Сияй - Джессика Чон

– Вовсе нет, – отозвалась я. – Я не наполовину белая, но я испытываю похожие чувства из-за того, что родилась в Америке. Иногда мне кажется, что Корея отталкивает меня, но и Америка не может принять меня из-за моего происхождения. Это странно. Точно я существую где-то в пустоте.

Кажется, я еще ни разу никому об этом не рассказывала. Я застеснялась, но Джейсон смотрел на меня и кивал, словно прекрасно понимал все, что я говорю. Словно он сам все это чувствовал.

– Но я не сожалею, – произнес он. – О том, что приехал в Корею и начал карьеру в k-pop. – Он улыбнулся мне. – Хотя мне очень хотелось хоть раз попасть в летний лагерь.

– А мне – попутешествовать на машине.

– А еще кинотеатры на свежем воздухе в летнюю ночь.

– А еще школьные собрания перед спортивными соревнованиями.

– Подработка с друзьями в торговом центре.

– Выпускной.

Джейсон засмеялся:

– Точно! Выпускной! Почему в Корее такого не бывает?

– Вот именно! В Штатах на выпускном все выделываются на полную катушку. Дай-ка сюда телефон.

Он подчинился, и я открыла «Инстаграм» по хештегу «выпускной». Лия была просто помешана на них, и мы иногда смотрели видео на тему приглашений – с флешмобами, воздушными шариками в шкафчиках и целыми квестами со спрятанными записочками.

– Вот это мое любимое. – Я показала ему фото с коробкой пончиков, из которых складывалось «Пойдешь со мной?».

Одного взгляда на него мне хватало, чтобы почувствовать себя счастливой.

– Классика. Кто вообще ожидает такого подвоха от коробки с пончиками? Меня каждый раз пробирает.

– Серьезно? – Джейсон затрясся от смеха. – Из всех романтических жестов тебе нравится тот, что умещается в коробке с пончиками?

– Ну а что? Гениальность – в простоте! И даже если тебя отвергнут, у тебя останется целая коробка пончиков, которые смогут тебя утешить.

Он усмехнулся и покачал головой:

– Моей маме такое нравилось. На мою свадьбу она наняла бы планировщика, чтобы он помог мне с предложением, и потом сама все это записала бы на видео. Она вообще любила такие вещи.

У меня сжалось сердце. Все знали, что мама Джейсона умерла, когда ему было двенадцать. Я посмотрела на Лию: та заснула в своем кресле. Она тихо сопела, и я убрала волосы с ее лица.

Двенадцать. Чуть меньше, чем ей сейчас. Я не могла даже представить, что бы с ней случилось, если бы она лишилась матери в этом возрасте. Но еще хуже, если бы об этом потом узнал весь мир.

Мне вдруг отчаянно захотелось обнять Джейсона, но я сдержалась.

– Она бы тобой гордилась, я в этом уверена, – произнесла я.

Он застыл, а потом грустно улыбнулся:

– Знаешь, думаю, ты бы моей маме понравилась.

Его слова удивили меня, и я моргнула, пытаясь найти подходящий ответ.

– Зачем ты такое говоришь?

Слова застыли между нами, и тишина была хрупкой, совсем не такой, как прежде. Я должна была придумать что-нибудь… что угодно, чтобы сменить тему, чтобы все это не вылилось в еще более серьезный разговор. Но у меня не получилось. Вместо этого я задержала дыхание, чтобы не разрушить хрупкий миг.

Он обдумал сказанное.

– Помнишь, как в репетиционном зале я сказал, что жду не дождусь, когда мы споем вместе? И спросил, знаешь ли ты почему?

Я кивнула, все еще не в силах найти слова. Сердце сейчас было за главного, и я не хотела сказать что-то такое, о чем завтра буду жалеть.

– Когда я с тобой, я чувствую себя собой. – Он посмотрел на меня и взял за руку. – Когда мы поем… да даже когда просто говорим…

Тепло от его руки разбежалось по всему моему телу. Он осторожно провел большим пальцем по моим костяшкам.

– Перед тобой мне не нужно носить маску. Я просто могу быть собой.

Сердце мое полностью подавило разум. Слова Джейсона засели в мозгу.

Перед тобой мне не нужно носить маску.

И я поняла, что чувствую то же самое. Я всегда кого-то играла – для близнецов, для Лии, Юджин, моих родителей, даже для управленцев DB. Я была идеальной Рейчел, Рейчел, которая знала, как себя вести, талантливой Рейчел, сестрой Рейчел, дочерью Рейчел. Но с Джейсоном – сегодня, впервые за несколько месяцев – я чувствовала себя собой. Рейчел Ким.

И это было восхитительно.

Мне хотелось высказать все это, но что-то меня остановило. Если я все это выдам, то нырну с головой туда, откуда не смогу вернуться. Этот путь поставит под угрозу все, к чему я так стремилась последние семь лет. Пусть моя жизнь в DB неидеальна, особенно сейчас, но это все еще моя жизнь. И жизнь моей семьи. И я не могу повернуться к ним спиной. Они стольким пожертвовали ради меня. Ради моих же ланий.

– Матери бы я понравилась, а отцу? – попыталась я пошутить. – Надеюсь, я смогу умаслить всю твою семью.

Он засмеялся, но что-то в его лице изменилось. Всего на мгновение.

– С ним все сложнее, но если кто и сможет это сделать, так только ты. – Джейсон снова улыбнулся. – Рейчел. Я должен тебе кое-что сказать… – Он покачал головой и поправил воротник рубашки. – Я думаю… То есть ты…

Внезапно проснулась Лия. Потянулась и зевнула, закинув на меня руки.

– Унни, мы уже приехали?

– Еще нет.

Как же я была ей благодарна! Что бы ни собирался сказать Джейсон, я знала: я не готова ему ответить.

– Спи дальше.

Она закрыла глаза, и я посмотрела на Джейсона и улыбнулась.

– Нам бы тоже не мешало отдохнуть. День был длинным.

– Ага. – Джейсон слегка улыбнулся в ответ. – Что ж, спи крепко.

В его взгляде смешалось разочарование и что-то еще, чего я пока не смогла определить.

Я отвернулась, и какая-то часть меня понадеялась, что Джейсон схватит меня за руку и все-таки выскажет то, что хотел… Но он этого не сделал. Он вообще не проронил ни слова до конца полета.

Какао!

На телефон пришло сообщение от Лии с пожеланием удачи, а следом – куча смайликов с персонажами из Kakao Talk, которые размахивали флагами.

Я улыбнулась и прислала ей селфи из гримерной: волосы у меня были гладко зачесаны и блестели от лака. В комнате было полно стилистов, костюмеров и учителей, и все они готовились в летнему концерту DB, в котором участвовали Electric Flower. Здесь мы и будем снимать клип для нашего с Миной и Джейсоном сингла. В гримерной набилось море людей, и потому здесь было очень жарко, но по мне бегали мурашки. Когда Юджин сказала, что мы будем снимать клип, я не представляла живую запись. А это значит, что если я ошибусь, то эту ошибку увековечит Интернет. Не будет второго дубля. Не будет второго шанса.