фландрии – возникли и расцвели великие средневековые города, возникло городское самоуправление. Там торговля востока и юга Европы соприкоснулась с разветвленной торговой сетью северного Ганзейского союза. Обитаемый мир быстро расширился до Балтики и Северного моря.