Дневник новой русской - 2. Взрослые игры - Елена Колина

Дальше Пойманный Мужчина под благовидным предлогом собирается уходить, а я преданно смотрю на него, полная робкого счастливого ожидания, как будто я Тигра и надеюсь, что Кролик возьмет меня с собой на прогулку.

Вечером ко мне пришел Никита, неожиданно. То есть пришел неожиданно, позвонил — я внизу, сейчас зайду, нужно поговорить. А то, о чем он хочет поговорить со мной, своим старым другом, очень даже ожиданно.

Мы с Никитой когда-то давно очень дружили. Дружили отдельно, без Алены. И он очень любил подробно рассказывать мне о своих любовных делах. А потом, когда у них с Аленой уже была семья, мы с ним больше никогда не обсуждали его романы, потому что никаких романов не было. И мы с Никитой перестали быть друзьями, а стали родственниками. А сейчас, когда Никитин роман с Валерией закончился, ему хочется с кем-нибудь все это пообсуждать, вот он и вспомнил, что мы когда-то были друзьями, и пришел поговорить.

Мы уселись на кухне. Я прикрыла глаза и зевнула. Сейчас Никита скажет: «Слушай, меня так достала эта Валерия…»

Скажет, что постоянное присутствие Валерии его раздражало, и он понял — ему не нужна чужая Валерия, а нужна только своя Алена. А я уже и так все знаю от Алены. Знаю, что наш Хитрый Психологический План им. одной девочки удался.

— Я решил уйти… — сказал Никита.

— Ты же только что пришел, — удивилась я, — давай хотя бы чаю попьем…

— Я окончательно решил уйти от Алены! — торжественно повторил Никита и задумался.

Стыдно признаваться в этом, но первое, что я подумала, — как это ужасно, я теряю друзей! И только затем я подумала: «Бедная, бедная Алена!»

В это было невозможно поверить! Оказывается, пока мы с Аленой считали, что наш план так хорошо работает, план действительно работал, — но только против нас.

Никита был влюблен. Влюблен и очень счастлив, что Валерия все время находится рядом с ним. Ему нравилось втроем сидеть дома и смотреть телевизор, втроем ходить в театр и ездить на дачу. И в общем-то это не противоречило нашему плану.

— Помнишь, ты говорила про кризис среднего возраста? Я думаю, у меня, конечно, кризис, — с печальной важностью сказал Никита. — Лерочка… Она в нашем классе была самая красивая. Она такая…

Какая?.. Наверное, он видел ее другими глазами.

А вот дальше все пошло не по плану.

Никита почему-то не понял, что Валерия дура, как было в истории одной девочки из Муриного класса. Мало того, он не заметил, что самая красивая девочка Лерочка превратилась в хищную охотницу за чужими мужьями. И нисколько его не раздражал чужой человек дома. Наоборот, чем больше Валерия была рядом, тем больше Никита ее любил.

— Ну и что дальше? — недоброжелательно спросила я.

— Дальше? А что дальше?.. Все так хорошо устроилось, и Валерия с Аленой подружились…

— Никита, ты сошел с ума? — спросила я. — Ты что, собирался жить так всегда?!.

— А что? — удивился Никита. — Ну, некоторое время можно было бы так пожить… Алена же сама ее все время звала, я вообще тут ни при чем. Мужчина может любить и жену, и любовницу, это нормально…

— Ну хорошо, и что же дальше? — еще более недоброжелательно спросила я.

— Дальше начались всякие сложности…

Да, дальше начались сложности. Мы думали, что Алена — режиссер этой сцены, а я помощник режиссера, но бедная Алена оказалась всего лишь статистом, а я… я больше никогда не буду принимать участие в сомнительных планах! Пока мы с Аленой наивно считали, что Никита начал раздражаться на постоянное присутствие Валерии, между Никитой и Валерией происходили крайне драматические события.

— Валерия сказала, что я должен принять решение — или она, или Алена. Что если я прямо сейчас к ней не уйду, то уже никогда не уйду.

Я молчала. Ну что же, так — значит, так…

Никита вдруг заторопился домой.

— На Новый год поедешь с нами на дачу. Мура тоже поедет. Будем на лыжах кататься.

— Никита… мы с тобой, конечно, всегда останемся друзьями, но… я лучше в Новый год буду с Аленой.

— С Аленой? — удивился Никита. — Так Алена тоже поедет…

Оказалось, я не поняла. Никита не любит, когда на него давят. Никита не любит, когда его заставляют принять решение. Никита все свои решения принимает сам. Поэтому Никита твердо сказал Валерии, что он принял решение: пусть пока остается все как есть.

— Ты же знаешь, я никому не позволяю на меня давить, — сказал Никита.

Я кивнула. Действительно, на Никиту еще никогда никто не давил, кроме его мамы, а потом Алены.

— А Валерия ушла от меня в другую фирму.

— Там что, директор неженатый? — спросила я.

— Откуда ты знаешь? — удивился Никита и с облегчением добавил: — А я ее так любил…

В прихожей мы с Никитой перестали быть друзьями и опять стали родственниками.

— Мы с Мурой не хотим на дачу…

— Я сказал, поедете.

Жаль, что я не могу все это обсудить с Аленой.

Говорят, что труднее всего раскрыть преступление, когда действует непрофессионал. Потому что действия профессионала поддаются логике, а действия любителя преступлений хаотичны и их нельзя просчитать.

В связи с этим у меня одно замечание и один вопрос.

Замечание такое: Никита никогда не изменял Алене, так что он, конечно, типичный любитель. Я не виновата, что наш Хитрый Психологический План прекрасно работал против нас, просто Никитины действия не поддавались никакой моей логике.

А вопрос у меня к автору плана, одной девочке из Муриного класса.

— Катька, — спросила бы ее я, — правда же, дело совсем не в том, что Никита слабовольный человек? Правда же, дело не в том, что он просто испугался менять свою жизнь? Правда же, он просто любит Алену?

— А зачем об этом думать? — ответила бы Катька. — Пусть это останется его личным делом.

Думаю, Катька права. Все имеют право на свои личные дела, Никита тоже.

2 января, суббота

Сегодня, 2 января, решающий день: последняя возможность для Муры стать леди.

Если бы месяц назад я неизвестно из каких соображений не забрала на проверку Мурин дневник, Мура никогда бы не стала леди. В дневнике учительница по истории описала такую историю:

«— Представьте, что я Черчилль, — сказала учительница. — И спрашивайте меня о чем хотите.

— Ну и зачем вы, Черчилль, ходили в крестовые походы? — строго спросила учительницу Мура».

И зачем мне было это читать? Мне нельзя нервничать, я — мать.