Вне клана - Валерия Веденеева

был слишком далеко, чтобы я мог для него что-то сделать.

Яркая вспышка на мгновение меня ослепила, и тут же пришел громовой раскат.

Впрочем, зрение вернулось почти сразу, и я увидел, что искажение исчезло, а мой топор висит примерно в трех акках над водой, будто воткнувшийся во что-то. Хотя нет, не будто — воздух вокруг топора начал обретать плотность. Вот лезвие окрасилось красным — кроваво-красным. Вот красное потекло вниз, вот под ним проступило человеческое тело — с топором, расколовшим владельцу тела череп. Вот это тело покачнулось и начало падать.

Я машинально вытянул руку, будто мог ухватить рукоять топора до того, как оружие окажется под водой. Топор дернулся, вырвался из расколотого черепа, полетел назад и с силой ткнулся рукоятью мне в открытую ладонь.

О как!

Я и не подозревал, что мое оружие так умеет.

Рядом, отплевываясь болотной водой, вскарабкалась на ноги Амана и тут же подбежала к трупу. Брезгливо морщась, ухватила за волосы и повернула расколотую голову набок. Мне, тоже шагнувшему вперед, сперва показалось, что она вглядывается в лицо убитого, но нет, Аману интересовало кое-что другое. Она отодвинула волосы мертвеца, открывая бритый висок и выделявшееся на коже схематичное изображение рыбы с двумя человеческими глазами на ее туловище. Лицо Аманы изменилось — словно реальность оказалась намного хуже ее ожиданий.

Отпустив голову мертвеца, она быстрым движением засунула руку ему за пазуху, вытащила целую связку цепочек, на каждой из которых висели в оправах камни — некоторые обработанные, некоторые похожие на обычные гальки, — аккуратно с него сняла и сунула себе в сумку.

— Уходим!

Глава 19

— Кто это был? — спросил я спустя пару миль бега по болоту, когда стало казаться, что от преследователей мы оторвались и можно замедлить шаг. — Тот, которого я убил?

— Безлицый, — коротко отозвалась Амана.

— Но лицо у него было. Почему Безлицый?

— Потому что он был изгнан из клана. А может и сам ушел, так тоже бывает.

Хм… Что может заставить человека добровольно отказаться от всех благ, которые дает клан? Из того, что я успел понять из чтения «Хроник», попасть в клан, особенно Старший, было мечтой каждого простолюдина. Но даже положение в Младшем клане давало много возможностей и открывало большинство дверей.

— Тот рисунок у Безлицего на виске, что он значит? — спросил я Аману.

— Знак магии Воздуха.

— Все маги Воздуха наносят на себя такие татуировки?

— Нет, только достигшие пятого уровня.

— А могут не наносить? Если не хотят? — Идея метить себя и тем самым рассказывать окружающим о своих способностях мне категорически не понравилась.

Врага нужно застигать врасплох!

— Могут не наносить, — Амана пожала плечами. — Ни в моем родном клане, ни в клане Дасан такое не принято. Да и кто заставит мага пятого уровня сделать что-то со своим телом против его воли? Однако некоторые кланы любят кичиться своими достижениям.

Кастиан, тоже перешедший с бега на шаг, но продолжавший идти перед нами, вдруг остановился, пошатнулся, сделал торопливый шаг назад и, развернувшись, замахал нам руками.

— Что там?

— Сам глянь, — Кастиан сделал приглашающий жест, словно, если я шагну вперед, то увижу не заболоченную поляну и кусты, а что-то иное.

Я шагнул — и тут же невольно отшатнулся. Один шаг перенес меня в совсем другое место, ничуть не напоминавшее уже привычное болото. Теперь передо мной расстилалась безлюдная сухая равнина, кое-где перемежаемая холмами. На одном из таких холмов высилась башня. Насколько я смог разглядеть, сложена она была из крупных, слабо обработанных камней, вместо окон в ее стенах виднелись узкие бойницы, самая нижняя на высоте двадцати акков. Входа в башню я не увидел — должно быть, он находился с противоположной стороны.

Окрестности башни, в отличие от безлюдной равнины, кипели жизнью, поскольку окружившие ее люди изо всех сил пытались проникнуть внутрь. Как раз сейчас они взбирались по деревянным лестницам, приставленным к стенам башни, а ее обитатели эти лестницы негостеприимно рубили.

Полюбовавшись на все происходящее еще пару секунд, я сделал шаг назад и вновь оказался посреди знакомого болота. Как раз вовремя, чтобы увидеть, как нагнавшая меня Амана тоже делает шаг, переходя невидимую границу.

Однако, как и я сам, Амана очень быстро шагнула назад.

— Корневая башня! — произнесла с чувством.

— Ого! — воскликнул Зайн.

— Как не везет-то, — простонал Кастиан.

А я с сожалением подумал, что в нашей маленькой компании я опять единственный, кто понятия не имеет, о чем идет речь. Впрочем, спрашивать я не стеснялся, спросил бы и сейчас. Но не успел.

Уловив боковым взглядом какое-то шевеление в дальних зарослях камышей, я вскинул топор — как раз вовремя, чтобы отбить лезвием стрелу. А потом и вторую. Следующие сожгла Амана, а потом направила массивный шар огня в камыши. Оттуда раздались вопли, но я не узнал, спалил огонь кого-нибудь или только напугал, потому что вода на поверхности болота вспучилась волной и огонь поглотила.

— Там водный маг! — крикнул Кастиан, что было бессмысленно, поскольку и так очевидно. Уж на что я не разбирался в магии, но даже моих знаний хватило, чтобы понять: обычная вода себя так не ведет.

Амана кинула еще один огненный шар, но не туда, где скрывались преследователи. Она пустила его по самой поверхности воды, испарив ее и создав густую туманную завесу.

— Уходим! — крикнула нам. — К башне!

— Нет, это ведь… — воспротивился Кастиан, но Амана перебила:

— Ты не понимаешь? Мы в болоте, моя магия среди этой воды ничего не стоит! Уж лучше Корневая…

Я вздохнул и, больше не слушая их перепалку, подхватил Зайна и первым шагнул за завесу. Как бы опасна эта Корневая башня ни была, но она хотя бы не стреляла в нас и не выпускала воздушные лезвия.

Пройдя шагов десять — и продолжая при этом держать под мышкой возмущенно дрыгающего ногами Зайна — я обернулся. Как я и полагал, Амана победила в споре и теперь шла следом за мной. Кастиан, с недовольным видом, плелся следом.

— Нам не стоит поспешить? — я чуть задержал шаг, чтобы Амана меня догнала, и, наконец, опустил на землю Зайна, который в благодарность попытался лягнуть меня посильнее. — Безлицые…

— Сюда не сунутся, — прервал