(не)военная тайна, или Выжить в тайге и не забеременеть - Вероника Касс

Ведь только стоило представить, что могло бы быть, если бы Маруська не начала рожать. На душе сразу становилось до отвратительного тошно. Никто бы и не хватился женщину. И одному богу известно, чего это могло стоить ей и её будущему ребенку.

Я молча смотрела на заснеженные ели и высокие сугробы в освещении луны, пытаясь не уснуть. Красивый, но спокойный пейзаж нагонял тоску. Усталость накатила на меня в один момент, мощной, сметающей все на своем пути волной. Я не сдержала зевка, лишь прикрыла рот ладонью. К этому моменту мы выехали за внешние ворота и уже минут через пятнадцать должны были у того злосчастного моста через Кутаманду. Его построили заново лишь в сентябре, тогда как мы весь август безвылазно сидели на заставе.

Машина резко затормозила, я не успела и голову повернуть в сторону Романа, когда он практически схватил меня за щеки и потянул на себя. Я почувствовала себя настоящей книжной героиней, на чьи губы в требовательном, порабощающем поцелуе обрушился завоеватель. Да, Роман целовал меня так, будто это было в последний раз. Утверждая права, словно ему приходилось их отстаивать с боем. Только вот не было никакого боя. Я сдалась на волю победителя ещё три месяца назад. И все эти месяцы жутко скучала и так же жутко корила себя. Нет, не за глупый всплеск ревности. А за то, что не смогла пересилить себя и подойти к нему извиниться.

С меня слетела шапка, и Калинин зарылся одной рукой мне в волосы, второй по-прежнему держа за лицо. Он слегка отстранился, посмотрел на меня как-то растерянно и в тоже время по-сумасшедшему и опять приник к моим губам.

Я обняла его за шею и в первобытном, диком желании стать к нему ближе попыталась выбраться из своего сиденья. Но Рома тут же меня остановил, отстранился, сделал большой глоток воздуха и начал осыпать легкими поцелуями мои скулы и шею.

— Нет, нет, принцесса, даже не думай совращать меня в таком месте. Не здесь, Настенька. — Роман шумно дышал, терся о меня носом и продолжал легонько касаться своими теплыми губами моей кожи. А мне хотелось заныть от досады. Ну мы же оба уже не дети, в самом-то деле.

Калинин мою немую просьбу не расслышал и все же отстранился.

— Нам для начала надо обо всем поговорить, принцесса, — как-то преувеличенно бодро произнес мужчина и завел автомобиль.

Я почти расстроилась, что Роман так далеко от меня, когда он протянул руку и переплел наши пальцы.

Хорошо. Надежно. Теперь никакой разговор мне был не страшен.

— И? — спросила я еще спустя четверть часа тишины. Мы проезжали по широкому деревянному мосту, это показалось мне символичным. Ведь именно на этом самом мосту я увидела Калинина впервые. Ну, мост, конечно же, другой, прежний уплыл, но это же было не главное. Главным сейчас были наши переплетенные пальцы. И недавний поцелуй, и вообще то, что Роман наконец-то со мной по-человечески разговаривал.

— Блин, — усмехнулся Рома, — ты и разговаривать хочешь тоже здесь?

— Ты тянешь, да? — улыбнулась я, разгадав его поведение.

— Я просто… — Калинин выдохнул. — Дай мне собраться и настроиться.

— На разговор? — Я приподняла брови и попыталась поймать взгляд Ромы, но все было бесполезно. Он смотрел только на дорогу, но широкая улыбка выдавала его веселый настрой.

— На разговор, Настенька. Кстати, зачем ты подстриглась?

Неудачно Калинин сменил тему. Я облизала губы и неосознанно схватилась за кончики волос, еле достающих до плеч. Вот и как ему сказать? Отодвинув сожаление, довольно улыбнулась и произнесла любимую Викину фразу с особенной интонацией:

— Ну-у-у, — протянула и вздохнула, сокрушаясь. — Так получилось. — В довершение всего пожала плечами.

Сработало. Калинин понимающе кивнул и перевел взгляд обратно на дорогу — он, оказывается, за мной наблюдал. На самом деле волосы пришлось постричь после неудачного самостоятельного снятия наращенных прядей.

Я тянула до последнего. Весь август был не выездной, а в сентябре мне не подписали ни одного рапорта, ведь ближайший специалист по наращиванию волос был за восемьсот километров, в административном центре. Само собой, что меня туда не отпустили.

К концу сентября пряди съехали настолько, что капсулы с кератином было видно. Потом они начали отваливаться при расчесывании или просто аккуратно съезжать. И все бы ничего, но, когда это произошло на глазах у Праздникова, мне стало стыдно. А я всего-то пальцами провела по волосам — и вот две толстые пряди упали на пол.

Александр после этого чуть не стал заикой. Он еще долго вспоминал какой-то фильм ужасов, где у главной героини такими же клоками выпадали волосы, только там еще прилагались ошметки плоти. Я передернулась, стоило только в очередной раз представить эту картину. Тем же вечером, перекрестившись, я попробовала снять волосы щипцами для выпрямления. И вот тогда стала точно походить на героиню фильма ужасов, а-ля девочка-Звонок.

У моего парикмахера получалось все легко и просто. Она растапливала плойкой капсулу с кератином и снимала прядь. По крайней мере, это выглядело именно так. У меня же все пошло наперекосяк, кератин растопился и тут же засох, склеивая мои родные волосы между собой. Несколько таких неудачных попыток, и я швырнула плойку о стену.

С тех пор я жила без своего любимого утюжка. Потом мы помирились с Викой и она подсказала, что слышала про ацетон. Так как у нее его было навалом, потому что (о боги, мне хоть в чем-то повезло) рыжая занималась ногтями и ресницами, Куркова выделила мне целую литровую бутыль жидкости для снятия лака без запаха и тонну спонжиков.

К тому моменту немногочисленные пряди, которые держались крепче остальных, переплелись между собой и на затылке у меня образовался непрочесываемый комок волос.

Выбора не было. Я практически утопила свои волосы в ацетоне.

— Дура! Что же ты творишь? — верещала Вика, когда увидела, как я пытаюсь отмочить волосы в тазике, дно которого заполнено ацетоном.

Соседка тут же подбежала и вытащила мои ставшие паклей волосы из тазика. Этот кошмар я все же успела увидеть.

— Боже, ты чего такая дура? Ворон!

— А-а-а-а-а, — заверещала я как сумасшедшая, капли ацетона стекли по лбу и попали мне в глаза.

Было больно. Жутко больно. Будто меня пытали раскаленным железом, тыкая его в глаза.

Вика все сразу поняла и потащила меня в ванную. Она умывала меня, как заботливая мамочка, словно я была нашкодившим и испачкавшимся отпрыском Курковых…

— Ну как ты?

Мы сидели на боковушке ванны, я приоткрыла глаза и расслабленно выдохнула, глаза по-прежнему щипало, но я все видела.

— Силы есть на второй заход?

— К-какой еще заход? — Я испуганно подавилась воздухом.

— Волосы вымыть ты не желаешь? — недовольно спросила Вика, а я расслабилась: она не про ацетон.