Пепел и Дым. Я (не) вернусь - Алиса Ковалевская

они походили на карамельные монпансье.

Зачем?!

– Ты сам знаешь, зачем, Егор.

Хотела достать фотографию и резко убрала руку. Он забрал её. И её тоже. Он забрал всё: веру, надежду, мечты. Оставил только ненависть. И… да, любовь он тоже оставил. Всесильную и беспощадную.

Я достала маленький фотоальбом и вместе с ним вернулась на диван. Сколько у меня времени, пока подействуют таблетки? Двадцать минут? Полчаса?

Открыла первую страницу. Он никогда не ставил телефон на пароль. Самоуверенный мерзавец. Скачать фотографии с его телефона труда не составило.

– Это была небольшая плата за ночь… – Я провела пальцем по одному из снимков.

На нём Дымов стоял с кубком. Взгляд упрямый, холодный. На скулах щетина, глаза чуть прищурены. Ещё одна фотография – напоминание, какой он на самом деле. Егор и две девушки. Одна у него на коленях, другая рядом.

– За всё нужно платить, Дымов. За предательство – тем более.

Закрыла альбом. Глаза начинали слипаться, накатывала слабость. Раздевшись донага, я пошла в спальню и легла в пахнущую свежестью постель.

Никакого пепла. Никакого дыма. Никакого предательства.

Глава 18

Ангелина. Прошлое

Выслушав череду длинных гудков, я с тяжёлым сердцем отложила телефон. Прошла почти неделя, а мы с Егором так ни разу и не поговорили. Сам он не звонил, а когда звонила я, не брал трубку. За всё это время он прислал только два сообщения: одно – когда прилетел, другое – позавчера. В первом написал, что всё в порядке, во втором – что занят и сейчас не может говорить. По всей видимости, это «сейчас» продолжалось до сих пор.

– Не может или не хочет? – Я подняла взгляд.

– Он просто занят. Если бы хотел послать тебя, для начала выставил бы из квартиры. Перестань накручивать себя, Лин.

Я удручённо кивнула. Дотронулась до живота и погладила его кончиками пальцев. Снова набрала Егора. На этот раз не было даже гудков – лишь тишина.

– Сама виновата, – заключила Поля. – Нечего доставать мужика. Он же тебе написал, что занят.

– Я волнуюсь. И… И скучаю по нему. У меня никого нет кроме него, ты же знаешь.

– У тебя есть я, – возразила сестра. В её глазах появилась обида. Отвернувшись, она склонила голову и уставилась в окно.

Я хотела дотронуться до неё, но… вовремя сжала ладонь в кулак. Полина посмотрела снова, грустно улыбнулась.

– Я всё понимаю, Лин. Прости. Я всегда была эгоисткой, ты же знаешь.

– Неправда.

Она опять улыбнулась самыми кончиками губ. Я хотела написать Егору, чтобы он позвонил, как сможет. Хотя бы на минуту. Что соскучилась, что люблю его. Потянулась к телефону, но раздался звонок. Не мобильного – звонили в дверь.

Полина насторожилась.

Кто это, я не знала. Почему-то подумала, что это Егор. Может, у него проблемы? Может, что-то не сложилось и ему пришлось вернуться? Как бы это ужасно ни было, но в груди вспыхнул огонёк надежды. Мы с Полиной похожи – не различить.

Отругала себя на чём свет стоит за эгоистичное желание быть рядом с Егором. Выглянула в глазок и почувствовала лёгкую горечь вместе с облегчением. Само собой, это был не Егор.

Открыла дверь и отошла, пропуская в квартиру Михаила Васильевича.

– Здравствуйте.

Отец Егора поставил в коридоре пакеты. Внимательно посмотрел на меня.

– Ты что такая унылая?

Я мотнула головой. Дымов-старший показал на продукты.

– Не знаю, что ты любишь, поэтому взял всего понемногу.

– Зачем? Не надо было. Что вы…

– Надо, – оборвал он строго, но тут же смягчился: – Сын просил меня за тобой присматривать. Да и мне не трудно. Даже приятно.

Я тускло улыбнулась и, поблагодарив, взяла один из пакетов. Пошла в кухню и поставила чайник. Михаил принёс остальное.

– Вы разговаривали с ним? – спросила неловко. – Я сколько ни звоню, он трубку не берёт. Михаил Васильевич… – Сама не понимала, что хочу сказать. Желание было одно: разреветься.

Неизвестность и неопределённость добивали. Что, если, оказавшись вдали от меня, он понял, что я – обуза? Зачем ему детдомовская девчонка, у которой ничего нет? У него перспективы, НХЛ, а у меня… Вскользь коснулась живота. Нужно ли ему всё это?

Михаил вытащил из пакета ананас и водрузил на стол. Рядом положил огромную шоколадку.

– Ну зачем?.. – опять было начала я, но под строгим взглядом замолчала.

– Спасибо.

– Вот это правильно.

– Так вы разговаривали с Егором? Он звонил вам?

– Только один раз. Пока ему не до звонков, Ангелинка, ты сама пойми.

Я понимала. Согласно кивнула. Видимо, вышло неубедительно, потому что отец Егора коснулся моего подбородка.

– Ну-ка посмотри на меня.

Пришлось поднять голову.

– Он любит тебя, – уверенно сказал отец Егора. – Наберись терпения. Всё будет в порядке.

Я промолчала. Стало только хуже. От призванных поддержать слов, от тёплого взгляда к глазам подступили слёзы. Захотелось прижаться к отцу Егора, как когда-то в детстве я прижималась к папе, и разреветься. Рассказать ему про будущего ребёнка, про свои сомнения и страхи.

– Лин, ты меня поняла? Всё будет в порядке, это я тебе как его отец говорю.

Не дожидаясь ответа, он показал на стол, на стоящие на нём чашки.

– У тебя гости были?

Гости… Я отрицательно качнула головой.

– Ну вот. А я думал, может, сестра приезжала.

– Нет, – отозвалась тихо. Тоже посмотрела на чашки. Одна из них была пустая, другая полная. – Нет, – повторила ещё тише. – Просто… налила вторую и не успела выпить.

Настоящее

Ангелина

Проснувшись, не сразу поняла, где я. Пляшущие тени напоминали хоровод призраков, в стекло бился ветер, на подоконнике блестела вода. Распахнутая створка ударилась о стену, и я вздрогнула. Именно этот звук и разбудил меня.

Закутавшись в одеяло, я поднялась и закрыла окно. Дождь был такой сильный, что за его пеленой я не могла ничего различить. Внезапно вдалеке мелькнули рыжие огоньки. К горлу резко подкатила тошнота. Чем ближе они становились, тем сильнее чувствовался запах гари.

Я снова открыла окно и сделала несколько глубоких вдохов. На лицо попали капли дождя. Проводила взглядом проехавшую мимо дома машину и крепче сжала уголки одеяла.

– Это давно в прошлом, – сказала самой себе, глядя на вновь замелькавший свет. Теперь это были просто габаритные огни. Просто свет фар, пронзающий темноту.

Коснулась мокрого подоконника. Вода тонкой струйкой текла вниз, прямо мне на ногу, а я смотрела на дождь, в пустоту.

Всё будет хорошо.

Будет ли? Один раз я уже поверила в это. И ошиблась.

Обёрнутая одеялом, пошла в кухню и включила свет. Неубранный