Русалка для интимных встреч - Татьяна Тронина

Вино было терпким, не очень сладким, оно пахло летом и далекими виноградниками, от него слегка кружилась голова и было горячо щекам.

— И как же там наш Ванечка поживает? — тихо спросила Валя.

— В общем, так… Он женат на Марьяне, дочери Гурова.

— Нашла чем удивить! — фыркнула Валя. — Я знаю…

— Нет, ты не понимаешь — он до сих пор женат на Марьяне, — значительно произнесла Лида. — В наше время, когда распадается каждый второй брак, это большая редкость.

— Ну и что? — пожала плечами Валя.

— У них двое детей. Мальчики. Четырнадцать и десять лет. Нет, вру — четырнадцать и двенадцать лет. Живут в каком-то суперпрестижном английском закрытом пансионе, в котором чуть ли не короли учатся, — Филипп Аскольдович расстарался, устроил туда своих внучат. А Марьянка сделала три пластические операции…

— Зачем? — удивленно спросила Валя. — Она же и так была симпатичная…

— Эй, можно вас на минутку? — Лида подозвала официанта. — Я еще лазанью хочу заказать. — И она опять повернулась к подруге: — Она была симпатичная, а теперь просто красавица. Брат Верки видел ее фотографию. Нечеловеческая, небесная красота!

— Это ты со слов брата Верки? — серьезно спросила Валя.

Да! Именно такими словами ее и описал, а уж он-то разбирается. Нечеловеческая и небесная, говорит, — истово повторила Лида.

— А… а Ваня что?

— Ваня, я так поняла, очень мало изменился — все такой же тихонький, приветливый, правда, очки теперь носит. Он брату Верки уж так понравился, так понравился — теперь редко, говорит, таких деликатных и добрых людей можно встретить.

— Его всегда все любили, — усмехнулась Валя. — И Гуров его, наверное, тоже любит. Все-таки помощь старику…

— Гуров — старик?! Что ты… Брат Верки Беклемишевой говорит, что он прямо орлом, только седой весь. Нет, Гурова никак нельзя назвать стариком!

— Ну да, ну да…

— Валя, тебе правда все равно? — вдруг спросила Лида.

— Все равно.

— Ты ведь так его любила, Ванечку своего, — помнишь?

Лиде принесли лазанью, и она принялась с аппетитом ее уписывать. Валя с улыбкой смотрела на подругу, и ей казалось, что Лида тоже ничуть не изменилась. Те же легкие светлые кудри а-ля Мэрилин, родинка в углу губ, аккуратно выщипанные брови… Правда, Лида немного поправилась — ну и немудрено, с таким-то аппетитом!

— Все помнят свою первую любовь, — пожала плечами Валя. — Впрочем, я Ваню почти не вспоминаю. Дело не в нем… Так хорошо было тогда — солнце, Иволга, ты, я… Ты ведь не страдаешь из-за того, что Илья женился на мне, а не на тебе?

Он и не любил меня никогда особо, — заметила Лида, наливая себе еще вина. — Сразу можно было догадаться, что он только по тебе сохнет. Просто я, дурочка, все еще на что-то надеялась, старалась не замечать очевидного. Звонил, кстати, недавно — хотел машину в автосервис Сокольскому сдать…

— Я Илью даже не ревную к тебе, честно, — призналась Валя.

— Это правильно, — кивнула Лида, отпивая из бокала и бросая взгляд сквозь стеклянную стену. — Гляди, как там все замело… Мы с ним просто друзья. Мужчина с женщиной могут дружить, только если они бывшие любовники…

— Да, я слышала такую мысль.

Они замолчали и обе обернулись к окну — там, на улице, за сплошной пеленой мартовского снега едва просвечивали оранжевые фонари.

«Он с Марьяной. У него двое детей, он все такой же… Хотела бы я его увидеть. Хотя зачем? Все прошло — давным-давно, много лет назад. Да и любви-то, наверное, между нами никакой не было, просто гормоны играли… Трудности пубертатного возраста».

— Зачем вы продали тогда дачу? — неожиданно спросила Лида. — Она напоминала тебе о прошлом?

— Просто нужны были деньги, — ответила Валя. — Ты же помнишь, тогда были трудные времена — инфляция и все такое… Не хватало даже на самое необходимое. Мама еще начала болеть, лекарства дорогие. Правда, лекарства ей так и не помогли…

— А-а… — задумчиво произнесла Лида. — Дурацкие времена. Мне без тебя там стало совсем скучно, и я тоже уговорила свою мамахен продать дачу. Она меня, между прочим, до сих пор пилит, хотя у Сокольского коттедж на Пироговском водохранилище. Мамахен ругается, мол, она там чувствует себя не в своей тарелке, все чужое, да и народу много.

У Лиды затренькал сотовый в сумочке.

— Золотце, это ты? Мама с тетей Валей, в кафе… Чего ты хочешь? Попроси бабушку, она тебе сделает. Димочка, детка, я скоро буду дома. Ладно, пока. Целую!

— Дима, да? — спросила Валя. — Наверное, беспокоится, куда ты так надолго пропала. Ладно, пошли, меня тоже дома ждут…

— Погоди… — Лида задумалась. — Да, Валька, я хотела тебя спросить — четырнадцатого апреля у Сокольского дэ эр, вы придете?

— Какое еще дэ эр?

— День рождения, балда! — захохотала Лида.

— Хорошо, придем. Это что будет, воскресенье? Обязательно придем!

— Только учти, отмечать будем не дома, а тоже в каком-то ресторане, потому что народу будет много. Адрес потом скажу… Сокольский прямо извелся весь, так ему жалко денег. Но ничего не поделаешь — сорок пять лет, круглая дата!

— Сорок пять… — повторила Валя зачарованно. — Ах, ну да, я и забыла, что он тебя старше.

— Хуже того — припрется его первая жена! Они вроде как цивилизованные люди, до сих пор перезваниваются… Толстое чудовище! Но у нее второй муж — крупный чин в органах, и Стае перед ним лебезит на всякий случай, а вдруг пригодится…

— В каких органах?

— А бог его знает… Мне это все, если честно, до лампочки. Смотри же — я буду ждать вас с Ильей!

— Да, да, конечно…

Разговор с Лидой оставил осадок на душе.

Ванечка.

Милый Ванечка…

Они мечтали пожениться. Тогда, после того знаменательного лета, он с мамой пошел к Гурову. Гуров их принял, хоть и были они дальними родственниками — так, седьмая вода на киселе… Взял Ваню к себе в секретари. И тот стал бегать по судам и архивам со всякими папками, помогая боссу. Все восхищались Ваней — надо же, какой славный малый, школу заканчивает и работает. Тогда было не принято работать, подрастающее поколение сидело лет до тридцати на шеях у своих родителей. Это у старшего поколения называлось «поднимать детей на ноги».

«У нас будет шикарная свадьба, — не раз повторял Ваня. — Ты ее запомнишь на всю жизнь. Еще полтора года… Еще год… Еще полгода… Осталось совсем чуть-чуть!»

В Москве они встречались не так часто, но все равно каждая встреча была праздником. Безумная летняя горячка не закончилась — она растянулась надолго, вопреки всему. Вопреки их легкомысленному возрасту, вопреки трудностям, которые были в стране… Они так любили друг друга, что Вале было страшно иногда — когда она замечала размеры этой любви. Безбрежной, точно океан…