Шпионка, пришедшая с севера - Антон Леонтьев

Пие исполнился двадцать один. Она родилась в Бертране, ее родители, малоимущие подданные великого князя, не занимались ее воспитанием. Пиа угодила на улицу, пристрастилась к наркотикам, выпивке, занималась проституцией. Обо всем она рассказывала безыскусно, Таня увидела, что ее соседка — ребенок, так и не понявший, что жизнь — это не игра. В итоге она попала под полицейскую облаву, в сумочке у нее обнаружили украденный у убитого во Франции полицейского пистолет и несколько граммов кокаина.

— Клянусь тебе, — сказала Пиа, смешно выпячивая нижнюю губу, — меня подставили. Мой дружок, гореть ему в аду до второго пришествия, попросил меня взять к себе «пушку» и наркоту. Мы были в ночном клубе, когда пришла полиция. Он удрал через черный ход, а я как раз пошла в туалет, чтобы немного нюхнуть. Я и попалась.

Он даже на суд не пришел. С такими, как я, здесь не церемонятся. Дали восемь лет, я уже отсидела три месяца.

Пиа ничуть не расстраивалась, что выйдет из тюрьмы нескоро. Восемь лет, как она уверяла, совсем немного.

— Тебе дали тридцать? — с некоторым уважением посмотрела на Таню девушка. — Вот это да! Чем же ты им так насолила?

— Меня тоже подставили, — сказала Таня. — Я ничего не совершала, клянусь тебе!

— Я-то верю, — сказала Пиа, — но с кем в тюрьме я ни говорила, все уверяют, что невиновные. Да что скрывать, я тоже считаю, что попала сюда по случайности.

Таня знала: задержись она в Бертране на неделю…

Полети она другим рейсом… Откажись она выйти из салона лайнера — и все было бы по-другому. Случайность в жизни играет огромную роль. Но случайно ли то, что она оказалась здесь?

Первая ночь в Святой Берте в качестве заключенной прошла тревожно. Таня никак не могла заснуть, она закрывала глаза и в который раз прокручивала перед глазами события предыдущих двух с половиной месяцев.

Как все быстро изменилось. Что сейчас происходит в Москве, как дела у отца и ее друзей?

Пиа сотрясала воздух оглушительным храпом, который больше подходил пузатому мужику, а не девушке.

Тане захотелось плакать. Она не смогла сдержать себя и, прикрывшись подушкой, тихо зарыдала.

— Эй, перестань, — сонная Пиа толкнула ее ногой. — Мне тоже было погано, но думай о том, что когда-нибудь окажешься вне этой чертовой тюряги. Нам вставать через три часа, а ты мне спать не даешь.

Таня постаралась успокоиться. Пиа вновь захрапела. Мысли путались, Таня вздрогнула — раздался оглушительный визг сирены.

— Подъем, — прокричала Пиа. — Шесть часов. И рекомендую не задерживаться, иначе попадешь в карцер.

Я там ни разу не была и не собираюсь там оказаться.

Таня сполоснула лицо холодной водой. Это ее первый день: Ей придется провести в Святой Берте еще тысячи таких дней.

Двери камер распахнулись. В коридор вышли заключенные из всех камер. По стенке и около выхода расположились надзиратели. У каждого из них было оружие и резиновая дубинка.

— В столовую, — произнесла, зевая, Пиа. — Кормят здесь отвратительно. Тебе небось таскали специальные блюда. Ну да, ты же белая кость.

Тюремная столовая располагалась в бывшей монастырской трапезной. Низкие своды, мрачная расцветка.

В столовой стоял галдеж — сразу несколько сотен женщин завтракали. Таня получила порцию риса, кофе, салат и кусок мяса.

— Сегодня они что-то расщедрились, — заметила Пиа. — Эй, стой, — приказала она Татьяне. — Сразу видно, что ты новенькая. Пошли, сядешь со мной.

Они прошествовали мимо стола, за которым кучковалось несколько женщин. Одна из них, мулатка с красноватым шрамом на левой щеке, присвистнула. Словно по команде, воцарилась тишина.

— А где же твое приветствие, Пиа? — Мулатка говорила с легким акцентом. — Совсем зазналась.

Верноподданнический смех за столом взбодрил мулатку. Она продолжала:

— И кто это такая с тобой? Новенькая? Ты что, не растолковала ей, что все новенькие должны спросить у меня, где занять место? Нехорошо, Пиа, очень нехорошо…

Пиа изменилась в лице. Таня заметила, что ее соседка испытывает страх. Заискивающим голосом она произнесла:

— Извини, Каролина, я тебя не увидела…

— Да что ты?

Мулатка встала из-за стола, обогнула его и приблизилась к Пие. Надзиратели, как будто по команде, отвернулись. Пиа отступила назад. Одна из дамочек подставила ей подножку, и если бы Таня не поддержала ее, она вместе с подносом грохнулась бы на пол.

— Какая ты неловкая, Пиа, — мулатка выбила у нее из рук поднос. Завтрак покатился по полу. — А ведь больше не получишь, придется тебе оставаться целый день голодной. Но в следующий раз разуешь глаза и поздороваешься со мной. А ты кто такая?

Каролина схватила Таню за щеку. Таня бросила в нее поднос. Рис застрял в черных волосах Каролины, горячий кофе брызнул в лицо, мулатка взвыла от боли.

— Ах ты, тварь! — прошипела она и занесла руку, Таня на лету перехватила ее и дернула вниз. Каролина охнула и осела на пол.

— Прекратить! — Надзирательница подскочила к Тане и оттолкнула ее в сторону. — Немедленно прекратить драку. Все расселись по своим местам. Или захотели в карцер?

— Спасибо, — шепнула Пиа Тане, когда они оказались за столом. Таня проводила взглядом мулатку. Та, поддерживаемая несколькими женщинами, с трудом уселась на стул. — Но не стоило тебе так делать. Это — Каролина, любимица Доминики. Она ее правая рука, стучит на всех, и поэтому может позволить себе многое.

Она считает, что может всеми помыкать. Она очень подлая и злопамятная. Говорят, что шрам у нее из-за того, что она пыталась убить бросившего ее возлюбленного.

Каролина очищала волосы от риса. Таня снова посмотрела на мулатку. Та взглянула на Таню. Мулатка сузила глаза и что-то произнесла, ее соседки оглушительно рассмеялись.

— Ты нажила себе врага. Каролина получила пятнадцать лет за торговлю наркотиками. Ей еще долго сидеть.

— Я не собираюсь перед ней унижаться, — сказала Таня.

— Возьми, — услышала Таня чей-то голос. Она увидела около себя старуху — худую, высокую, облаченную в серую робу, с взлохмаченными волосами и безумным взглядом. Она протягивала ей стакан кофе. — Ты заслужила.

— Лучше возьми, — шепнула ей Пиа. — Это местная сумасшедшая, она отравила то ли мужа, то ли всю семью, у нее пожизненное. Не бойся, в кофе нет яда. Ты ей понравилась.

Таня взяла стакан кофе, который приятно грел ладони. Вокруг нее преступницы, у каждой — своя судьба.

Она одна из них. Но имеет ли она право осуждать кого-то? Вряд ли. Иногда жизнь складывается так, что преступление становится единственным решением.

Убийство… Пошла бы она на убийство, если бы знала, что сможет выйти из Святой Берты завтра утром? Таня не знала. Но как же ей хочется оказаться на свободе! Прямо сейчас, сию секунду.