Все кувырком - Джил Мансел

Дженни не представилось возможности поговорить с Бруно в следующие два дня. К вечеру пятницы она вся извелась, думая, идти или нет.

С одной стороны, если она пойдет, он подумает, что все в порядке. С другой стороны, и по эгоистическим соображениям, она все же думала пойти.

Вечеринки по поводу дня рождения Бруно были известны на весь Трезайль, они всегда проходили с грандиозным успехом. Его друзья, шикарные и не менее самовлюбленные, чем Бруно, съезжались на этот праздник со всех концов страны. В прошлом году колонки светской хроники пестрели историями о том, как известный гонщик и ловелас нагишом катался на водных лыжах по бухте Трезайль, а на следующий день сбежал с молодой женой, которая еще не успела развестись с предыдущим мужем. Их брак продлился семь месяцев и шесть дней, на семь месяцев больше, чем могли предположить те, кто знал новобрачных. Несколько дней назад Бруно показал Дженни факс, в котором пресловутый гонщик принимал приглашение на вечеринку: «Я и мои лыжи с каждым днем к тебе все ближе», – написал он поперек страницы. Внизу пятьдесят раз было нацарапано: «И на этот раз я не удеру».

Да какого черта, подумала Дженни, отбрасывая вечернюю газету и выключая телевизор. Она столько мечтала об этой вечеринке. Сидеть дома, жалеть о том, что связалась с этим подонком, и поедать шоколадки – такая перспектива ей не очень улыбалась. Она решила привести себя в порядок, отправиться на вечеринку, флиртовать там с незнакомцами и отлично провести время. Отшить Бруно можно и на следующей неделе.

И кто знает, может, она познакомится с кем-нибудь, решила Дженни, выливая в ванну полбутылки персиковой пены. Главное – положительный настрой, и тогда возможности будут бесконечны. А на худой конец всегда остается лыжник-гонщик…

К восьми тридцати она была почти готова, и, надо признать, получилось очень неплохо. Черное платье, которое она так редко надевала, смотрелось, как всегда, прекрасно, подчеркивая то, что надо, и скрывая те места, которые она хотела скрыть. Ужасно дорогое, но стоившее того, оно наполняло Дженни верой в себя и при движении мерцало, как каменный уголь.

Ее волосы тоже решили вести себя хорошо; бронзовые гребни, которыми она приподняла их с боков, оставались на своих местах, и даже светлые волоски на шее не торчали во все стороны.

Бронзовые тени, черная тушь, немного бронзово-розовой помады. Критически осмотрев свое изображение в зеркале, Дженни решила, что выглядит просто отлично.

Она собиралась на вечеринку и была готова ко всему.

Кроме водных лыж на закате, не без сожаления подумала она. Во всяком случае не в этом платье…

Ресторан преобразился: гремела музыка, свет был приглушен, двадцать пять столиков убрали, и сегодня он был скорее похож на ночной клуб. Хотя еще не было и десяти, зал был битком набит шикарными телами, развлекавшимися вовсю.

Бруно в новой шелковой рубашке клубничного цвета монополизировал танцпол и выплясывал ламбаду с бутылкой «Реми Мартен» в одной руке и растрепанной брюнеткой в другой. При этом он вел непринужденную, хоть и громогласную, беседу с высоким блондином, звездой многосерийной рекламы кофе. Дженни смотрела, как он смеется, шутит и при этом не пропускает ни одного танцевального па, и думала, что в этом он весь; это был еще один пример его умения получать от жизни все сразу. Он хотел танцевать, и ему нравилось болтать с друзьями, так зачем терять время, занимаясь чем-то одним? И если его привлекали две женщины, он тоже не упускал своего, горько подумалось ей. Почему бы не заполучить обеих?

Оглядевшись, она поняла, что Нины нигде не видно. Все присутствующие девушки, как одна, выглядели просто шикарно.

В следующую секунду ее заметил Бруно. Прошептав что-то на ушко смеющейся брюнетке, он запихнул бутылку ей в глубокий вырез платья и повернул ее лицом к актеру. Затем направился к Дженни, и она ощутила, как в привычной истоме у нее засосало под ложечкой. Этот мужчина был лжец и обманщик, но его сексуальная привлекательность буквально витала в воздухе. Пытаясь побороть это чувство, она храбро улыбнулась ему в ответ и постаралась взять себя в руки. Видимо, ей следовало гордиться, что ради нее он оставил брюнетку.

– Дженни, ты потрясающе выглядишь! М-м-м… и пахнешь персиками… – Она отшатнулась, но он прошептал: – Милая, расслабься. Это мой день рождения, я должен целовать гостей.

– Вот. – Отступив на шаг, она достала из сумочки открытку. Потом, заметив заваленный подарками стол, добавила: – Я не купила подарок.

– Не беспокойся, подаришь позже. – Бруно подмигнул. – Наверху.

Она сделала еще шаг назад и наступила кому-то на ногу. Позади нее гости нескончаемым потоком входили в двойные двери, словно был первый день распродажи в «Хэрродз». Ей казалось, она очутилась в джунглях: жаркий воздух в зелено-золотом зале благоухал сотнями ароматов. Рядом с ней высокая женщина разразилась смехом, похожим на вопли попугая. Кругом было шумно и многолюдно, но Бруно никогда не удовлетворился бы малым, подумала она.

– …совершенно неотразима, – продолжал говорить он, поглаживая ее ключицу. – Дженни, ты должна чаще так выглядеть. Я не могу дождаться, когда разверну тебя. С днем рожденья меня, с днем рожденья…

Дженни вдруг поняла, что он уже прилично набрался. Она никогда не видела его таким. Убрав его руку со своего плеча прежде, чем это привлекло бы ненужное внимание, она довольно резко спросила:

– Где Нина?

– Нина? – Бруно засмеялся. – А я ее знаю? Прекрати, сладкая, это мой праздник. Скажи, а у тебя надеты чулочки под этим прекрасным платьем?

– Не глупи. – Она отшвырнула его руку, которая на этот раз попыталась забраться ей под платье. – Где она?

– Ты говоришь как моя школьная учительница, – удивленно посмотрел на нее Бруно. – Кстати, это идея.

– Где Нина? – повторила Дженни, достаточно громко. На них стали оборачиваться. – Мне нужно с ней поговорить.

– У нее заболела бабушка. – Он опять ухмыльнулся. – Утром ее увезли в больницу. Нина поехала в Беркшир повидаться с ней. Не вернется раньше завтрашнего вечера.

Так вот почему он ведет себя так демонстративно, подумала Дженни. Ей стало жалко Нину, и она спросила:

– Это серьезно?

– Хронический достаток. – Бруно взял с ближайшего столика бокал розового шампанского и поднял его в шутливом тосте: – За добрую старую бабулю Бентли. Такую богатую в свои девяносто три. Ее срок годности давно истек, тебе не кажется?

Сначала Дженни не ответила ничего. С этого момента ее задача упрощалась. Для Бруно это была просто очередная шутка, но, с ее точки зрения, она звучала жестоко. И чудесным образом снимала с нее все обязательства.

– Моей бабушке девяносто четыре, – солгала она. – Может, по-твоему, и ее срок годности истек?

* * *

Андре Коуэл, владелец процветающего магазина товаров для серфинга, в котором Алан оставлял почти все деньги, заработанные Дженни ценой тяжкого труда, и близкий друг Алана, подлил Дженни белого вина. Взглянув на Бруно, отплясывавшего на танцполе с шикарной женой известного рок-певца, он наморщил загорелый лоб и сказал: