100 дней в кровавом аду. Будапешт - "дунайский Сталинград"? - Андрей Васильченко

«Самой опасной, но в то же время самой успешной операцией в моей жизни была кража у немцев туш свиней. Это я делал с некоторыми из наших мальчиков, чтобы хоть как-то накормить голодных солдат», — вспоминал после войны старший штабной вахмистр 12-й резервной дивизии, которая застряла в Буде. К концу января в городе закончились почти все запасы продовольствия. Единственной пищей для горожан являлась морковь и конина. Но даже эту пищу было получить не очень просто. В течение последних недель осады солдаты по нескольку дней не ели и жутко голодали.

Всего же за время осады в Будапешт было доставлено 1975 тонн грузов, 417 из которых было привезено венгерскими летчиками. Специальные «грузовые» бомбы имели красный купол парашюта, если в них находились боеприпасы, и белый, если — продовольствие. В последние дни осады над городом было сброшено около 1000 «грузовых» бомб, но редко когда они приземлялись в специально выделенном для этого месте. Многие из подобных грузов относились потоками воздуха на те территории, которые уже были заняты советскими частями. Так как подобные акции проводились ночью, то наутро начинались усердные поиски грузовых контейнеров. Несмотря на угрозу расстрела, большинство из подобных грузов почти тут же расхищалось местным населением.

Немецкий солдат охраняет импровизированный склад с припасами

В советских мемуарах есть такие строки: «Пробирался он с автоматчиком по только что отбитому у немцев переулку. Горел угловой дом с какими-то мифологическими скульптурами в нишах. Танки прошли вперед, и переулок курился аспидным дымом. Тяжелая, инкрустированная металлом дверь парадного входа, сорванная с петель и покореженная, вдруг вовсе обрушилась на тротуар и загородила дорогу. Откуда-то из дыма выскочила женщина. Наткнувшись на Агибалова, она отшатнулась. Он подозвал ее на немецком языке. Она испуганно приблизилась, немолодая, в темном пальто, темном платке, туго повязанном на голове; с отчаянием и любопытством, то и дело озираясь, рассматривала его форму. Потом выронила:

— Wann wird es schon zu Ende sein?

Агибалов понял, ответил, мобилизуя весь свой запас немецкого:

— Es ist schon nicht lange zu warten. Keine Angst. Wir werden ihnen nicht Boses tun.

Тогда женщина вдруг потянула его за рукав и торопливо заговорила:

— Спасите одну даму, актрису. Вы знаете, может быть, видели или слышали, есть такая актриса — Франческа Гааль. Она уже три недели живет в подвале.

Агибалов рассказал, что, выслушав это сообщение, он даже оглянулся — нет ли рядом кого из друзей-краснозвездовцев, не подослал ли кто эту женщину, чтобы его разыграть. «Ей-богу, я подумал, не твоя ли работа. Я ведь знал, что ты должен приехать, думаю — уже действует, негодяй, где-то здесь, неподалеку». Потом он погасил эту мысль, как вспышку клинической шизофрении. Он вместе с автоматчиком пошел за женщиной во двор горящего дома. Там, возле темной пристройки, зиял узкий проход в подвал. Они спустились на несколько ступенек вниз, открыли дверь. В кромешной тьме слышалось тяжелое дыхание и неясный шорох. Женщина что-то крикнула, что именно — он не помнит. Спустя минуту в дверях показалась какая-то фигура. Уже вчетвером они выбрались по ступеням на свет божий, и тут он увидел маленькую женщину рядом с той, что привела его сюда. Женщина эта была в лыжных мешковатых брюках и какой-то теплой куртке. Лицо ее было замурзано испачкано то ли сажей, то ли углем. А может быть, это черные тени пляшущего пожара легли ей на щеки».

В те дни гражданскому населению приходилось несладко. Из-за недостатка топлива и постоянных артиллерийских обстрелов распределения запасов пищи почти не проводилось. К тому же некоторые контейнеры имели весьма странное содержание. В одних можно было найти Железные кресты, в других желтые флажки с изображением черепа и костей — такими обычно маркировали места, куда попадали неразорвавшиеся снаряды. Но в итоге большинство контейнеров становились трофеем для красноармейцев. Рыцарский крест, которым был заочно награжден Пфеффер-Вильденбрух, сбрасывался в контейнере несколько раз. Лишь после третьей грузовой бомбардировки награда была доставлена эсэсовцу.

Советские и румынские части

Осаждавшие Будапешт советские и румынские части являли собой весьма странную картину. Еще недавно румынская армия была противником советских войск, но вот румыны стали союзниками СССР. Кроме того, надо обратить внимание читателя на некоторые специфические особенности, присущие советской стратегии ведения войны. Советское командование всегда усиливало подразделения, которые атаковали позиции противника на основном направлении. В то же самое время остальные части могли быть весьма слабо укомплектованными. При этом степень усиления наступающих частей могла быть разной. Им могли придаваться танковые, кавалерийские, механизированные, стрелковые и гвардейские корпуса. Здесь служили очень грамотные солдаты, так сказать, элита Красной Армии, в то время как в других частях могли нести службу юнцы и уже весьма не молодые люди, которые имели слабую военную подготовку. Почти сразу же после освобождения определенной территории Советского Союза мужское население, проживавшее на ней, попадало под мобилизацию. То же самое касалось лагерей военнопленных, откуда вопреки широко распространенному мнению направлялись не в ГУЛАГ, а в состав действующих частей. У бывших пленных фактически не было времени, чтобы даже перевести дух. Поэтому нет ничего удивительного в том, что только 160 из 960 советских солдат, взятых в плен в ноябре — декабре 1944 года частями 1-й венгерской танковой дивизии, попали в плен в первый раз. Приблизительно половина из оставшихся, то есть около 400 человек, уже побывали в плену один раз, а для других 400 солдат это пленение было третьим по счету. По данным немецкого абвера, в составе советских войск, наносивших удар по позициям группы армий «Юг», действовало около 15 дивизий, которые были сформированы на освобожденных от немцев территориях. Боевой дух в этих дивизиях можно было бы назвать высоким только с большой натяжкой. Не случайно военнослужащих этих формирований насмешливо назвали «западниками», «бандеровцами» и «молдаванами». В некоторых из полков было много случаев, когда солдат по обвинению в трусости накануне наступления расстреливали перед строем. Даже самые небольшие проступки теперь карались 10 годами лагерей, что, впрочем, можно было искупить 3-месячным пребыванием в штрафных ротах или штрафных батальонах (в зависимости от военного звания провинившегося). Шансы на выживание в этих частях были весьма невелики. Большинство советских солдат, перешедших на сторону противника, при допросе показывали немецким офицерам, что единственной причиной их перехода было желание выжить.

Чтобы повысить боеспособность частей, советское командование разрешило распределять перед атакой в небольших количествах спирт («фронтовые 100 грамм»). К сожалению, даже в те дни не была изжита практика «заградительных отрядов». Нередко отступавшие части рисковали попасть под огонь собственной же артиллерии.