Как приручить кентавра, или Дневник моего сна - Франциска Вудворт

– Сэм, вы мне безбожно льстите!

– Всего лишь сообщаю то, о чем говорят, – улыбнулся он.

Я внимательно посмотрела на Сэма. В сером костюме с серебряными узорами он выглядел на удивление подтянуто и благородно, о чём я не преминула ему сообщить.

– Не привык я получать комплименты от женщин. – В глазах его заплясали смешинки.

– Сэм, а вы женаты? – внезапно задалась вопросом я.

– Могу я узнать причину интереса госпожи? – стараясь сохранить серьезный вид, спросил он.

– Да у нас еще столько девушек прекрасных свободно, может, вы и себе прелестницу выберете? Будет вас встречать после тяжёлого рабочего дня.

Он не выдержал и рассмеялся. Давно я его в таком хорошем расположении духа не видела.

– Вот зря вы! На мой взгляд, весьма дельная мысль, вы подумайте, – настаивала я, не желая уступать.

– Думаю, я уже не в том возрасте, чтобы создавать семью, – признался в конце концов он.

– А тут вы не правы! – Ему же было на вид лет пятьдесят, а для мужчины это не возраст. – Мужчина, как хороший крепкий напиток, с годами становится лишь лучше и интереснее.

– И кто сейчас безбожно льстит? – с улыбкой спросил он.

– Всего лишь высказываю свое мнение как женщина, – скромно ответила я.

– Могу я поинтересоваться, что вы так заинтересованно обсуждаете? – К нам подошел Шерридан. – Милая моя, будь на месте Сэмюэльсона кто-нибудь иной, и я бы уже ревновал, – сказал он мне.

– Пытаюсь соблазнить Сэма… – Шерри тут же бросил на меня острый взгляд, – прелестями семейной жизни. Не все же человеку на работе гореть.

– Боюсь, мой друг, если моей жене пришла эта мысль в голову, то скоро тебе придётся давать брачные обеты, – сочувственно произнес он.

– Пойду присмотрюсь к избранницам, – притворно-тяжело вздохнул Сэм и оставил нас.

Шерридан приобнял меня за плечи и тихо спросил:

– Ты это серьёзно?

– Абсолютно! Мне кажется, мы его бессовестно эксплуатируем, и ему пора подумать и о семье. Из него выйдет прекрасный отец.

– Рия, откуда такое желание всех поженить? – с усмешкой спросил он.

– Думаю, оценив прелести семейной жизни, я хочу, чтобы и остальные были счастливы.

Шерридан подарил мне долгий взгляд, в течение которого все окружающие для меня попросту исчезли. Потом, глядя в глаза, поцеловал мне руку и повел танцевать.

– Знаешь, я подошёл обсудить твою манеру излагать события кратко, причем весьма, – сказал он, кружа меня в танце.

«Уже доложили!» – поняла я.

– Но бог с ним, не будем портить момент, – улыбнулся он, и я была с этим полностью согласна.

Я воспользовалась моментом, когда Шерридана отвлек один из гостей, и подошла к Донне. Весь вечер она была серьёзна и задумчива.

– Донна, как вам праздник? Почему вы не веселитесь? – спросила я. – У вас всё в порядке?

– Мы можем поговорить? – посмотрела она на меня с какой-то решимостью во взгляде.

– Да, конечно.

Мы вышли из зала на свежий воздух, где нашли свободную беседку, увитую зеленью, и присели там. Я внимательно смотрела на неё, ожидая, когда она начнет разговор.

Наконец она решилась:

– Сегодня я слышала, как среди оборотней вас называют Белой Тигрицей.

– Мне Сэм уже сказал об этом. А что не так? Разве это оскорбительно?

– Нет, это совсем не оскорбительно… Да только дело в том, что я знаю Ауэрию с малых лет, и она никогда не была тигрицей, лишь ласковым котёнком.

Между нами повисла напряжённая тишина. Я не знала, что сказать. Правду говорить ей было нельзя, а как объяснить произошедшие изменения, я не представляла.

– Донна, я не знаю, что ответить на это. Я ничего не помню из прежней жизни до того момента, как открыла глаза после обморока.

– Где моя девочка?! – Она подняла на меня полные слёз глаза.

Ох, вот только этого не хватало!

– Я могу поклясться всеми богами, что не знаю, где прежняя Ауэрия, как её вернуть, и не виновата в её исчезновении! – сказала я совершенно искренне.

– Но вы совершенно другая. По-другому ходите, говорите, жесты… У вас сильный характер, и вы не пасуете там, где бы она дрогнула.

Что сказать, она была во всем права, и я могла понять её беспокойство и тревогу.

– Мне нечего ответить. Тяжело доказывать, что ты именно та особа, которую даже не помнишь. Но поверьте, мне бы и самой хотелось найти ответы. – Я накрыла сложенные на коленях её ладони своей рукой. – Вспомните, что я даже настояла на обследовании меня магами, но они не нашли и следа магического вмешательства. Донна, я понимаю, что вы беспокоитесь, но не знаю, как развеять ваши тревоги. Представьте, что вы однажды откроете глаза, ничего не помня из прежней жизни. Все с чистого листа, и вам приходится верить окружающим, когда они рассказывают что-то о вас.

Она смотрела на меня с надеждой, желая поверить. Слезы течь перестали, и на том спасибо.

– Что вы будете делать? – спросила я. – Думаю, как и я, будете просто жить, заново знакомясь с окружающим миром, и поступать так, как подсказывает вам сердце.

После того как она успокоилась, мы вернулись в зал. Мне действительно было жаль её, так как не вызывало сомнений, что она искренне любила Ауэрию. Сейчас же ей было тяжело смотреть на меня и не находить следа её прежней.

– Моя тигрица, – с некой долей гордости произнёс Шерридан, когда я игриво царапнула ногтями его по спине.

После приёма уже поздно ночью мы всё же выбрались к горячим источникам и сейчас наслаждались тишиной и покоем. Вообще-то, это Шерридан наслаждался, а я отрабатывала обещанный массаж.

Его я уже сделала и сейчас развлекалась, сидя на нем и рисуя на спине разные узоры.

– Наклонись ко мне, я кое-что тебе скажу, – сказал Шер, и я как дура повелась.

Не успела я наклониться, как он извернулся, и я уже под ним.

– Скажи-ка, любимая, почему я не могу добиться хоть какого-либо ответа о том, что же сегодня произошло днём в гостевом крыле, когда ты ходила туда?

Опа! Я попала!

«Как это не может добиться?! Неужели никто не раскололся?!» – тут же удивилась я.

– Даже Сэмюэльсон молчит, как будто воды в рот набрал, и я слышу лишь одно: «Я дал слово Госпоже», – недовольно нахмурился он. – Сэмюэльсон!

Кажется, Шера больше всего потряс тот факт, что Сэм ему о чем-то не доложил.

– Шер, ты чего? – Я дотронулась до его лица, успокаивая. – Я же тебе практически все рассказала.