Шепот - Линетт Нони

И он удивительно разговорчив. Благодаря ему я узнаю, что этот подземный бункер живет за счет Вещих, владеющих телекинезом. Их способности похожи на мои, но ограничений намного больше, и они куда более строгие. Они могут призвать еду, одежду, деньги – что угодно из местного хранилища – и доставить в «Ленгард» по заказу.

Еще я узнаю, что, как только обнаруживают новых потенциальных Вещих, наверх отправляется специальная команда. Она доставляет их сюда, и здесь их обучают контролировать собственную силу. Их всех первое время содержат в специальной клетке, как тестовый образец. Так было и со мной, но процесс инициации, как рассказала мне Ками, длится недолго, в отличие от меня. И как только их Вещание прорывается наружу, их переселяют в общежитие и они подписываются на программу.

Их обучение почти полностью осуществляется Вещими «Генезиса», которые не занимаются поиском новых рекрутов. Эти Вещие, которые до появления Варда занимались различными видами тестирования, призваны обучать новобранцев контролю так же, как Вард обучает меня.

Я узнаю, что мы тренируемся для того, чтобы в будущем выполнять разные военные задания – от международных политических переговоров до урегулирования конфликтов и восстановления мира во время войны. Все, что говорит Мэннинг, совпадает со словами Фэлона об универсальном идеальном оружии. Когда есть мы, нет необходимости в боеприпасах, одно-два острых слова от Вещего с нужной способностью – и мир на коленях.

То, что Мэннинг добровольно делится со мной всем этим – просто невероятно. Но лучшее он оставляет напоследок.

Мы говорим почти час, а потом он внезапно рассказывает, что есть и другие Вещие – группа изгоев, которые когда-то жили в «Ленгарде». Но все изменилось.

– Они называют себя «Отщепенцами», – говорит Мэннинг и презрительно фыркает. – Состоят в основном из бывших рекрутов «Генезиса» и их детей, которые уже научились контролировать свои силы, но решили не оставаться в «Ленгарде».

Мэннинг почему-то избегает смотреть мне в глаза, и от этого мне, наоборот, хочется встретиться с ним взглядом.

– Им… разрешили уйти? Так просто?

– «Отщепенцы» – бунтовщики, – прямо говорит он. – Террористы, которые не согласны с ценностями и идеологией «Ленгарда».

Видимо, он о том, что «Отщепенцы» не захотели становиться государственными суперсолдатами.

– Первые «Отщепенцы» смогли сбежать десять лет назад, забрав с собой свои семьи. Их немного, но они растут, так как тоже активно ищут новых подростков-Вещих и убеждают их, что «Ленгард» – зло, внушают им страх перед ним. – Мэннинг грустно качает головой. – Один из четырех найденных нами Вещих попадет к «Отщепенцам» до того, как мы успеваем его забрать. Там их обманывают, внушают, что они часть чего-то важного, и выращивают из них террористов с промытыми мозгами.

Сколько же информации! Даже не знаю, какой вопрос задать первым.

Я замечаю, что он слишком часто повторяет слово «террорист».

– Эти Вещие, «Отщепенцы», они опасны?

Мэннинг поднимает на меня глаза.

– Куда опаснее, чем может показаться.

По моей спине пробегает дрожь.

– Директор уже рассказывал тебе о ранних экспериментах военных над Вещими «Генезиса», через что прошло мое поколение во время первых испытаний, – продолжает он, правда без какого-либо намека на боль, которую тогда испытал.

– Фэлон говорил, что эти тесты были неприятными, – осторожно говорю я. – И что не все их… пережили.

– Они были неприятными, – кивает Мэннинг, снова без какого-либо намека на случившуюся беду. – Но в то же время – эффективными, и мы сами убедились в этом спустя какое-то время. Какими бы ни были методы, мы научились контролировать свои способности, а это было важнее всего. Однако, – он пересаживается в более удобную позу на твердом полу, – даже после того как все изменилось и нам стали помогать укреплять свои силы, некоторые из моих одногруппников не оценили, на что пошли военные ради достижения цели.

– И так сформировалась группа повстанцев.

Лицо у Мэннинга остается очень серьезным.

– Они ждали возможности много лет. Шептались по углам, скрупулезно разжигая рознь, говорили, что, прежде чем бежать, нужно отомстить. – Он все еще не спускает с меня глаз. – «Отщепенцы» угрожают всему, чего мы пытаемся достичь. Я боюсь, что, как только их станет достаточно много, они откроются миру, причем так, что никто и никогда этого не забудет. – Он делает паузу. – И никогда уже от этого не оправится.

* * *

Ночью я не могу уснуть, смотрю в потолок и размышляю над тем, что узнала сегодня.

Мэннинг не пытался играть со мной в психотерапевта, после того как открылось, кто он такой. Он был вполне доволен тем, что я «открыто общалась» с ним в течение всего нашего разговора. Или, возможно, просто заметил, каким пепельно-серым стало мое лицо после упоминания о мошеннической группе Вещих с коварными намерениями. Я ведь, как никто другой, знаю, насколько опасны наши силы. Так что даже одна мысль о том, что где-то действует повстанческая террористическая группировка, уже заставляет меня здорово нервничать. Думаю, нет смысла говорить, что аппетита у меня не стало и после традиционного просмотра фильма с Ками, который конечно же прошел мимо меня, я молча извинилась и отправилась спать.

И вот прошло уже несколько часов, а я все еще ворочаюсь и не могу уснуть. Мне что-то мешает, я точно знаю, что завтра Вард опять спустит на меня всех собак, и мне нужно хорошо выспаться перед нашей очередной «битвой».

С разочарованным вздохом я сбрасываю с себя одеяло и поднимаюсь на ноги. В детстве я выпивала стакан горячего молока перед сном. Возможно, сегодня это тоже сработает.

Однако, когда я добираюсь до кухни и включаю свет, тут же в ужасе подпрыгиваю, потому что на диване в гостиной кто-то сидит. Моя рука взлетает к груди, я издаю испуганный писк, прежде чем успеваю себя одернуть, чтобы с моих губ не сорвалось нечто более катастрофическое.

– Всего лишь я, – говорит Вард. (Тоже мне «всего лишь»!) – Прости, если напугал.

Дерзкая часть меня хочет выпалить ему прямо в лицо, что дудки, ничего он меня не напугал, но, даже если бы я готова была так рискнуть, мы оба знаем, что это – вопиющая ложь. Мое сердце все еще колотится, как сумасшедшее, после того как я увидела его тень. Уверена, по мне заметно, как я напугана.

Вард не двигается и говорит:

– Я только что вернулся.

Наверное, он говорит о встрече с Фэлоном. Странно… Ведь он оставил нас с Мэннингом несколько часов назад. Я подступаю чуть ближе и вижу, что его волосы взлохмачены, а на щеках полыхает румянец, быть может, Фэлон заставил его искать нового подростка.

Вард устало потирает лицо. Он очень напряжен и избегает смотреть мне в глаза.

– Хотел проверить, как тут Ками, прежде чем лечь спать, – говорит он, когда пауза затягивается. – Я не думал, что уже так поздно.