Константа связи - Сергей Слюсаренко

— А конкретнее? Что ты имеешь в виду под равновесием?

— Понимаешь, появилось много немотивированного зла. Я разговаривал тут с одним зомби, он приходил ко мне, помощь нужна была.

— С зомби? — не поверил Малахов. — Они говорить могут?

— Ты удивишься, таки да. Правда, они совсем не такие, как мы. Ну да ладно, так вот он мне говорил, что время от времени у них там, в их общине, все просто как будто с цепи срываются. — Тимур в сердцах выбросил сигарету и закурил новую.

— У них и община есть? Странные дела тут у вас творятся… — угрюмо произнес Вадим. — А что, может, починили антенны и опять гонят пси-поля?

— Да нет, это совсем не так. Поля — это ерунда, я их уже давно чувствовать научился. Они очень локально действуют. Кто-то пришел в Зону новый.

— Новый, говоришь? А кто или что? — насторожился Малахов.

— Вот ты и узнаешь. Походишь по Зоне — и узнаешь. Понимаешь, не могу я так вот просто, как ты, по Зоне пройти. И пациенты у меня, и… я не знаю, что со мной может случиться в любой момент. — Тимур оправдывался, и Вадим чувствовал это.

Тут слева из-за угла раздалось невнятное бормотание.

— Подожди, это ко мне пришли. — Тимур поднялся и исчез за углом.

Скоро он вернулся и исчез в доме, бросив на ходу, что он должен принести лекарство пациенту. Бормотание за углом продолжилось. Вадим от нечего делать решил посмотреть, что за гости ходят к Тимуру. Как только Малахов глянул за угол, словно волна боли накрыла голову. Маленький, мерзкого вида карлик, закутанный вместо одежды в грязные тряпки, злобно смотрел из-под низкого капюшона и бормотал несуразицу.

Вадим отшатнулся, но карлик последовал за ним. Боль в голове усиливалась, было понятно, что этому виной уродец с его страшными, словно светящимися глазами. Карлик сделал еле заметное движение рукой под балахоном. Невидимая сила резко толкнула Вадима в грудь. Он отлетел метра на три от карлика и ударился о землю. Превозмогая боль, он потянулся к ножу на поясе, но тут раздался резкий окрик с порога:

— Прекрати!

Вадим не понял, кому кричал Рымжанов, и убрал руку с ножа. Но и головная боль отхлынула.

— Тебе кто разрешил из-за угла показываться? — грозно спросил Тимур карлика, а тот пробурчал что-то свое в ответ.

— Это я первый за угол заглянул, — сказал Вадим. — А он чего-то переполошился.

— Это бюрер, если ты не знаешь. Подожди, сейчас я с ним закончу. — Тимур подошел к существу и дал ему небольшой сверток. Бюрер поворчал и пошел в сторону леса, где почти моментально скрылся из виду.

— У него ребенок болеет, я ему травки дал. Ангина, — объяснил Тимур.

— Ты что, и вправду со всей нечистью знаешься? — Вадим чувствовал себя слегка оглушенным после отступившей боли, и собственный голос, ему казалось, шел откуда-то издалека. — А может, стоит больше людям помогать?

— Нет, я стараюсь с людьми пореже встречаться. Опасно это. А остальная нечисть — не такая уж и нечисть. Не такая вредная. Они есть хотят и жить. Правда, я говорил — что-то не так последнее время.

— Ладно, считай, что за мной долг. Я постараюсь всех вытащить из этой задницы, в которую мы все попали. Каждый в свою.

— А я, в свою очередь, — Тимур сделал вид, словно он выступает на официальном собрании, — обязуюсь, что тебя ни одна тварь в Зоне не тронет. Вообще кровососы тебя уже уважают. Ты только своего этого, ну…

— Шипа?

— Ну да. Придерживай. Он парень вроде неплохой, но… ой, убьют его лютой смертью, если ты следить за ним не будешь. Не любят таких местные.

— В смысле? Сталкеры?

— Нет, местные — местные. Те, кто в лесу живет. Те, к кому без подарка прийти нельзя. Это ведь… — Тимур замолчал.

— Ладно, тогда ответь на последний вопрос, который мучает меня. Да и Малча тоже… Ты Малчу знаешь?

— Да кто ее не знает? После того, как она попала в обезьянник к ооновцам и за ней прилетел рязанский десантный полк… Смешно было. Но ты что хотел сказать? Или спросить? — При упоминании о рязанском полке у Тимура на лице появилась мечтательная улыбка.

— Малча этих типов называет комиссарами… Люди такие… интеллигентного вида…

— Не рассказывай, я понимаю. Это страшные люди. У меня было подозрение, что именно они и привнесли в Зону эту… ну, как бы по-русски… Срань. Ненависть немотивированную. Только лесные не говорят, откуда идет эта волна ненависти. Зомби — те просто не помнят. Ох, боюсь, что этот самый Бай — он центр всего дерьма, этой… да ладно. Разболтался я.

— Тимур… — Малахов говорил неуверенно, словно боялся признаться. — Я там контролера завалил… Он был с ошейником и на поводке.

— Такого не может быть, — категорично ответил Рымжанов и, подумав, добавил: — Извини, я просто по инерции. Я имел в виду, что это требует очень сильного допущения. Что в Зоне есть кто-то, кто может вести на поводке контролера. Не дай бог с таким встретиться. Что опять этот самый Бай?

— Что-то он похож на исчадие ада…

— Те, кто с ним встретился, уже никогда не смогут сказать, кто он на самом деле. Ты поосторожней там, да. Когда с людьми дело имеешь — сначала стреляй, потом спрашивай.

В доме Тимур перетащил все еще беспомощного, как мешок с опилками, Шипа на печь. Вадиму предложил спать на удобной кровати, которая выехала из шкафа с тихим шипением. На недоуменный взгляд Вадима ответил:

— Я же говорил, приходят ко мне лечиться. И корова и волчица. Ну и всякие шишки, а им-то надо где-то переночевать, если процедура затягивается. Вот и притащили это чудо спального искусства. — Тимур открыл шкафчик над кроватью, там лежало постельное белье. Вадиму впервые в жизни стелили черную шелковую простыню, и тут ооновцы не пожалели денег за услуги врача.

— Эх, неуютно мне тут, — уже сквозь сон пробормотал Тимур. — Может, на болото переехать…

Во все времена времен —

От адамов и ев —

Нет у богов имен,

Имя богам — гнев.

Есть у богов храм,

Есть у богов сад —

Жизнь началась там,

Под, посреди, над…

Жизнь началась в горсти —

Проще так было им.

Не было лишь — Прости.

Не был никто любим.

Боги несли смех,

Боги несли страх.

Рушился мир всех,

Тлен превращая в прах.

Мир, человек, брак —

Рушилось, что чтим…

Боги решили так —

Должен остаться один…

Любим теперь плоть,

Любим теперь Спас…

Любит людей Господь —

Некого, кроме нас.

Ю. Семецкий

25.06.2010