Вспоминалки - Владимир Рыскулов

об этом, меня начали также привлекать к переводу на английский договоров и других документов. Затем потребовалось написать план стратегического развития банка. Я теоретически привлёк дополнительные денежные средства и, распределив их, изобразил в виде искусственного баланса (через два года, на собеседовании при поступлении на работу в «Менатеп», выяснилось, что они делали то же самое). Оказалось, все предложенные мной цифры были одобрены правлением банка. Поскольку принтер находился в другой комнате, один из работников, увидев заглавие документа, сказал:

— Ты бы лучше писал фантастические романы.

Он был прав. Спустя некоторое время я сделал анализ финансового состояния банка, использовав систему показателей Кромонова, опубликованную в журнале «Деньги». Прочитав мою записку, заместитель по безопасности, сказал мне по телефону:

— Я знал о наших проблемах, но не думал, что всё так плохо. Но это сугубо конфиденциально.

После того, как я написал несколько документов, включая предложения по началу банком операций с золотом, меня перевели в отдел анализа и планирования, руководителем которого был парень намного моложе меня. Каждое утро я собирал сведения о финансовых операциях банка за предыдущий день, оформлял их на одном листе и передавал его через секретаря председателю правления банка. Кроме того, в конце каждого месяца я должен был, пользуясь особой компьютерной программой, рассчитывать обязательные экономические нормативы, которые вместе с балансом и другими документами передавались в Центробанк. Поскольку начальник моего отдела и ещё один сотрудник ежедневно пропадали на бирже, где банк активно работал с ГКО (государственными краткосрочными облигациями), у меня было свободное время. Я по своей инициативе составил записку «Структура активных и пассивных операций банка» и вручил её заместителю по экономике, в подчинении которого находился отдел (предыдущий мой начальник говорил, что все мои записки он в копии передаёт и ему). Через некоторое время он и ещё один из сотрудников должны были поехать в Газпром. Руководитель нашего отдела дал ему записку, составленную им, а меня заместитель по экономике попросил распечатать тот документ, который я ему передал раньше. В конце рабочего дня к нам зашёл сопровождавший его сотрудник и сказал, что моя записка передана в Газпром.

— А твоя, — обратился он к начальнику отдела, — извини.

Банк, между тем, шёл к своему краху. Однажды мне передали, что в новом справочнике телефонов сотрудников отсутствует моя фамилия. В тот же день меня вызвал заместитель по экономике и сказал:

— К сожалению, у нас нет для Вас работы. Но благодарю за труд.

— Спасибо.

— За что?

— За хорошие слова, — ответил я.

— Давайте сделаем так. Сейчас создаётся новый банк, в котором я тоже буду заместителем. Как только это произойдёт, я Вам сразу же позвоню.

И он так и сделал. Через полгода я был принят в планово-экономическое управление ещё одного банка с некоторым повышением в должности и зарплате.

Спустя год я работал в банке «Менатеп» (туда на собеседование я пришёл по объявлению), в департаменте с таким же названием, но уже в должности главного специалиста и с окладом, в два раза превышавшим предыдущий. Но скоро случился дефолт. Рухнули рынки ГКО и ОГСЗ (облигаций государственного сберегательного займа). В последние мы вложили все наши накопления (издержки моего банковского самообразования). В Сбербанке сказали, что это простые бумажки, которые ничего не стоят. Потом государство начало снова покупать и продавать ОГСЗ, но они обесценились почти в три раза. В то время я уже работал в своей первой туристической фирме. Если Вы думаете, что только простые люди заблуждались в отношении разных государственных и частных пирамид, то Вы ошибаетесь. На балансе первого банка, где я работал, висели акции АО «МММ» на сумму в пятьдесят миллионов рублей, а второго, который был значительно крупнее, — акции АООТ «Система Теле-Маркет» на сто миллионов. А в нём работали не только такие люди с улицы, как я, но и настоящие профессионалы. По поводу первых в совместном российско-сирийском предприятии один из сотрудников любил шутить:

— Набрали вас тут по объявлению.

Немного о спорте

Помимо контракта русистов, мы курировали наших тренеров, обучавших сирийских спортсменов. В их числе был старший сын Хафеза аль-Асада — Басиль, которого с юных лет готовили к тому, чтобы стать президентом страны после своего отца. Он занимался конным спортом с нашим тренером, и даже ветеринар, который следил за здоровьем лошадей, был советским. Басиль погиб в автомобильной катастрофе по пути в международный аэропорт Дамаска. Его место по старшинству занял Башар аль-Асад. Чаще всего мы общались с начальницей отдела внешних связей, говорившей по-русски, а в особо важных случаях — с председателем Спорткомитета Сирии. Что касается наших тренеров, то это были молодые, весёлые ребята. Однажды, стоя с ними на лестнице, я шутя показал блок удэ-укэ (движение рукой изнутри кнаружи). Внешне он выглядит он очень эффектно, поэтому один из спортсменов сказал мне:

— О, у тебя неплохо получается. Приходи в воскресенье на стадион, мы там тренируемся.

Это было бы идеальным вариантом для меня, но, к сожалению, я в то время жил на другом конце Дамаска. В отличие от шахмат, партнёра по каратэ в Сирии я не смог себе найти. В первую загранкомандировку я пытался учить своего приятеля, капитана (я даже привёз с собой из Москвы кимоно), но дело ограничилось одной тренировкой. То же самое было со вторым начальником во время следующей загранкомандировки. Каратэ требует упорства и большого труда, к которому не все готовы.

Что касается первого начальника, то мы пошли с ним и ещё одним мужчиной лет тридцати к владельцу тренажёрного зала. Он измерил нам грудную клетку при вдохе и выдохе. У моих спутников разница оказалась в 3 см, а у меня немного получше — 3,5 см, но он обещал путём интенсивных тренировок в течение ближайших трёх месяцев увеличить эту разницу ещё на 6 см, а вес (у меня 64 кг, а рост модели, правда, женской — 176 см) — на 6 кг за счёт мышц. Мы с начальником простодушно внесли плату за два месяца вперёд, но сходили в тренажёрный зал лишь один раз; помешали командировки, потом мой шеф слёг то ли с сердцем, то ли с межрёберной невралгией, а мне ездить туда самому было очень далеко. Однако он записал в детскую секцию каратэ свою дочь-младшеклассницу. Как-то мы заехали за ней после тренировки. Войдя вовнутрь, я обратил внимание на выставленные в витрине шкафа знакомые обложки книжек по каратэ, которые я читал ещё во время первой загранкомандировки. Я посмотрел на пожилого мужчину, который сидел за столиком, у входа, и узнал в нём