Zамарашка - Алина Кускова

– Но-но! Не трогай ее, Миканиэль!

– Слушай, королевишна, шла бы ты отсюда.

И что делать? Ссориться с феей из-за братика? Детский сад какой-то, честное слово.

– Миканиэль, – соблазняла тем временем Алька парня, – можно я буду называть тебя Мой Доблестный Супермен?

Обожемой! Где она такой чуши набралась?

– Супер кто?

– Супермен, Миканиэль, это такой мужчина, такой мужчина, – пропела ему Алька, надвигаясь сексуальной неизбежностью, – одним словом, как ты…

– Кто-то хотел узнать, что произошло на балу! – напомнила я.

– А, и это тоже, – выпрямилась Альдагира. – Совсем забыла, как у вас, у людей, назначаются свидания. Миканиэль, хочешь большой и чистой любви? Приходи завтра на сеновал. Вроде, так.

– Он не один придет, – хмыкнула я, – он со мной придет!

– Нет, ты нам на сеновале будешь не нужна.

Ну, и что делать с такой феей?!

Странно, Миканиэля я ревную как собака на сене, будь оно трижды проклято это сено: ни себе, ни фее.

– Отвлеклась, расслабилась, но свидание в силе, – подмигнула ему Альдагира. – А времени действительно в обрез. Давай, Таш, рассказывай, как докатилась до бала, как танцевала, как соблазняла, как сбегала…

И я рассказала почти все, только оставила без подробностей наш разговор с Эдбергом о том, что он в меня вроде как влюбился, но наперекор семье идти не пожелал. Это уничижало и злило меня. Я ведь перед ним раскрылась как на ладони! И между нами что-то было, или поцелуи в этом королевстве не считаются?

– Значит так, – подвела итог моего отчета, Альгадира. – Король Теобор пригласил на бал тебя, сестер Брэмс, невесту Эделер и трех заморских правителей для того, чтобы сочетать всех законным браком. Вопрос – зачем все это ему понадобилось?

– Ответ очевиден, – усмехнулся Микки, – он собирается укрепить границы своих владений за счет родственных браков. Ради этого он признал леди Талию Грэм и сестер Брэмс представительницами своего славного рода.

– Зачем? – повторилась фея. – Лично мне ничего не понятно. Ну, сочетал и сочетал. Укрепились и укрепились. А как войну с соседями начинать?

– Войну?! – поразились мы с Микки практически хором.

– Не зря же он женился на Деве-воительнице, – пожала плечами фея.

– В этом есть разумное зерно, – задумался Микки. – У меня появилась одна идея…

Он встал и отошел к окну.

– Слушай, Талия, – зашептала мне Альдагира. – Только без обид! Мальчик клевый, тебе он не нужен, я заберу его себе. Не возражаешь?

– Слушай, Альдагира, – зашептала я ответно, – только без обид. Я по уши в дерьме, а ты, вместо того чтобы меня спасать, начинаешь флиртовать с Миканиэлем!

– Ладно, усовестила. Дам тебе одно заклинание на торможение действия. Только учти, Архипова, я его еще не додумала, сдавать зачет по нему не скоро, есть неточности в словах. Запомни и повторяй при случае, когда все хреново. К примеру, когда камень в тебя летит или стрела. Говори так: «Сбрось движенье, потеряй стремленье, замри, не долетая, зараза ты такая!». По-моему, первые слова с ошибкой. Но через раз оно действует, заметано.

– Здорово, – обрадовалась я и подбросила крошки хлеба со стола. – Сбрось движенье, потеряй стремленье, замри, не долетая, зараза ты такая!

Они замерли, не долетев обратно, но тут же рухнули вниз.

Ничего, и на том спасибо, пары секунд мне хватит. На что еще можно надеяться, имея в крестных такую фею? Хороша крестная, Золушку практически не знает.

– Если перед этим ты укусишь за нос, потом дашь коленкой в пах, наступишь на больной мозоль, то скажешь про заразу, и все получится!

– Звучит оптимистично. Словно завтра сюда нагрянут воины короля Теобора и насильно повезут меня выходить замуж за рыжего болвана.

– Извини, подруга, все так и будет. Или приблизительно так, я точно не знаю. Кто-то постоянно вмешивается в нашу историю, а я не могу уследить, сама понимаешь, хвосты. Миканиэль, мне пора!

Альдагира не собиралась оставлять его в покое.

– Будем на связи, Супермен, – и она всучила ему в руки мобильный телефон. – В памяти один мой номер. Звони чаще! Покедова. Про сеновал я не шутила.

И она исчезла.

– Что это? – озадачился Микки, глядя на телефон.

– Я потом тебе объясню.

– Волшебная вещь?

– О, да, волшебная, но временами такая навязчивая, что его хочется выбросить в ближайшую урну.

– Ты о чем?

– О телефоне. Это телефон, Микки. Помнишь, я тебе рассказывала о велосипеде?

– Велосипед выглядит так же?

– Миканиэль Грэм! Спрячь эту штуковину в карман и послушай меня. В тебя только что влюбилась волшебница. Как ты к ней относишься?

– Твоя знакомая девица в странном одеянии? А как я должен к ней относиться?

– Можешь не признаваться, ладно, только скажи, ты пойдешь завтра на сеновал?

– Талия, зачем тебе знать это?

– Может быть, я ревную.

– Не может быть. Но я скажу, что никуда не пойду потому, что ты в опасности. Даже не представляешь, в какой.

Он шагнул ко мне и взял за руки, крепко сжав ладони.

– Ты сегодня такая красивая…

И тут в дверь забарабанили.

Вот так всегда! На самом интересном месте! Когда мне жизненно необходима поддержка со стороны сильного мужчины! Миканиэль отпустил меня и пошел открывать.

– Какой позор! – в дом, истошно вопя, ввалилась мачеха.

Судя по всему, возвращаясь через весь город в карете, она терпела изо всех сил, и теперь в родной среде ее организм прорвало.

– Какая бестактность! Какое невежество! Какое своеволие!

– И вам спокойной ночи, тетушка, – бросила я, поднимаясь по лестнице к себе в комнату.

– Погоди, Талия! – повысил на меня голос папаша Грэм. Раньше он такого себе не позволял. – Ты отдаешь отчет в том, что натворила?

– А что я такого сделала?

Бониэль выразительно хмыкнул и резанул себе по горлу ребром ладони.

– За что? – испугалась я. – Только за то, что раньше времени уехала с бала?! Золушка тоже ускакала после двенадцати, и ей ничего! И туфлю нашла и принца.

– Какой кошмар! Она не понимает, что оставила короля Гельма перед алтарем! Короля, вы только вдумайтесь в этот титул. Неблагодарная замарашка! Что теперь будет с моими сыновьями?! Их отлучат от общества из-за дрянной девчонки, наплевавшей на правила хорошего тона.

– Разве игра в шахматы еще продолжалась после моего ухода? Я подумала, что обморок сестер Брэмс был завершающей точкой в ежегодном празднестве.