Мой ребенок Тигра - Евгения Мэйз

— Ты хотела спросить не это, — поправил ее Тигран, заметив ее взгляд, то, как она взглянула на руку на своем плече. Кольцо на пальце сверкало так, словно он только и делал что полировал каждую свободную минуту.

— И все же?

Тигран не стал убирать руку. Жест вышел был мальчишечьим, выдал бы его волнение и то, что он боится ее. Было ли так на самом деле? Больше нет, чем да. Но последнее тоже имелось.

— Хотел заступиться за тебя, светлая голова, перед твоим мужем, сказать, что ты не виновата и это у меня были мозги набекрень.

Ее глаза засияли, отразив темную вселенную, прячущуюся внутри нее. Оля облизнула губы, явно сдержав куда более яркую улыбку.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Все вышло почти так как вы хотели.

— Хотел выгородить, — продолжил Тигран упрямо, почувствовав, что эта «Вселенная» оказалась очень близко к его и куда проницательнее, чем виделось на первый взгляд. — Но это не значит, что сказать правду.

Она кивнула. Улыбка, если не сказать, что смех обозначились на лице этой смешилки с чувственными губами явственнее, чем прежде. Тигран хоть и поймал себя на мысли, что сердится на ее отказ принимать его слова хоть сколько-нибудь всерьез, но вдруг понял, чего не хватало в их прежних встречах, когда он звал ее про себя «светской львицей-тупицей» — она не смотрела на него, как на ничтожество. Спокойно, с интересом, тревогой, раздражением, страхом и даже облегчением, но только ни с высока.

— Конечно.

Из дальней комнаты послышались возгласы ребенка — кряхтения и «повякивания», однако, Тиграна интересовало другое — он видел, как изменился ее взгляд, мгновенно став серьезным и очень внимательным. Центр ее внимания сместился на ребенка, то было нормально, но кажется, что она мгновенно забыла о нем.

— Я не забыл шутку с зоопарком, — проговорил он внезапно, — придется сделать что-то, чтобы я забыл об этом.

Ольга, набравшая кипяченной воды в бутылку и уже собравшаяся уходить, повернулась к нему, очень эффектно приподняв правую бровь.

— Борщ, например.

— Хорошо.

Он не хотел ее отпускать, несмотря на то что понимал все. К чему-то вспомнились слова матери о том, что женщина сперва должна уделить внимание мужу, а уж потом всему остальному, но вспомнилось и другое, недавнее «а вы не муж!»

— Придется приготовить его. Ты ведь умеешь?

Она еще раз повернулась к нему, наградив возмущенным взглядом.

— Купите продукты, — она сверкнула глазами, прежде чем исчезнуть в темноте квартиры. — Вы ведь знаете, из чего он готовится?



Нарушение режима дало знать о себе на третий день.

Ольга открыла глаза всем существом почувствовав, что проспала. Она испугалась, вскочила в кровати, испуганно заозиравшись по сторонам, и тут же метнулась в сторону импровизированной кроватки, состоящей из сумки и двух сдвинутых к друг другу кресел. Засыпала она с одной стороны, держа Макарку за ручку, поглаживая его крохотные пальчики, но за ночь оказалась на другой стороне, прямо возле окна и, если бы не гуление позади, то решила бы, что сына похитили.

Да-да-да! Она подумала о своем защитнике в первую очередь, поставив его на одну ступеньку с похитителями. Бескорыстие и честные помыслы никогда не встречались в избытке, что говорить про нынешние времена, когда за долги мужа готовы были вытряхнуть душу из жены, не считаясь присутствием ребенка.

— Это всего лишь паранойя, — проговорила она себе под нос и тут же улыбнулась играющему со своими ногами Макару. — Не бывает таких царевичей, вот мама и …

Она подняла сына на руки, улыбнувшись его проказливому виду.

— Беспокоится почем зря.

Ольга повертелась на месте, выискивая потерянные ползунки сына, но нашла их только в ванной комнате, в тазу рядом с использованным (благо что свернутым) памперсом.

— Все-то он умеет, этот дядька Тигран, — Ольга с краснеющими от смущения щеками повертела в руках пахучий сверток, да вернула его обратно. — Вот только вопрос: что ему не сидится дома, рядом со своими малявками?

Макар продолжал демонстрировать все признаки хорошего настроения — игрался, пускал пузыри, взмахивал ручками и выпрямлял сбитые ножки. Ольга в какой-то момент даже рассмеялась — по всему было видно, что сын очень старается понравиться ей.

— Ты не спрашивал у него, нет?

Все еще непонятный ей мужчина малого того, что взял заботиться о их безопасности, но и дал выспаться ей.

— А еще сходил в магазин, — Ольга приподняла Макара повыше, да потыкала пальцем кусок мяса в мойке. — Надо бы выяснить откуда он родом и много ли там таких.

Смущение и стойкое ощущение того, что мужчина пытается ухаживать за ней прошло через полчаса. Пылесос, хозяйственное мыло, щетки и швабры отвлекли ее от этого дела и сначала даже разозлили. Под горячую руку попал позвонивший Артем.

— Все так плохо?

— Нет. Просто я убираюсь.

Ольга смахнула с лица мокрую прядь, подвинув к себе продолговатый таз с играющимся в нем Макаром.

— Он украл тебя и продал в рабство? Мега крутой банкир теперь работает простой горничной?

— Очень смешно.

Несмотря на «хиханьки-хаханьки» в голосе Золотарева не слышалось веселья.

— Уже отправил Данилу к тебе домой. Сменит замки или поменяет дверь, а я потом отдам тебе ключи.

— Данилу? — переспросила она, освободив волосы от сковывающей их резинки, позволив сыну поиграться (подергать за их кончики).

— Издеваешься надо мной, Багдасарова?

Она действительно не сразу поняла о ком он. Прошло уже несколько часов, а ей все никак не удавалось покончить наводить чистоту в старомодном зале с тяжелыми кожаными креслами, диванами, всяческой мелочью на заполненных книгами и пылью полках. Она не привыкла проигрывать грязи и не хотела бросать работу на полпути.

— Конечно, Артем. Я только и думаю, как бы извести тебя!

Она подумала о том, чтобы попросить друга привезти парочку-другую вещей из старого дома, но оставила эту мысль. Не хватало только, чтобы настойчивые уроды выследили ее.