Фэнтези на мою голову! - Мэй Кин

class="p1">— Ч-что с моим лицом? — Я заламываю бровь и непонимающе хмурюсь.

Вроде бы в зеркало сегодня смотрела и ничего необычного не заметила. Да и ощущения вроде бы обычные.

Тогда, что с моим лицом не так?!

Ох-х, вот умеет же он поставить в неловкую и совершенно глупую ситуацию!

— Ты слишком эмоционально реагируешь. Тем самым явно изображаешь то или иное чувство. Стоит собеседнику с тобой заговорить, и ты не задумываясь выдашь все свои мысли. Такое качество недопустимо для некроманта.

Я изумленно хлопаю глазами, а затем недовольно поджимаю губы.

Неужели я виновата, что не умею быть отмороженной? О, или еще лучше - роботом!

Да, возможно, я в какой-то мере могу быть чрезмерно эмоциональной. Но лицо - это совершенно другое. Разве могу я запретить своим чувствам скрываться внутри меня? Разве можно их просто запереть и оставить лишь непроницаемую маску снаружи?

— И ты снова это делаешь, — с нескрываемой укоризной произносит он, недовольно качнув головой, и усмехается.

Я еще больше хмурюсь.

Да, черт возьми! Я снова это делаю! Потому что я чувствительный человек, который не привык скрывать своих эмоций, несмотря на проживание в детдоме! Это, как если бы я была лицемером. Но я не такая. Я привыкла выражать свои чувства, не таясь. Привыкла говорить так, как думаю. А не так, как говорят окружающие или кто-либо ещё. Всё потому, что я не привыкла скрывать своё истинное я! Да и зачем?.. Ведь я такая, какая есть! И менять ничего не собираюсь! Меня лично все устраивает. К тому же в любых правилах бывают исключения. А это значит, что? Правильно! Что я стану этим самым исключением! К тому же тот факт, что я стала некромантом уже вроде как исключение. По все пунктам и правилам – я просто не могла им стать. Но ведь стала…почему-то.

Поэтому поразмышляв над его словами, уже в следующую секунду я принимаю воинственный вид и саркастично произношу:

— Извините, но, думаю, дорасти до такого уровня бесчувственной глыбы льда, как у вас – у меня всё равно не получится. Уж больно разный у нас с вами менталитет. А значит я останусь такой, какая я есть.

Он опасливо щурится, глядя на меня и…улыбается, хмыкнув. После чего неожиданно делает шаг вперёд, оказавшись ближе.

— Но, кто сказал, что я бесчувственная глыба льда, как вы выразились? — Он едва склоняет голову набок, вздернув бровь; уголок губ приподнят вверх, в насмешке, а в глазах неподдельный интерес. — Если я не проявляю излишних эмоций, не реагирую на каждое действие и слово столь явно, то это вовсе не означает, что я лишён каких-либо чувств, Виктория.

— М-да? — с сомнением спрашиваю я, усмехнувшись, заглянув прямо в его глаза.

Я всегда хорошо разбиралась в людях. Однако этот мужчина, признаться, не поддается моим способностям, оставаясь для меня непробиваемой загадкой. Словно комната с потайными ходами.

— Очень трудно составить какое-либо впечатление о человеке, который практически все время изображает статую, — в конец осмелев, произношу свои мысли вслух.

Его губы растягиваются в неоднозначной ухмылке. Только неопределённое выражение лица тут же сменяется маской холодной отстранённости.

— Эмоции – важная составляющая человека. С помощью них можно читать своего рода мысли. Видеть, о чем размышляет человек, как относится к тому или иному высказыванию. Именно эмоции – уязвимое место каждого из нас. Поскольку они без слов идеально передают противнику практически всю информацию.

— Признайтесь, мистер Сай. Вы не просто учите нас. Вы готовите нас к войне? — Я растягиваю губы в лёгкой наивной улыбке, не сводя пристального взгляда с мужчины.

Его глаза кажутся невероятным омутом, чертогом, который стоит переступить даже на малую долю секунды и выхода, чтобы вернуться обратно уже не найти.

Да и захочется ли его искать в итоге?..

Интересный вопрос.

— Даже, если и так, — нарочито медленно, словно дразня меня, протягивает он. — То вы, Виктория, вряд ли смогли бы пополнить наши ряды. — Очередная ухмылка на его лице говорит сама за себя.

Он не просто презирает меня. В какой-то степени (и я не знаю в какой), он ненавидит меня и даже не пытается этого скрыть.

Но почему, черт возьми?!

Что особенного было в его жизни, что он так кидается на незнакомок? Или это только на меня такая реакция? Если так, то такая «любовь» к моей персоне порядком выводит из себя!

Удивительно. Но меня всегда все любили. Не знаю природный магнетизм это или же особый шарм, однако факт. А он…

Просто немыслимо так относиться к человеку, совершенно не зная его!

Обидно, чёрт возьми!

Я незаметно трясу головой, перестав задаваться вопросами, ответы на которые у меня вряд ли будут, по крайне мере сейчас.

— По-моему, вы хотели меня чему-то учить? Ну так учите, а не высказывайте свои мысли вслух, мистер декан, — скрестив руки на груди, ровным тоном произношу я, перестав изображать какие-либо эмоции. Что даётся мне, ой, как трудно. Поскольку насмешливый взгляд синих глаз опаляет душу, заставляя сердце в очередной раз биться в нервных конвульсиях!

— Что ж, начнём с осанки, — тоном великого учителя произносит он и, взяв несколько книг со скамьи, снова водружает их мне в руки.

— Ну, а с осанкой моей, что не так? — Всё же не выдерживаю я, и вся гамма негодования и возмущения вновь оседает на моем лице. — К чему все это? Вы хотите от меня избавится и сдать во дворец на какой-нибудь отбор невест, где меня убьют сумасшедшие претендентки? — усмехаюсь я, припомнив сюжет одной книги.

— Хм. — Он задумчиво потирает подбородок. — Знаете, Виктория, иногда вы говорите очень умные вещи. Это было бы не плохим вариантом, чтобы сплавить вас куда-нибудь подальше и больше не беспокоиться о том, что в любую минуту наша академия может стать доисторическими руинами. К тому же в скором времени нашему принцу исполняется двадцать пять и ему полагается выбрать себе будущую представительницу нашей страны.

— Вы серьёзно?! — с округлившимися от ужаса глазами спрашиваю я.

— Вполне, — решительно произносит он, и мое сердце начинает неистово биться в груди. Ведь от этого мужчины можно ожидать чего угодно. Чего угодно, но не такого же!

Он ведь не может так со мной поступить? Или…сможет?

Да даже у самого прагматичного злодея есть какая-то малая, ну ладно…крохотная доля сочувствия и жалости!

— Вполне серьёзно,