(не) Случайная ночь - Адалин Черно

на приятно-болезненных спазмах, скручивающих меня изнутри. Мы достигаем финиша вместе. Я — с громкими криками, он — с утробным рычанием. И оба — безумно счастливые и изнеможенные.

Глава 33

Кирилл

Я просыпаюсь в семь, как обычно. Вчера пришлось поздно лечь, но выработанный годами режим единоразовым недосыпом не сбить. Кира еще спит. Я вообще заметил, что она любительница долго понежиться в кровати. В те дни, что она оставалась у меня ночевать, я всегда просыпался первым, успевал принять душ и даже одеться. Киру приходилось будить, чтобы попрощаться.

По обычаю принимаю душ и, одевшись, спускаюсь вниз. Еще на лестнице становится понятно, что проснулся я не первым. На кухне кто-то совсем не тихо гремит посудой. Я удивляюсь, ведь мы с Кирой вчера ушли первыми, а значит остальные разошлись еще позже. По отдаленному шипению масла на сковородке, понимаю, что проснулся кто-то из женщин. Вряд ли Тар или Бодя встали в семь утра, чтобы приготовить завтрак.

Я спускаюсь тихо и, оказавшись у двери кухни, аккуратно заглядываю внутрь. Едва сдерживаю стон разочарования, когда вижу там Лену. Люду я был бы рад видеть раз в сто сильнее. Однако отступать поздно. Организм требует свежеприготовленного кофе, да и Киру хотелось порадовать.

— Доброе утро, — здороваюсь, пройдя на кухню.

Лена от неожиданности подпрыгивает и резко разворачивается ко мне. Я никогда не был женат, но мне кажется, что ее коротенький откровенный халатик едва ли подходит для носки в доме, где спит еще двое мужиков, даже если они оба заняты.

— Доброе утро, — произносит она в ответ. — Прости, не ожидала тебя увидеть. Думала, в такую рань все спят.

Не обращая никакого внимания на ее треп, подхожу к свободной кофемашине и нажимаю на кнопку двойного эспрессо. От необходимости разговаривать меня спасает шум прибора, а потом я просто забираю чашку и выхожу на улицу. Здесь неподалеку есть неплохая круглосуточная пекарня, где можно купить вкусные круассаны с шоколадом и фруктовым джемом. Я допиваю кофе, оставляю чашку на столе террасы и сажусь в автомобиль.

На то, чтобы съездить за круассанами, у меня уходит минут двадцать. Приехав, захожу в дом с пакетом и сразу же следую на кухню. Лена все еще там, жарит оладьи на плите, правда, переоделась. Вызывающий халатик сменила на короткие шорты и просторную футболку.

Достаю из тумбочки тарелку и выкладываю круассаны, а затем иду к кофемашине, чтобы приготовить капучино. Я делаю все на автомате, совершенно не задумываясь над тем, зачем и почему. Просто захотелось порадовать Киру. Поднять ей настроение с утра.

Ставлю стакан на стол к круассанам и достаю из ящика тумбочки ложечку и пару стиков сахара.

— Для Лики ты такого не делал.

Лена, по всей видимости, считает, что должна это заметить. Я не реагирую. Мне вчерашнего конфликта хватило, вступать в новый не хочется, но она от меня не отстает.

— Неужели, так зацепила? — спрашивает. — Или просто сосет хорошо.

Я все-таки поворачиваюсь к Лене лицом. Она заметно пасует, смотрит не надменно, с интересом, но не более.

— Подбирай слова, Лена… все же, ты говоришь о моей женщине.

Она кривится. Я понимаю женскую солидарность. Я бы и сам до последнего защищал друга и отстаивал его интересы, но все равно не стал бы лезть в душу к другому человеку. Тем более, делая это так, как Лена — бесцеремонно и грязно.

— Господи, Кирилл, что с тобой? — возмущенно произносит она. — Ей сколько лет? Я надеюсь, совершеннолетняя. Ты-то куда полез? Я всегда считала тебя взрослым, самодостаточным, мужчиной, который знает, чего хочет.

Настала моя очередь морщится. Мне неприятен этот разговор хотя бы потому что я совсем не улавливаю его смысла. Вряд ли Лена тот человек, который способен указать мне путь истинный. Если уж быть откровенным, я сомневаюсь, что такой человек вообще существует.

— Именно потому, что я взрослый мужчина, прошу тебя прекратить читать мне нотации.

— Ты так легко променяешь Лику на эту малолетнюю соску?

— Закрой рот, — говорю громко и отчетливо.

— А то что? Кирилл, очнись, ей нужны от тебя только деньги!

— Вот как… Что же от меня нужно Лике?

— Да она любит тебя, Кирилл. Ты не представляешь, в какой она депрессии! Я езжу к ней почти ежедневно, поддерживаю, она жить без тебя не может, звонка ждет, хоть и знает, что не позвонишь.

— Не позвоню, — киваю. — Твои слова ничего не изменял, Лена. У нас с Ликой был уговор и я выполнил все его пункты безоговорочно. У нее не может быть ко мне претензий, а уж у тебя — тем более.

— Какая же ты сволочь, Багров! — в сердцах бросает Лена. — Да все вы… клянетесь в вечной любви, а как появится писюшка малолетняя, сразу же обо всем забываете. Что в ней такого, что не могла тебе дать Лика, м? Что в этих малолетках такого? Тело молодое? Так и мы не старушки еще. Но не-е-е-ет, нет! Вам все мало! Находите их и трахаете, а потом еще и нас списываете со счетов.

Я понимаю, что она разговаривает уже не со мной и претензии выдвигает не мне. Возможно, у них с Таром не все так гладко, как кажется. Мне он, по крайней мере, ничего не рассказывал. Да мы и собирались так, чтобы чисто мужиками, уже давно. Разговор о бабах и любовницах у нас, как-то, не заходит.

— Думаю, ты не по адресу. Лично я никому ничего не обещал. И требую уважения к своей женщине. Это последнее предупреждение, Лена. Не порть себе и нам отдых.

После этих слов я беру со стола тарелку с круассанами и стакан с кофе и выхожу из кухни. Осадок от разговора, надо заметить, не самый приятный. Я вообще не люблю, когда мне лезут в душу, а уж так, чтобы нагло, открыто и с попыткой надавить на жалость и подавно.

Остановившись у двери, ставлю стакан на тарелку и опускаю ручку вниз. В комнате все еще царит полумрак. Кира спит с задернутыми шторами, и я улыбаюсь. Столько времени прошло, как я ушел, а она так и не проснулась.

Ставлю круассаны и кофе на тумбочку, подхожу к шторам и открываю одну половину. Комнату заливает свет, но Кира даже не морщится, продолжает спать, смешно надув губы. Она просыпается только когда