Подозрение - Ирина Сафина

— Где он сейчас?

— С полицией советуется, какие именно подробности можно описывать. В общем, Соня, только ты одна можешь тут все расставить точками на «и». Ты же лучше всех знаешь, что, как и где, да и выдержка у тебя будь здоров!

Соня улыбнулась:

— Нина, это уже подхалимаж! Я всего лишь юрист, да и то среднего качества.

— Ха! — Нина хмыкнула. — Я секретарша, до мозга костей! Я знаю, кто чего стоит!

Едва они вошли в приемную, из кабинета Кононова выскочила Наталья.

— Сонечка, лапушка! Сейчас должен перезвонить какой-то Жуков, он что-то твердил о тендере, заявке… о каком тендере, Сонечка?

— Да не будет уже никакого тендера! — Нина грохнула по столу дыроколом. — Без Кононова нам это дело не потянуть.

Соня удивленно вскинула брови. Она согласна признать то, что Нина хороший организатор, но организовывать вечеринки и бизнес, все-таки разные вещи. У Эры хорошие шансы заполучить заказ на поставку компьютерной техники для школ.

— Нинуль, переводи звонки в мой кабинет. Наташ, не расстраивайся, все будет хорошо, и конкурс на поставку компьютеров мы выиграем, а Жуков — наш конкурент — рано радуется, Эра умирать не собирается.

— Сонечка, я все записывала, ну почти все, — Наташа улыбнулась, в еще влажных от слез глазах появилась надежда. — Ой, а что тут произошло?!

Наташа в недоумении разглядывала Сонин кабинет: открытый сейф, разбросанные повсюду бумаги, небольшую лужицу крови на полу.

— Маленький погром, — Соня выругалась про себя. Ладно в ее пострадавшую от удара голову не пришла светлая мысль убраться в кабинете, но Сергей с Константином должны были об этом подумать! Хорошо еще, что Наталья в ступоре, а то пришлось бы ей, ой как объясняться! Хотя, странно, что Валентина Тимофеевна до сих пор не рассказала о ночном происшествии всем на свете.

Наталья встрепенулась.

— Забыла спросить, как ты себя чувствуешь? Валентина Тимофеевна нам с утра страшилки рассказывала.

Соня рассмеялась:

— Как раз подумала, странно, что о ночном происшествии никто не знает.

В разговор встряла Нина:

— Знают, только видишь, что твориться, тут обо всем на свете забыть можно, — сказала она и отправила в урну стопку бумаг.

— Так, давайте и мы забудем на время о личном. Сначала быстро уберем этот бедлам с пола, хотя бы на подоконник, а затем займемся твоими записями и текущими делами.

Соня сказала это и поразилась собственному тону — приказному, уверенному. У нее не было ни капли сомнения в том, что она на должном уровне проведет переговоры с партнерами, поставщиками, конкурентами. Она сможет починить давший сбой механизм и вновь поставит на рельсы отлаженное Кононовым дело. Эра будет жить!

Сев за стол, Соня погрузилась в свою стихию. Она знала, что нужно делать и как. Да, их с Шестаковым учили одинаково, но юриспруденция многолика. За прошедшие сутки Соня успела убедиться в том, что ни черта не смыслит в уголовном, уголовно-процессуальном праве, но гражданское право, бизнес, сделки — это ее водоем. Если, разрешая загадку, кто убил Кононова, Соня чувствовала себя первоклашкой, впервые правильно сложившей два и два, то теперь она — профессор, и пусть с этим кто-нибудь поспорит!

— Итак, кто нам звонил? — спросила Соня, поднимая с пола последний листок бумаги.

Наталья открыла блокнот и начала пояснять свои записи.

Время полетело…

Шестаков несколько раз с беспокойством заглядывал в кабинет Сони, однако она лишь отмахивалась от него, продолжая очередной разговор по телефону. Лишь после обеда Соня смогла с облегчением выдохнуть.

Сидевшая рядом Наталья раскраснелась, намокшая от пота и слез прядка золотых волос прилипла к ее щеке. Соня протянула руку и убрала прядь.

— Вот видишь, все улеглось, — сказала Соня мягко. — Не бойся, прорвемся. Все будет хорошо. А пока можем передохнуть и пообедать.

Наталья кинулась к Соне и повисла у нее на шее.

— Сонечка, как я тебе благодарна! Ты нас спасла!

Соня зарделась ни то от смущения, ни то от удовольствия — она сама не могла определить, какие эмоции бушуют в ее душе. Однако то, что она чувствовала себя капитаном корабля, который только что удачно миновал рифы — это было абсолютно точно.

— Кстати, а что там с журналюгами? Полянский разобрался? — спросила Соня, отодвигая от себя Наталью.

— Это я мигом узнаю! — проговорила девушка и пулей вылетела из кабинета, Соня успела лишь открыть рот.

— Я сама хотела сходить, — обижено проговорила Соня, глядя на закрытую дверь.

Впрочем, дверь тут же открылась, и на пороге появился Шестаков.

— Еле дождался, — посетовал он. — Вот у вас денек начался, не позавидуешь!

— Есть такое дело, — согласилась Соня. — Эра со многими организациями завязана, все волнуются. Узнал что-нибудь новое?

— Конечно! — Шестаков приободрился и выпятил грудь. — Поговорил с Галиной Петровной по душам, пригрозил подозрением, что ее Федя мог отравить Кононова. Галина Петровна сразу сдалась. Твои подозрения подтвердились!

Проговорил это Шестаков и замолчал, с лукавством поглядывая на Соню.

— Расскажи, не томи! Хочу знать все подробности! — воскликнула Соня, а Шестаков рассмеялся и довольно потер руки.

— Тогда слушай! Кононов, Тамара и Галина Петровна тридцать два года назад служили в одной части.

— Это я знаю, — перебила Соня, — но Кононов любил Тамару!

Шестаков кивнул, соглашаясь.

— Да, любил. Однако произошел инцидент. Отец и брат Тамары были против ее отношений с Кононовым. Кстати, ты знаешь, что в части их дразнили Ромео и Джульетта?

— Знаю, — подтвердила Соня.

— Так вот, шекспировская история повторилась, с поправкой на двадцатый век. Однажды Тамара не пришла домой ночевать. Она позвонила родителям и сообщила, что остается у Кононова, и они собираются пожениться. Такой поступок в маленьком городке в конце семидесятых не приветствовался сам по себе — ночевка незамужней девушки у мужчины, а тут еще вражда между семьями. Брат Тамары, Александр Фирсов, поспешил к Кононову и устроил разборку прямо на лестничной площадке. В драке Кононов неудачно толкнул Александра, и тот скатился с лестницы, сломал позвоночник. Не умер, но остался инвалидом. Тамара не смогла простить ни родителей, ни брата, ни Кононова. Она собрала вещи и уехала на Дальний Восток. Кононов остался в несчастном одиночестве. Галина Петровна была влюблена в Кононова, и тут же воспользовалась ситуацией, принялась его утешать. Результат утешения — Федор Волков. Кононов составил завещание, в котором признал Федора сыном и оставил ему часть денег. Он показывал это завещание Галине Петровне. Софи, что с тобой? Ты меня слышишь?