Монах и дочь палача. Паутина на пустом черепе - Амброз Бирс

* * *

ФИЛОСОФ: Я тут размышлял о покопо.

ГЛУПЕЦ: Он открыт для посещения?

Ф: Покопо – это маленькое животное в Северной Америке, известное главным образом своей уникальной диетой. Он ест только один вид пищи.

Г: И какой же?

Ф: Других покопо. Не сумев добыть свой природный вид питания, множество покопо ежегодно умирают от голода. Их смерть приводит к тому, что становится меньше ртов, и вследствие этого их популяция быстро растет.

Г: Кто это тебе рассказал?

Ф: Один профессор политэкономии.

Г: Почтительно склоняюсь пред тобой! А что заставило тебя думать о покопо?

Ф: Разговор о людях.

Г: Если ты не хотел думать о покопо, а разговор о людях заставил тебя думать о них, ты не захочешь говорить о людях, не так ли?

Ф: Разумеется, нет.

Г: А почему?

Ф: Я не знаю.

Г: Великолепный философ!

* * *

ГЛУПЕЦ: Я как следует обдумал твои уроки. Возможно, они полны мудрости, но уж точно не соответствуют вкусу.

ФИЛОСОФ: Чьему вкусу?

Г: Вкусу культурных людей.

Ф: А эти люди случайно не имеют склонности к алкоголю, табаку, защитным шлемам, парикам, обнаженному балету и перееданию?

Г: Возможно, но ты должен признать, что в интеллектуальных вопросах их вкус корректен.

Ф: Почему я должен это признавать?

Г: Потому что они сами так говорят.

* * *

ФИЛОСОФ: Я тут размышлял о том, почему болвана называют ослом.

ГЛУПЕЦ: Я считал, что философия занимается менее личными вопросами; однако почему же его так называют?

Ф: Главная черта болвана – глупость.

Г: Мои уши упиваются твоими словами!

Ф: Главная черта осла – тупость.

Г: Божественная философия!

Ф: Эти два понятия часто применяются, и потому взаимозаменяемы.

Г: Надо же! Я, недостойный, дожил до такого дня!

ГЛУПЕЦ: Если бы я был врачом…

ВРАЧ: Мне следовало бы попытаться быть глупцом.

Г: Ты бы потерпел поражение: достичь глупости не так просто.

В: Верно; человек слишком много работает.

Г: Пусть примет таблетку.

В: Если захочет. Я не хотел бы.

Г: Ты слишком откровенен. Прими совет глупца.

В: Спасибо за еще более гадкий рецепт.

* * *

ГЛУПЕЦ: У меня есть друг, который…

ВРАЧ: Очень нуждается в моей помощи. Отсутствие волнений, небольшие ограничения, жесткая постель, простая еда – все это приведет его в порядок.

Г: Я отдам шесть пенсов, чтобы коснуться подола твоей одежды!

В: А что твой друг?

Г: Он джентльмен.

В: Значит, он умер!

Г: Именно так; он следовал твоим рекомендациям.

В: Всем, кроме простой еды.

Г: Теперь он сам стал едой.

В: Как просто!

* * *

ГЛУПЕЦ: Ты веришь, что человек сохраняет разум после обезглавливания?

ВРАЧ: А может, он его приобретает?

Г: Много ему будет от него пользы!

В: Почему бы нет – в качестве компенсации? Ведь в других отношениях положение его незавидно.

Г: В чем, например?

В: Оно несовместимо с жизнью.

* * *

ГЛУПЕЦ: Какая из болезней самая приятная?

ВРАЧ: Паралич грудного протока.

Г: Я с ним не знаком.

В: Он не любит фамильярностей. Паралич грудного протока дает пациенту возможность принимать сколько угодно приглашений на обед без риска испортить себе аппетит.

Г: И как долго сохраняется этот аппетит?

В: По-разному. Но всегда чуть дольше, чем сам человек.

Г: А та еда, которая его переживет?

В: Увеличивает великую желудочную страсть, которая мрачно выглядывает наружу и разверзается, чтобы поглотить материальное творение.

В: Брось ей печенье.

* * *

ГЛУПЕЦ: Ты посещаешь пациента. Он выздоравливает. Хорошо. Как ты определяешь, выздоровел ли он благодаря твоему лечению или вопреки ему?

ВРАЧ: Я никогда этого не делаю.

Г: Я хочу сказать: как ты об этом узнаешь?

В: Спрашиваю мнение человека, интересующегося этим вопросом, – то есть глупца.

Г: А как об этом узнает пациент?

В: Глупец спрашивает об этом меня.

Г: Любезный учитель! Как мне тебя вознаградить?

В: Съешь нарезанный огурец, залитый дешевым кларетом.

* * *

ВРАЧ: Отношения между пациентом и его болезнью в точности такие же, как между двумя деревянными фигурками, предсказывающими погоду в голландских часах. Когда болезнь проходит, пациент начинает двигаться. Когда на сцену выходит болезнь, пациент отступает.

ГЛУПЕЦ: Самомнение нищего. Выходит, отношения между ними не очень-то сердечные.

В: Отношения редко бывают сердечными, за исключением тех, которые питают к вам бедные родственники.

Г: Мое среднее ухо раздавлено приятной горячностью мудрости! Ставлю десять против одного, что ты не сможешь описать мне нынешнее состояние своего последнего пациента.

В: Готов!

Г: Ты выиграл пари.

* * *

ГЛУПЕЦ: Я однажды читал репортаж о разговоре, на самом деле состоявшемся между глупцом и врачом.

ВРАЧ: В самом деле? Обычно подобные разговоры происходят только между глупцами.

Г: Репортер решил наплевать на орфографию: он писал «влупец» и «грач». И получилось, что слова глупца стояли после буквы «В», а слова врача – после буквы «Г».

В: Должно быть, вышла ужасная путаница.

Г: Так и есть. Но никто не понял, что с орфографией обошлись вольно.

В: Ах ты паршивец!

* * *

ГЛУПЕЦ: Представь, что среди твоих слуг оказалась больная устрица.

ВРАЧ: Устрицы не болеют.

Г: Я слышал, что жемчуг – результат заболевания.

В: Стоит ли функциональное нарушение, приводящее к появлению ценной жемчужины, называть болезнью или обращаться с ним как с болезнью – это вопрос, который можно подвергнуть честному сомнению.

Г: Значит, в данном гипотетическом случае ты бы не стал выступать за удаление аномальной части?