Запах денег - Артур Кангин

— Я буду гением «черного» пиара, а мега-звездой станете вы.

— Шутите?

— Какие шутки? Это меня заводит. А петь я больше не буду. Противно. Петь будете вы. Станете, как Элвис Пресли.

Матвей Рыло захохотал и понимающе взглянул на экс-певца.

5.

Тимур взял несколько уроков у гения «черного» пиара Матвея Рыло и приступил к его же раскрутке.

На самые ударные места печатных изданий вырвались сообщения о приключениях некоего, пока еще никому неизвестного, Матвея Рыло. Он рвал пасти австралийским крокодилам, покорял Эльбрус, плясал джигу на Луне, делал сексуальные набеги на Ближний и Дальний Восток. А потом вдруг запел. Сначала под фонограмму, а потом, осмелев, уже своим голосом.

Искушенная публика крепилась целых полгода, не желая всерьез принимать новичка, но когда «желтые» газеты громогласно заявили, что он берет в жены английскую принцессу, успех пришел оглушительный.

«Бриллиантовый соловей России» — окрестила его пресса и сравнивала с королем рок-н-ролла Элвисом Пресли. Некоторые горячие головы утверждали, что Матвей даже переплюнул Элвиса.

Постепенно Матвей Рыло вошел во вкус. У него появились золотые, а потом и платиновые диски.

Тимур же Поляков деликатно удалился в тень своего звездного подопечного. Но однажды он вдруг вышел из величественной тени. Журнал «Time» поместил его на обложку, назвав гением «черного» пиара.

— Как вам, Тимур Эдуардович, это удается? — подобострастно спрашивали его английские журналисты.

— Надо просто любить своего клиента, как самого себя, — умудрено щурился Поляков. — И надо уметь отпускать на свободу свою фантазию. Никаких барьеров!

— Вы выковали мега-звезду, кто следующий?

— Позвольте сохранить в секрете мою кухню.

— Ваши планы на будущее.

— Возможно я сам запою. По дилетантски. Просто так. Для души.

1.

Жили-были два мальчика, Тимур и Гриша. Один мальчик был принцем, другой — нищим.

Судите сами.

У Тимура Воропаева папа возглавлял крупный банк. У мальчика была французская гувернантка, жил он в сталинской высотке, квартира занимала целый этаж.

Гриша же Тараканов обитал в полуподвальной коммунальной комнате. Четырнадцать комнат из пятнадцати занимали таджики, торгаши с рынка. Всё жилье было увешено их вонючими тряпками. Таджики много ели и громко кричали.

Тимур ходил в продвинутую физико-математическую школу, учился на одни пятерки.

Гриша посещал самую убогую городскую, с засыпанными хлоркой уборными, перебивался с двойку на тройку.

И вот, вопреки социальному антагонизму, мальчики полюбили друг друга. Они сдружились еще совсем карапузами, в песочнице. Тимур предложил Грише поиграться его формочками для куличей. А там — пошло, поехало.

— Ты мой лучший друг! — со слезами на глазах обнимал Григория Тимур.

— Но мы такие разные, — смущенно замечал Гриша.

— Пусть! — улыбался Тимур. — То, что мой папочка банкир — ничего не значит.

Мальчики росли, закончили школу. Тимур поступил в престижный экономический вуз. Гриша устроился учеником водителя трамвая.

Через пару лет Тимур женился на героине сериалов, ослепительной красавице, актрисе Лизаньке. Гриша взял в жены рыжую татарку, Алсу, задастую дворничиху, без переднего зуба.

Тимур с Лизанькой очень полюбили приглашать в гости Гришу с Алсу. Слуги накроют стол, встанут за спиной. Австрийский чайный сервиз, золотая полоскательница, салфетки с вензелями. А еду-то, еды! А вин разных!

— За тебя, Григорий! — с бокалом бургундского восклицал Тимур. — Ты простой, из народа. Я сердечно тебя люблю. А мы кто? Интеллигенция. Сопля на палочке.

— Ну, зачем так? — Алсу запихивала сразу весь бутерброд с черной икрой себе за щеку. — Вы тоже ничего…

Божественно красивая Лизанька смеялась и во все глаза глядела на чету Таракановых. Таких людей вблизи она еще не видела.

— То-то что ничего! Пустое место, — во всё горло хохотал Тимур. — Оторвались мы от народа. Растеряли корни.

— Буженинку, ту, порозовее, передайте, пожалуйста, — просил у ливрейного лакея Гриша.

— Бери всё что угодно, — грохотал Тимур. — Всё моё — твоё!

Гриша ласково взглянул на Тимура.

2.

Святую дружбу ничто не омрачало. Годы текли, а она становилась всё крепче. Когда у той и другой семьи пошли дети, богатые Воропаевы стали всецело опекать бедных Таракановых. Покупали им детское питание, отдавали роскошные распашонки и чепчики, из которых собственные чада уже выросли.

В России же всё отчетливей чувствовалось дыхание грядущей революции. Властью были недовольны поголовно все. Богатым казалось, что государство слишком много у них забирает. Бедным грезилось, что им ничего не дают.

Гриша сидел у Тимура в кабинете, пил из хрустального бокала чешское пиво. Из окна открывался роскошный вид на Москва-реку.

— Да, если жахнет, мало не покажется, — философствовал Тимур.

— Надоело всё! Скорей бы! — Гриша глотал пиво прямо с пеной.

— Тебе плохо живется? — с удивлением глядел на него Тимур.

— А то, — щерился Григорий. — Кто-то на мерседесах катается, а ты, как последняя сука, рули трамваем.

— Ты, может, и мне завидуешь?

— Ты чего? — Гриша бросал в рот кусок перламутровой семужки. — Мы с тобой сколько лет! С детства!

На следующей неделе Тимур получил Госпремию за экономические разработки. Отмечали награду в царском «Метрополе». Воропаевы позвали и чету Таракановых.

На правах закадычного друга Гриша сел рядом с Тимуром. Рюмку за рюмкой он глотал ледяную водку. На лбу у него выступил бисер пота.

— Гриша, ты бы не увлекался, — притормаживал его руку Тимур.

— Не боись, не обопью, — хохотал Григорий.

— Подначиваешь? — вглядывался в расширенные зрачки друга Тимур.

— Зачем? Хотя… Моя Алсу тоже премию отхряпала. За самый чистый двор Москвы. Поедет отдыхать в Гавану. Мэр посылает.

— Ну, и чудненько.

С торжества Григория и Алсу увозили на мерседесе, обпитых вдрызг, в лежку.

— Хороший, но слабый человек, — поделился с Лизанькой впечатлением от друга Тимур.

3.

А революция таки грянула. Поначалу никто ничего не заметил. Все поголовно испытывали какое-то странное веселье. Ну, кто-то куда-то ворвался и захватил. На рекламных щитах появились какие-то истеричные воззвания. Ну, кого-то даже застрелили на месте.