Девочка-яд - Виолетта Роман

— И он подсадил тебя на наркотики?

— Это было в третий раз… Просто ты не понимаешь. Так хотя бы не тошно, не хочется удавиться. Так верится, что в твоей сраной жизни есть хоть что-то…

После этих его слов я больше не могла сдерживаться. Глаза наполнились влагой, в груди все сжалось.

— Разве я не твоя семья, Гош? Разве… Разве ты не ответственен передо мной? Вот так, просто, из-за какой-то шлюхи взять и лишить меня единственного родного человека? Ты подумал, каково будет твоей сестре? А? Как будто я мало дерьма в этой жизни съела.

Он тянется к моей руке, сжимает ее.

— Ладно, Лен, прости. Ты думаешь, я не понимаю, какой я идиот? Думаешь, я не испугался того, что произошло, и не пожалел? Прости… я просто не такой сильный, как ты. Просто смерть папы… Это так сильно ударило, мы — одни. Я сижу на твоей шее, и все сыплется постоянно. Все, что ни пытаюсь построить…

— Да что сыплется, Гош? Тебе 18! Ты — здоров, ты — свободен! Что может у тебя быть не так? Все дороги открыты, все горизонты подвластны! Просто нужно трудиться и делать для этого что-то! Не Даша, так Катя. Не Катя, так Оля. Сколько их еще будет?! И чтобы опускаться до подобного из-за какой-то шкуры?!

Меня трясло. А он просто лежал и смотрел на меня.

— Прости… — прохрипел, когда в палате воцарилась тишина. — Я правда полный идиот. Я знаю, что тебе все это время приходилось намного сложней. Но, Лен, ты же сама понимаешь, что мы не те, кто может надеяться на спокойную счастливую жизнь. Холодный не отпустит тебя.

Я больше не хотела продолжать этот разговор. К тому же мне необходимо было возвращаться на практику.

— У меня есть отличный доктор. Он поможет выбраться тебе из этого болота. После выписки отсюда у тебя есть возможность отправиться в реабилитационный центр. Выбор за тобой, Гош. На этот раз я ничего решать не буду за тебя. Ты уже взрослый парень…

Я вышла из его палаты с огромным пульсирующим от боли комком в груди. Мне было жалко его, обидно за себя. Я не хотела нам такой жизни. Видит Бог, я делала все, чтобы Гоша был в безопасности. Так, может, стоит поступить так, как говорит Макс? Может, стоит отпустить своего птенца? Дать ему самому решать — убивать себя или вытягивать. Моя душа противится этому. Я бы прямо сейчас насильно запихнула его в тот реабилитационный центр, который предложил Евграфов. Но Макс считает, что все должно быть по желанию пациента. Иначе толку от лечения не будет.

* * *

В больнице было все спокойно. Катю выписали. За девочкой наконец-то приехала мама. Она и повезла ее в реабилитационной центр. Макса весь день не было. Не знаю, что уж за дела у него срочные вне стен больницы, но с утра он ничего мне не сказал.

Уже неделя прошла с того дня, как мы нашли Гошу в квартире без сознания. Семь дней с момента нашего примирения с Евграфовым. И все это время он практически не оставлял меня одну. В больнице, дома — мы каждую минуту вместе. И если бы не Гоша, я могла бы назвать себя сейчас счастливым человеком. Я очень надеюсь, что брат примет верное решение и захочет бороться со своими депрессиями и проблемами, прибегнув к помощи специалистов.

— Лен, не знаешь, куда Евграфов пропал сегодня? — спрашивает Илья, когда мы выходим на обеденный перерыв.

— Совещание какое-то, — пожала плечами, проверяя телефон на пропущенные. Ничего.

— Кстати, сегодня выписывают того буйного, — засмеялся Илья, а мне не до смеха стало. Он говорил об Андрее. Оказывается, в ту ночь, желая проучить его за рукоприкладства и оскорбления в мою сторону и в сторону другого персонала, Макс подшутил над ним. Андрею «подарили» снимки с переломом берцовой кости левой ноги, смещением крестца и переломом полового члена у его основания. А для того, чтобы его усмирить, вкололи ударную дозу анестезии. Так вот, самое удивительное было то, что на нем всего пара царапин и никаких переломов, после такой-то аварии. Но он об этом уже не узнает, хотя для подобных травм исцелился он сказочно быстро.

Евграфов так до вечера и не появился. Лишь написал мне сообщение в районе обеда о том, что сильно занят, и что увидеться с ним мы сможем вечером.

* * *

Несмотря на то, что день был относительно спокойным, к концу смены я чувствовала себя дико измотанной. Добравшись до дома, набрала полную ванну воды. Пока готовилась к процедуре, зазвонил телефон. Славик. Только сейчас подумала о том, что мы слишком давно не общались с парнем, хотя подруга рассказывала мне, что ее брат еще не улетел в Сорбонну. Вот так, сколько времени грезила о нем, а оказалось, что мы совсем не пара. Да и я, признаюсь честно, совсем позабыла о нем. Голос Славика был бодрым. Он звонил сообщить о том, что уже завтра возвращается на учебу. Я пожелала ему счастливого пути.

Уже отмокая в ванне, я размышляла о том, что все-таки стоит послушать Макса и уволиться из гостиницы. В любом случае, смены я брала редко, так что и по деньгам практически ничего не получалось. Я не собираюсь, конечно, сидеть на шее у своего мужчины. Финансовая независимость — это лучшее, чем может обезопасить себя женщина. Но сейчас мне нужно сосредоточиться на учебе.

Зазвонил мобильный. Протянула ладонь, взяла его с тумбочки. Макс.

— Выходи. Я жду у подъезда. И платье надень, — раздался в трубке его бархатный голос. Прикрыла глаза, улыбнулась довольно. По венам пробежал жар лишь от звучания его тембра. Максим Вениаминович умеет завести женщину.

— Может, лучше ты ко мне? Без одежды? Я в ванной, — пропела ему. В трубке воцарилось молчание. В ожидании ответа прикусила губу.

— Черт, Рыбка, ты же понимаешь, как мне сложно отказаться от этой идеи? — в его голосе звучала досада. — Но нам правда нужно ехать в одно место. Это важно.

Я закатила глаза. Важно. Наверняка договорились со своим чокнутым барменом потусить. Ну и ладно.

Выбравшись из ванны, быстренько высушила волосы. Нанесла неброский макияж и надела короткое платье. Осмотрев себя в зеркале, хитро улыбнулась. Раз Максим выбрал друга, пусть любуется весь вечер и грызет локти, понимая, что он упустил. В этом платье мои ноги смотрелись особенно длинными.

Выскочив на улицу, заметила припаркованный на обочине автомобиль. Открыв пассажирскую дверцу, устроилась на сиденье. Макс выглядел просто отпадно. На нем был синего цвета брючный костюм и белоснежная рубашка. Вряд ли он в таком виде в бар собрался.

Евграфов, устав ждать от меня поцелуя, сделал это сам. Притянув к себе, накрыл мои губы. Голова тут же пошла кругом.

— М-м-м, вкусная, — прошептал, выпуская из объятий.

— Макс, куда мы едем? — спросила, когда вернула себе способность говорить и думать. Макс уже выехал на проезжую часть.

— На ужин с родителями, — словно ни в чем не бывало, посмотрел на меня. А у меня по спине холодок пробежал. Я окинула взглядом свой наряд. Он был точно не для первой встречи с родителями.

— Что?!